— Я летал в Гонконг пару дней назад, решал кое-какие дела именно по этому поводу, просто я не думал, что Квон так быстро нового киллера вышлет, — Чонгук передаёт парню стакан мутной воды и опускается рядом.
— Они убили мою семью, — еле заставляет себя говорить Пак и залпом выпивает воду. — Может, и не они, а ты и такие, как ты.
— Я знаю, — Чонгук опускает взгляд на ладони. — Я должен был убить тебя на следующий день после доставки цветов. Я так хотел убедиться, что это и вправду ты. Но я пришёл домой и понял, что не смогу. Потом я стал следить за тобой, круглосуточно, даже когда мы прощались, я никуда не уходил. Мне не положены чувства и всё такое, но сейчас мне легче умереть самому, чем увидеть твою смерть, — обрывисто говорит Чонгук, а потом опускается на пол напротив Пака и берёт в руки его ладони. — Я не мог рассказать тебе правду, я боялся, что ты закроешься, что оттолкнёшь меня. Я хочу, чтобы ты понял, что я лгал из-за тебя и твоих чувств, не мог набраться смелости, а сегодня всё пошло к чертям. Я бы мог опоздать, если бы мне не доложили, что тот киллер в Скотсдейле. Я сразу к тебе сорвался и времени придумывать новую ложь уже не было. Я всю жизнь был один, у меня не было семьи, отношений, друзей, но ты для меня пахнешь домом, я не знаю, как он пахнет в реальности, но мне кажется, тобой.
— Чонгук, — Чимин тяжело вздыхает, обхватывает голову руками и пытается собраться с мыслями. — Я под защитой государства, у меня на хвосте киллеры, а ты…
— Похуй! — прерывает его Чон. — Я обеспечу тебе защиту, у меня есть пара мыслей, главное, успеть, пока полиция меня здесь не нашла. А государству на тебя плевать, иначе мне бы не было так легко найти тебя.
— Но что мы можем против них всех, тебе же не простят, что ты меня не убил. Я наслышан про этого Квона, — растерянно говорит Пак.
— Это не твоя забота, я же сказал, что всё решу, просто поверь мне и не звони своему куратору. Никто, кроме меня, тебя защитой не обеспечит. Завтра приедет Марк, он мой знакомый, он должен мне помочь с бумагами, а пока прошу тебя успокоиться.
— Я боюсь, как ты можешь доверять кому-то, я всё это время даже на улицу почти не выходил.
— Марк обязан мне своей жизнью, у нас в клане это самое главное. Он умрёт, но поможет. Так что выбрось все мысли из головы и пойдём, я покажу тебе спальню.
— Но сейчас только шесть вечера, и у меня в голове третья мировая, я не усну, — пытается воспротивиться Пак.
— В том-то и дело, что твой мозг сейчас перевозбуждён, и чтобы ты перестал думать о последних событиях, я дал тебе успокоительное — ты поспишь пару часов и проснёшься с ясной головой, — Чонгук поднимается на ноги и хватает парня в охапку. Чимин решает, что идея поспать совсем не плохая, лишь бы на время забыть картину чужих мозгов на своём паркете.
Пак просыпается через пару часов и, соскользнув с огромной кровати, на цыпочках пробирается в гостиную. Чонгук сидит в кресле напротив низкого столика, на котором собрано самое разное оружие и несколько мобильных телефонов. Чон так сосредоточен на проверке пистолета в руках, что не замечает подобравшегося к креслу парня.
— Знаешь, если бы не ты, я бы уже был мёртв. Лежал бы посередине кухни с простреленной головой, — тихо говорит Пак и опускается на диван рядом.
Чонгук откладывает пистолет, отодвигает всё оружие к середине столика и просто говорит:
— Иди ко мне.
Чон раскрывает объятия, обхватывает руками подползшего парня и перетаскивает себе на колени.
— Я ведь серьёзно, — надломлено говорит Чимин и зарывается лицом в шею Чонгука. Чон крепче обнимает его, поглаживает по волосам, чувствует, как вздрагивают его плечи, как мокнет рубашка на груди.
— Я ведь только понял, осознал, — воет ему в грудь Чимин. — Видимо, меня только отпустило, только дошло. Они… — Пак отрывается от груди и смотрит на Чонгука. — Они сказали, что защитят меня, что никто меня не найдёт, и я верил, а теперь я боюсь, я очень боюсь.
