Речь шла о попытке качественного изменения самой схемы взаимодействия России и НАТО. Пойдя на договоренность о создании СРН, российское руководство отдавало себе отчет в том, что это едва ли остановит процесс расширения НАТО: слишком велика была инерция подходов, продиктованных самой природой Североатлантического Альянса. Новый формат сотрудничества с НАТО не означал и пересмотра негативной позиции России в отношении планов расширения и беспокоящих нас положений Стратегической концепции Альянса. Вместе с тем было принципиально важно, что формирование качественно новых отношений между Россией и НАТО могло открыть перспективу трансформации самого Альянса в направлении, отвечающем интересам общеевропейской безопасности. По крайней мере, в Москве хотели надеяться на это.
То обстоятельство, что все участники Альянса выступали в рамках СРН в индивидуальном качестве, по замыслу, могло фактически позволить России участвовать в процессе обсуждения и принятия решений по ряду принципиальных вопросов мировой политики и международной безопасности. И это обстоятельство придавало Совету новое качество. Если действовавшая до этого в рамках Совместного постоянного совета (СПС) формула «19 плюс 1» предусматривала лишь консультации по тем или иным проблемам и не предполагала ни совместного принятия решений, ни, главное, ответственности за их реализацию, то при новом формате предполагалось, что Россия и члены НАТО в качестве равноправных партнеров будут совместно вырабатывать такие решения, а затем совместно претворять их в жизнь.
Сотрудничество между Россией и НАТО развивалось после 2002 г. по ряду важных для обеих сторон направлений и в целом соответствовало вызовам эпохи глобализации. Об этом говорит уже простое перечисление конкретных направлений такого сотрудничества: борьба с терроризмом, кризисное урегулирование, нераспространение оружия массового уничтожения, меры контроля над вооружениями и др.
Однако за ростками позитивных тенденций нельзя было не видеть и явного негатива, проявившегося в данной модели сотрудничества. Были на пути развития механизмов сотрудничества и подводные камни. Так, на практике скоро выяснилось, что по всем ключевым проблемам страны НАТО выходят на заседания Совета Россия – НАТО с заранее согласованными позициями. Далеко не просто обстояло дело и с принятием совместных решений, и с кооперативным образом действий. Нарастали политические противоречия между РФ и НАТО. Сильным раздражителем в отношениях оказалась стратегическая линия руководства США и НАТО на расширение состава и сфер ответственности Альянса.
Эти тенденции не могли не вызвать растущей озабоченности в Москве. В концентрированном виде они были изложены Президентом России В. Путиным в 2007 г. на международной Мюнхенской конференции по безопасности. Была дана развернутая и жесткая критика попыткам США и их союзникам утвердить модель однополярного мира как основу международных отношений XXI в. Российский президент прямо указал на опасные последствия пренебрежения основополагающими принципами международного права, опоры на исключительно силовые методы решения региональных проблем, попыток навязать свои узкие интересы другим странам и народам. Вывод мюнхенского выступления был предельно четким и недвусмысленным: пора серьезно задуматься над новой архитектурой глобальной безопасности и мирового порядка в целом.
Для кого-то Мюнхенская речь казалась полной неожиданностью и, добавлю, неожиданностью раздражающей и неприятной. Но тревогу российского лидера, как и его разочарование в западных партнерах, понять было не так уж и сложно, если вспомнить события, предшествовавшие этому выступлению.
Как человек, долгое время участвовавший в разработке и практической реализации нашей внешней политики, я знаю, какие невероятные усилия Россия прилагала, чтобы после холодной войны открыть новую страницу в наших отношениях с США и другими ведущими западными государствами.
После трагедии 11 сентября 2001 г. Россия первой протянула руку солидарности американскому народу.
