О, имей я хотя бы крупицу знания, я бы нашла способ защитить себя! Я чувствовала: оружие, которое мне нужно, – внутри меня, но как до него добраться? Быть может, если я вновь призову на помощь всю свою волю…

Моя сумка… Мои мысли все время отчаянно возвращались к ней. Солдаты набрали в котелок снега и поставили его рядом с костром. Капнуть бы туда всего несколько капель из одной маленькой бутылочки – и я спасена! Вот только сейчас бутылочка эта для меня не более досягаема, чем исчезнувшие Ворота.

Вот они принялись за еду: кромсали жареные тушки ножами, жадно вгрызались в куски сочного мяса. Как же мне захотелось есть! Действие снадобья закончилось, и голод дал о себе знать с новой силой. Со мною, конечно же, никто не поделился, оно и понятно. Что бы эти люди ни надумали сотворить со мной сегодня, завтра они уедут отсюда без меня: к чему им лишняя обуза, да еще и внушающая такой ужас?

Сумка. Мне нужна моя сумка. Я старалась не смотреть на нее, чтобы ненароком не привлечь к ней внимание солдат, но, в очередной раз исподтишка глянув в ее сторону, я обомлела: сумка лежала на виду. Но как?.. Она только что была между теми двумя валунами, а теперь – словно кто-то подвинул ее на несколько дюймов!

Может ли быть, что это мое отчаянное желание заставило сумку выползти из своего укрытия?.. Звучит совершенно невероятно, но что я потеряю, если попробую снова?

Сама не полностью понимая, что делаю, я уставилась на огонь и, сосредоточившись, начала рисовать перед внутренним взором крышку сумки с замком. О, как же это оказалось непросто! Так всегда бывает с вещью, с которой имеешь дело по сотне раз на дню: ты так привык к ней, что уже не замечаешь деталей ее облика, а когда пытаешься воссоздать его в памяти – зачастую выходит невесть что.

Ну же, сосредоточься! Итак… стержень поверх металлической петли… повернуть его вниз… готово! Теперь откинуть крышку… Флаконы и бутылочки… В каком порядке я их сложила?

В мыслях я перенеслась в мастерскую почтенной дамы Алусан и заново, шаг за шагом, повторила путь от самого порога… Пятый! То, что мне нужно, лежит в пятом кармашке!

Пузырек узкий, непрозрачный, с пробкой из черного камня… А ну, выползай!.. Я уронила голову на колени – пусть думают, что я в отчаянии, – и скосила глаза в сторону сумки. Крышка сумки шевельнулась! Я задохнулась от восторга и удивления, при этом чуть не сведя на нет все мои усилия. Но через пару мгновений мне снова удалось сосредоточиться – и желанный пузырек из кости выскользнул из сумки.

Хорошо… теперь прыгай в котелок. Мясо горячее и жирное – их точно одолеет жажда. Прыгай в котелок, косточка… Пузырек задрожал, приподнялся и поплыл к котелку.

Время от времени внимание мое слабело, косточка с заветным содержимым падала, но я вновь сосредотачивалась – и она вновь двигалась туда, куда направляла ее моя воля. Наконец она подпрыгнула – и плюхнулась в талую воду. Никто из Гончих этого не заметил.

Осталось последнее – вынуть пробку. Ну же, Гиллан, ты можешь… Я напрягла последние силы; по вискам потекли тоненькие струйки пота, подмышки взмокли, но я не сдавалась, не ослабляла волю…

Чья-то рука потянулась к котелку. Затаив дыхание, я смотрела, как маленький рог для питья погрузился в воду. Только бы этот лучник не увидел, что лежит на дне, умоляю, только бы не увидел… Лучник с жадностью опустошил рог, передал его другому, тот, напившись, – третьему. Так очередь дошла до каждого из них – кроме капитана.

Теперь оставалось лишь ждать.

Наконец последние кости были обглоданы и раскиданы среди камней, а все, кто напился из котелка, по-прежнему вели себя как ни в чем не бывало.

Смаркл поднялся и, мерзко ухмыляясь, вытер руки о бедра:

– Ну что, капитан, можно начинать?

Всю волю, сосредоточенную до сего момента на пузырьке, я обратила сейчас на капитана, отчаянно желая, чтобы он почувствовал жажду. И он действительно направился к котелку! Пил он долго и жадно, а закончив, повернулся к Смарклу:

– Можно, если уж совсем невмоготу.

Смаркл довольно крякнул и, сопровождаемый подбадривающим улюлюканьем, подбежал ко мне. Рывком поставив меня на ноги, он ткнулся своей рожей мне в лицо и начал срывать с меня одежду. Я сопротивлялась изо всех сил.

