Наконец, Модра справилась и обнаружила себя в большом зале. Из Пола как будто вырастал огромный крыловидный стол, а за ним, на подставке, стоял большой стул, рассчитанный на крупное двуногое существо, но явно не на человека. Казалось, из зала не было выхода, но в стене светились трубки, расположенные где-то на трехметровой высоте — горизонтальные и вертикальные линии различных цветов.

Ган Ро Чин прошел через дверь, отмеченную горизонтальной сине-зеленой линией.

— Это их вариант универсальной системы знаков, — объяснил он, — Горизонтальные — это переходы между различными, скажем так, кабинетами. Вертикальные, полагаю, ведут на другие этажи. Как и на станциях, здесь нет необходимости в обычном транспорте. Но, учитывая, что все выходы, помеченные параллельными линиями, справа, а все горизонтальные слева, я предполагаю, что это и есть их система мгновенного перемещения. Да, им определенно не нужны лестницы и лифты.

Он подошел к массивному столу со стороны стула и осмотрел крышку.

— Любопытно.

Он положил руку на какую-то точку стола, и Модра с изумлением увидела, что над дверьми появились совершенно другие цвета.

— Простая система, если знать, как она устроена, — объяснил капитан. — Здесь сидит секретарь, ты говоришь ему, к кому ты идешь, и он нажимает нужную комбинацию цветов на пульте. Свободная дверь переключается на нужное место. Гениально, если у тебя есть руки.

Некоторые уже вышли сквозь стену наружу, но Модра все еще стояла рядом с капитаном, смотря на, или вернее, сквозь пульт.

— Ты думаешь, все их машины такие?

— Вероятно, — отвечал он. — Более сложные, наверно, оснащены детектором голоса, или даже мыслей, а все действия постоянно протоколируются и записываются. Это явно деловой офис, со многими и многими служащими и посетителями. Но в какой области они вели дела, я боюсь даже предположить. Даже если мы доберемся до подобных протоколов, мы наверняка ничего в них не поймем.

— Все это очень интересно, но я ужасно замерзла, — пожаловалась она. — Я пойду наружу, если смогу.

Он кивнул, и вскоре Они все уже стояли снаружи.

— Мы загнемся от переохлаждения, если надолго останемся внутри этих зданий, — заметил Джимми.

— Насколько я помню, у Кинтара были толстые шкуры, — сказал капитан. — Похоже, им по вкусу климат более прохладный, чем у нас, в противовес их репутации.

— А еще они иногда одеваются, — заметила Криша. — Будь у меня хоть накидка того князя, не говоря о платье, мне было бы здесь куда уютнее.

Джозеф осмотрел улицу и вздохнул.

— Что ж, если каждый осмотрит по двери, то может быть, мы и обнаружим Калию, — сказал он.

— По крайней мере, мы сможем найти ее, если она не вышла через другую дверь.

— Я не собираюсь искать таких, как она, — буркнула Манья. — Да она бы умерла счастливой, если бы я вошла вслед за ней и мы ненадолго застряли бы в одном из таких зданий!

Криша кивнула.

— Пойдем со мной, Манья. Думаю, вдвоем мы сможем ее утихомирить.

— Молли, держись рядом, — сказал Джимми. — Остальные — выбирайте любую дверь, какая вам понравится.

Поиски не заняли много времени. Фактически, Ган Ро Чин нашел ее уже за второй дверью, взбешенную до предела. Проблема была в том, как вывести ее наружу — при виде того, как легко Чин прошел сквозь стену и вышел вновь, чтобы позвать Тобруш и Джозефа, у нее не прибавилось спокойствия. Как и Джимми, она случайно прислонилась к стене и провалилась, но в отличие от него не поняла, как сюда попала, и не смогла выйти, видя перед глазами стену. Она выстукивала, нажимала и била кулаком в каждый квадратный сантиметр стены в поисках тайного рычага, не подозревая, что он скрывается в ее разуме.

— Теперь уже можно кое-что сказать о культуре, что жила здесь когда-то, по крайней мере о ее базовом уровне, — заметил капитан. — Давайте больше не отделяться от группы без причины.

Они направились в центральную часть Города по широким проспектам, напоминающим дно каньона со стекловидными стенами. Они явно предназначались для прогулок, а не для транспорта.