Чонгук утирает пальцами слёзы с лица Пака, шепчет слова успокоения и продолжает поглаживать спину.
— Я хотел умереть, — Чимин размазывает ладонями слёзы по щеке и пытается нормализовать свой дрожащий голос. — Я думал, что мне незачем жить, ведь у меня никого нет, а теперь смерть подобралась так близко, и я испугался. Я не хочу умирать, мне очень страшно, и мне стыдно перед тобой за это.
— Перестань, смерти только глупцы не боятся, — Чонгук снова притягивает его к себе и обнимает. — Вот только скажу один раз, и ты запомнишь — я тебя даже ей не отдам, надо будет, на дуэль вызову, — Чонгук улыбается, услышав, как сквозь слёзы хихикает Чимин, и продолжает, — Потому что ты мой маленький принц, и я тебя люблю. Только посмей обозвать меня розой, — Чон щекочет бока уже заливающегося смехом парня и валит его на диван.
Небольшой бой на диване заканчивается долгими поцелуями, которые прерывает урчащий живот Чимина. После ужина, наспех приготовленного Чонгуком, Пак уходит в спальню перечитывать «Маленького принца», а Чонгук долго разговаривает по телефону. Чон уходит на важную встречу, которая должна помочь парням выбраться из всей этой передряги, а Чимин, так и не дождавшись его, вновь ложится спать. Чимин просыпается ночью от того, что кровать рядом с ним прогибается, он сонно потягивается, поворачивается к улёгшемуся рядом Чонгуку и сразу взбирается на него.
— Я думал, ты спишь, — усмехается Чон и, притянув парня к себе, легонько касается губами его губ.
— Я выспался, а тебе спать не дам, — торжественно объявляет Пак и, сидя на бёдрах Чонгука, стаскивает с себя футболку и отшвыривает на пол.
— Детка, — облизывается Чонгук. — Ты ведь понимаешь, что, обнажаясь, ты одними поцелуями не отделаешься.
— Я на это и рассчитываю, потому что завтра может и не наступить, — уверенно говорит Чимин и поглаживает ладонями обнажённую грудь парня. — А ещё, если нам удастся спастись, то я решился на татуировку.
Чонгук присвистывает.
— Ага, набью себе на запястье кое-что, — продолжает Пак.
— Property of Jungkook?* — приподняв бровь, спрашивает Чон.
— Нет, — смеётся Чимин. — Живём один раз.
— Ну да ладно, — пожимает плечами Чон, приподнимается и, перевернувшись, вжимает Пака в белые простыни, сразу сминает его губы в голодном поцелуе. Он опускается вниз, покрывает поцелуями-укусами горло, ключицы, зависает на секунду, чётко видит на дне чужих зрачков искрящееся и грозящееся в самое ближайшее время перерасти в настоящее пламя желание, довольно усмехается. Чонгук целует скулы, языком по губам скользит, проскальзывает в рот, исследует, целует мокро и долго — Чимин от одного такого поцелуя кончить готов, но у Чонгука другие планы. Он просовывает руки в одолженные Чимину свои же шорты, грубо сминает его ягодицы, разводит половинки.
Весь пыл Чимина моментально куда-то улетучивается, он резко дёргается назад и испуганно смотрит на озадаченного Чонгука.
— Ты никогда не был с парнем? — аккуратно спрашивает Чон и кладёт ладонь на его бедро, будто боится, что тот в любую секунду спрыгнет с постели и убежит.
Чимин мотает головой.
— А с девушкой ты был?
Чимин мотает головой.
У Чонгука внутри буря поднимается. Он в сотый раз говорит себе, Чимину больше не удивляться, привыкать, что с ним каждая минута — что-то новое, что-то и вправду прекрасное. Чимин только что последние блокпосты прошёл, все те оставшиеся границы уничтожил, своим испуганным и одновременно жаждущим до познаний взглядом на лопатки уложил. У Чонгука в голове не укладывается, как можно выглядеть так потрясающе и быть девственником, но в нём собственник просыпается, внутренне торжествует, что он будет первым, что никто этого ангела со внешностью искусителя до него не трогал. Один взгляд на него уже человека в грех окунает, но Чонгук в такой грех головой нырнуть готов — хоть век потом в адском огне гореть — Пак Чимин этого стоит.
— Ты точно хочешь этого со мной? — мягко спрашивает Чонгук и костяшками пальцев проводит по щеке Пака.