– Смаркл! – раздался чей-то громкий окрик.

– Не бойся, Мацик, и до тебя очередь дойдет! – рассмеялся Смаркл, не оборачиваясь.

– Капитан… Смаркл! – Один из лучников подскочил к Смарклу и дернул его за рукав. – Да посмотри же ты, идиот!

Тот выругался, ослабил хватку и повернулся к лучнику, занеся руку для удара.

– Гляди сюда! – Лучник тыкал пальцем в землю. – У нее ж тени нет!

Я наравне с остальными опустила глаза. Костер горел вовсю, и на земле отчетливо чернели тени солдат. Я машинально шевельнула рукой, но тени, повторившей бы мой жест, не увидела.

– Она вполне себе настоящая, из плоти и крови. – Смаркл скинул руку лучника. – Сам потрогай, если не веришь!

Но лучник попятился, мотая головой.

– Капитан, вы же знаете этих ведьм, – крикнул Смаркл. – Наведут морок, и будешь видеть то, что они захотят. Мы с ее магией на раз-два управимся – заодно и повеселимся!

– Морок, именно что! А вдруг это и не женщина вовсе? – стоял на своем лучник. – Может, это оборотень? Отвлекает нас, пока его дружки несутся сюда во весь опор, чтобы нас прикончить? Надо сперва проверить, настоящая она или нет. Давайте выпустим в нее заговоренную стрелу!

– Я бы с удовольствием, Яцмик, да только у нас ни одной не осталось, – вмешался в их спор капитан. – Ведьма ли, оборотень ли, эта чертовка опасна. Посмотрим, что сильнее – ее колдовство или сталь.

И, вынув меч из ножен, он направился ко мне. Остальные отступили назад.

Вдруг раздался крик. Лучник, который первым напился талой воды, завалился на спину, увлекая за собой солдата, стоявшего рядом. Другой лучник покачнулся и грузно опустился на землю.

– Ведьма! – взревел капитан, кидаясь на меня с мечом.

Клинок вошел между моей рукой и ребрами, лишь оцарапав мне бок, и уперся в скалу за моей стеной. Лицо капитана исказила гримаса ненависти и ужаса. Он снова замахнулся мечом, но сдавленные крики заставили его обернуться. Некоторые из солдат неподвижно лежали на земле, другие, шатаясь, словно пьяные, силились подняться на ноги. Капитан заморгал, махнул перед глазами рукой, будто прогоняя видение, и снова напал на меня. На сей раз клинок лишь распорол мне юбку, капитан же рухнул на колени, а потом повалился ничком на землю. Еще двое попытались достать меня мечами, но и они вскоре затихли. Я прижала ладонь к ране на боку и огляделась: вся банда спала крепким сном. Медлить было нельзя – кто знает, сколько продлится действие зелья, разбавленного в целом котелке воды.

Первым делом я обработала и перевязала рану. Потом взяла у одного солдата длинный охотничий нож и сунула его за пояс. Покопавшись в их сумках, я нашла несколько мешочков с сухим пайком, видимо прибереженных на самый безысходный случай. Мечи, луки и колчаны, полные стрел, я побросала в огонь, а лошадей отвязала и разогнала, размахивая одеялом. Подол своей длинной раздвоенной юбки я укоротила, а оставшуюся от нее часть обмотала вокруг бедер. Теперь в путь!

О том, чтобы взобраться по гладкой отвесной стене, за которой скрылись Всадники, нечего было и думать, а значит, придется искать обходной путь – через скалы.

Эта мысль меня не страшила. Цель, стоявшая передо мной, была столь велика, что заполнила собою даже ледяную пустоту внутри. Под смертной оболочкой из плоти и крови вспыхнула неутолимая жажда жизни. Словно то, что сейчас произошло, пробудило – а может, придало внятные очертания? – той части меня, которую я столько лет безуспешно пыталась обратить себе на службу.

Я вцепилась в уступ и начала карабкаться по скале. К слову сказать, высоты я никогда не боялась. Помню, охотники, спускавшиеся с гор в Долины, чтобы продать пушнину, говорили, что самое главное – не смотреть вниз и не оглядываться. Но подъем давался мне тяжело: опыта у меня не было, а потому двигалась я медленно и с опаской. Дважды я в страхе прижималась к скале, едва успев увернуться от сорвавшихся сверху камней. Я карабкалась все выше и выше, подгоняемая мыслью о том, что вот-вот очнутся мои обидчики и бросятся за мной в погоню. Кажется, прошла вечность, прежде чем я добралась до небольшой ровной площадки. Уцепившись за ее край, я втянула себя наверх и без сил рухнула в сугроб.