В мае 2002 г. президент Владимир Путин вместе с лидерами западных государств подписал декларацию о создании Совета Россия – НАТО, рассчитывая начать формирование единой и неделимой системы безопасности на всем евроатлантическом пространстве. В мае 2003 г. лидеры России и Европейского союза подписали договоренности о создании общих пространств, в том числе в экономической области, с тем, чтобы со временем стереть остававшиеся разграничительные линии в Европе. Этот список конкретных, но далеко не всегда легких и очевидных для России шагов в сторону конструктивного сотрудничества с Западом можно было бы продолжить.
Какой оказалась реакция наших западных партнеров на российские инициативы, хорошо известно не только историкам, но и всем, кто следит за событиями международной жизни. Односторонний выход США из Договора по ПРО 1972 г. (в 2002 г.), ничем не оправданное и никак не обоснованное расширение НАТО и приближение инфраструктуры Альянса к российским границам, начало войны в Ираке в обход Совета Безопасности ООН (в 2003 г.), провоцирование и поддержка «цветных революций» на территории бывшего СССР, игнорирование фундаментальных основ международного права. И этот удручающий список также можно было бы продолжить, как и список российских шагов навстречу Западу.
Многие тенденции, едва намечавшиеся в 2007 г., затем стали явными и очевидными. Целый ряд глобальных проблем, о которых раньше говорили только эксперты и гражданские активисты, за последние годы буквально ворвались в нашу повседневную жизнь. А международные институты и механизмы, на которые еще в середине прошлого десятилетия возлагали столь большие надежды, не прошли испытания на прочность в ходе кризисов последнего времени.
Вспомним, что после Мюнхенской речи мир столкнулся с острым финансовым кризисом 2008–2009 гг., причем многие негативные последствия этого кризиса в полной мере так и не были преодолены. Началась и продолжается «арабская весна», долгосрочное воздействие которой на регион Ближнего Востока, да и на мир в целом сегодня вряд ли кто-то возьмется предсказать. Трагические события на Украине и вокруг Украины наглядно продемонстрировали, что в XXI в. даже на европейском континенте никто не застрахован от сползания к масштабному вооруженному конфликту и превращения крупной страны в центре Европы в «неудавшееся государство». Затяжные политические и финансовые неурядицы в Европейском союзе показали хрупкость и уязвимость «европейского проекта», казавшегося совсем недавно столь успешным и практически необратимым.
В какой-то момент казалось, что новая Демократическая администрация США во главе с Бараком Обамой (с 2009 г.) в значительной степени разделяет российскую озабоченность состоянием и тенденциями развития мировой политики. В Вашингтоне делались заявления о преимуществах многосторонних действий перед односторонними, о предпочтительности политических решений по сравнению с силовыми, о необходимости учета интересов партнеров и т. д. Совместными усилиями удалось начать «перезагрузку» в отношениях между Москвой и Вашингтоном (в 2009 г.), подписать новый договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (в 2010 г.) и даже начать движение вперед в достижении компромисса по такой сложной и болезненной проблеме, как европейская система ПРО.
К сожалению, поворот в американской политике оказался не стратегическим, а тактическим. Инерция старых привычек и старых подходов вновь взяла верх в американском политическом руководстве. Не хочу вдаваться в детали, но подходы Вашингтона к таким разным кризисам, как события в Ливии, в Сирии и на Украине, подтверждают очевидный вывод: в Белом доме не собирались отказываться ни от односторонних шагов, ни от силовых решений, ни от пренебрежения международно-правовыми нормами. И это при том, что практические возможности Соединенных Штатов в одиночку управлять системой международных отношений неуклонно сокращаются.
И все это происходило на фоне того, что задача сохранения управляемости международной системы становилась все более трудноразрешимой. Накопление элементов нестабильности в самых разных точках мира, паралич, стагнация, а подчас и деградация базовых международных институтов безопасности и развития, быстрый подъем политического экстремизма и расшатывание устоявшихся систем власти, сужение пространства для стратегического планирования и тактического маневра – вот только несколько самых явных проявлений наступающего хаоса в мировых делах.