— Ни развязок, ни площадей, — заметил Джимми. — И растений тоже нет, и это после того роскошного сада! Странно.

— Может быть, не так уж и странно, — ответила Криша. — Если здесь не меняется погода и нет ни почвы, ни скал, то вполне понятно, почему в Городе они решили обойтись без зелени. Видимо, растительность здесь играет большую роль, и по ней нельзя просто ходить. Не забудьте, что сразу за лабиринтом начинаются леса, поля и рощи.

— Кстати, я не перестаю удивляться их фруктовым садам, — сказал Джимми Маккрей. — Все, что мы видели или узнали о Кинтара, говорит за то, что они хищники, но мы так и не заметили поблизости следов каких-либо животных. Город таких размеров должен бы ежедневно потреблять немалое количество мяса. А откуда оно берется? И зачем им автоматизированные фермы для выращивания растений, которых они не едят?

Капитан вздохнул.

— А если добавить к тому, что ты сказал, довольно эффективные автоматизированные системы безопасности в садах, жесткое соблюдение принципа недопущения внутрь ничего неживого и лабиринт с жуткими призраками, то перед нами вырисовывается весьма безрадостная картина.

— А именно?

— Живая добыча. Ввозимая сюда, выращиваемая где-то в другом месте, может быть на других уровнях. Не сад и не парк, друзья мои. А, боюсь, идиллический загон для ужина. Так и видится мадам Демон, резвой рысцой бегущая по лабиринту за сегодняшним уловом. Некоторых, более низкого качества, жертвовали обитателям лабиринта, чтобы снискать их благосклонность. Помните, когда погиб бедный Морок, они сказали, что «удовлетворены жертвой»?

— На участке таких размеров? Чтобы прокормить по меньшей мере десятки тысяч живших и работавших здесь? Абсурд! — возразил Джозеф.

Капитан пожал плечами.

— Возможно, живая добыча предназначалась только для аристократии — правителей, больших начальников, в качестве наград и тому подобное. Остальные, скорее всего, ели обычное, а не живое мясо, и не такого качества. Покупали его уже разделанным, как везде. Тем не менее, у них, судя по всему, был довольно богатый источник пищи. Практически неисчерпаемый, с учетом постоянного числа едоков. Я бы сказал, что они и не думали о нем, пока, как демон сказал кому-то из вас, их население не начало расти.

— Погоди-ка! — воскликнул Маккрей, внезапно догадавшись. — Ты ведь говоришь о нас, так ведь? О терранах и наверняка о многих других расах тоже. Они не просто рвутся к власти, им нужна еда — мы!

Всех передернуло, а Модра сказала:

— Джимми, это отвратительно.

— Да, отвратительно, — согласился капитан, — но я думаю, что так и есть. Я не хочу сказать, что они не питались и животными тоже — полагаю, обычные работяги только их и ели, — но мы были сливками, пищей для гурманов. Почему? Я могу лишь догадываться, поскольку понятно, что сгодится любое животное, принадлежащее к углеродным формам жизни. Возможно, это связано с какими-то их оккультными или религиозными представлениями — например, может быть, они считали, что в самом деле порабощают и забирают себе души тех, кого едят. А может, им просто нравились беспомощность и ужас жертвы, знающей, что обречена. И конечно, всю грязную работу они предоставляли аборигенам. Традиции кровавых жертвоприношений демонам или богам древности были широко распространены в большинстве примитивных культов. Если не ошибаюсь, даже в одной из поздних терранских религий практиковался символический каннибализм.

Джимми решил, что сейчас не время объяснять ему смысл таинства Святого Причастия.

Даже Джозеф ужаснулся, хотя и слышал их разговор через вторые руки, с трудом переводя его с чужого сознания.

— Ты хочешь сказать, что все расы, в которых существуют легенды о демонах, когда-то были обычными скотными дворами?

Чин кивнул.

— Думаю, что да. Для примитивных общин, столкнувшихся с подобной технологией, это был вполне выгодный обмен. Боги действительно могли наградить, и с каждым разом, когда у них повышался уровень жизни, люди жили все дольше и имели больше детей, а Кинтара собирали отличный урожай. Если они забирали лишь фиксированный процент населения, то остальные, разумеется, полагали, что это для общего блага.