- Но драконы же едят мясо, - удивилась царица.

- Если захотят выжить, будут есть и это.

- А можно я дам им курицу? - захлопала глазами Галитея, она подала знак одной из своих фрейлин, и та сдернула ткань с подноса, который все это время держала в руках (Эдуард еще думал, чего это она с подносом носится?).

- Они пленники! И чудовища! - повелитель недовольно нахмурился. - Незачем баловать их вкусненьким! Пусть мучаются!

- Ты не понял, мой господин, - Галитея коварно улыбнулась и склонилась к Эдуарду, - курица всего одна. А их там сколько?

- Десять и Абиге... - ответил император. - Ну десять с половиной.

- Вот! Они же друг другу глотки перегрызут за эту курицу! Представляешь, какая будет драка, после стольких дней на овсянке! Пусть помучаются!

- О! Да ты жестока! - Эдуард радостно рассмеялся и погрозил ей пальцем.

Идея ему понравилась. Жаль только, увидеть драконью драку нельзя. Зато можно услышать. И император, приказав принести кресла для себя и царицы, устроился поудобнее, чтобы насладиться предстоящими мучениями своих пленников.

В сыром темном подземелье наступило утро. Об этом событии (за отсутствием восходящего солнца, пения птиц и других традиционных признаков рассвета) пленников оповестило знакомое бульканье и чавканье в узкой трубе, расположенной над каменным бассейном. Из трубы, наполняя бассейн, полилась вязкая скользкая масса - завтрак.

- Кормить драконов овсянкой! - возмутился серебряный.

Желтый, который славился своим прожорством, подполз поближе и молча принялся слизываться кашу языком, хотя без особого аппетита.

Абигейл захныкала:

- Мяса хочу...

Серо-буро-пошкарябанный испустил полный муки вздох.

Неожиданно в трубе что-то затарахтело, и в озеро овсянки, обрызгав всех вокруг, плюхнулась жареная куриная тушка.

Десять пар чудовищных когтистых лап тут же с кошачьим проворством потянулись к мясу, но девушка оказалась быстрее. Стоя прямо в бассейне, она жадно вгрызалась зубами в жаркое, сердито урча и сердито зыркая на товарищей по несчастью.

- Я бы только за это документ ей выдал, - с умилением глядя на Абигейл, пожирающую курицу, произнес черный, - типичный дракон!

Вдруг девушка резко остановилась, покраснела, закашлялась, поморщилась и, вытянув руки перед собой, принялась рассматривать курицу.

В подземелье было совершенно темно, но следует заметить, что драконы хорошо видят в темноте, и Абигейл с некоторых пор тоже.

- Эта курица какая-то неправильная! - объявила принцесса, сдирая шкурку с тушки и обнажая крупный железный цилиндр.

- Что это? - присмотрелся золотой.

- Как-то тихо, - сообщил Эдуард, прислушиваясь к происходящему внизу, - бубнят что-то - не разобрать, а драться - не дерутся!

Царица огорченно вздохнула:

- Я ошиблась. Видимо какой-то дракон находился ближе всех к кормушке и проглотил тушку прежде, чем другие заметили. Драки не будет. Какая досада.

Эдуард хмыкнул, а Галитея многозначительно переглянулась со служанкой.

Абигейл вылезла из бассейна, потрясла цилиндром, покрутила его. Раздался щелчок, штуковина раскрылась, а внутри оказалась записка. Принцесса крутила эти письмена и так и этак, но разобрать не могла.

- Это на нашем древнем языке, - воскликнул Хамелеошка, глядя ей через плечо. Он выхватил записку из рук принцессы и стал читать.

Ночное зрение не позволяет различать цвета, а если бы позволяло, то все увидели бы как Хамелеошка сначала стал белым, словно мел, затем красным, как кровь, потом синим, а потом фиолетовым в желтую крапинку.

- Что там? - нетерпеливо спросила Абигейл.

- Читай вслух! - потребовал золотой.

И Хамелеошка зачитал:

"Ну что? Допрыгались? Дофилософствовались? Упертые самоуверенные бараны! А мы вам говорили - глупые заседания и выдумывание идиотских законов до добра не доведут. Но вы же у нас ПОЛИТИКИ, МУДРЕЦЫ, САМЦЫ! Вот вы все и доказали.

Даем вам последний шанс одуматься. Если поклянетесь в том, что отмените этот дурацкий главный драконий закон, мы, так и быть, вытащим вас из этой передряги. А может быть даже вернемся к вам. А если нет - то удачи.

Ваши драконицы.

P.S. Если же вы все-таки нашли в себе хоть капельку здравого смысла и согласны с нашими требованиями - прямо сейчас начните кричать, как сумасшедшие, визжать, рычать, топать ногами, бить хвостами и крыльями. Мы услышим и начнем действовать".

Обескураженный Хамелеошка опустил записку. Воцарилась тишина.

- Братья! - наконец провозгласил золотой. - Друзья мои! Это нелегкое решение. Трудный выбор стоит перед нами. И, конечно же, очень соблазнительно выйти из этой тюрьмы...

- ... выйти... - этом повторил лиловый.

- Поесть нормального мяса.

- ... мяяяяса, - облизнулся желтый.

- Воссоединиться с нашими драконицами!

- ...воссоединиться... - прошептал серо-буро-пошкарябанный.

- Женится на них и растить дюжину маленьких драконят в мире и гармонии.

- Драконята!.. - глаза зеленого засверкали.

- Но для этого нужно отменить ГЛАВНЫЙ драконий закон! Отказаться от наших принципов! И что тогда скажут о нас потомки? Неужели мы, как слабохарактерные тряпки, откажемся от мужской свободы, променяем законодательные нормы, завещанные нам предками, на сомнительные житейские радости и иго семейного быта? Что скажете, братья?

Еще секунду царила напряженная тишина, и вдруг она взорвалась безумными криками, воплями, шипением пламени, выпускаемого из драконьих глоток, топотом гигантских лап и хвостов.

Золотой, понаблюдав какое-то время за всем этим, присоединился к товарищам.

- Дерутся! - радостно воскликнул император. - Слышишь? Дерутся за курицу! Какой бедлам из-за жалкого куска мяса!

- Живо-о-отные... - презрительно протянула Галитея Прекрасная, довольно улыбнулась и еще раз переглянулась со своей служанкой.

***

Ночью в покои спящего императора пробралась тень. Она нависла над его беззащитным телом, склонилась к расслабленному лицу и прошептала:

- Эдииик!

Император вздрогнул и вскинулся, нащупывая своего медвежонка, с которым всегда спал.

- Лиз? - испуганно спросил повелитель драконоборцев.

- Ага.

- Что ты здесь делаешь?

- Пойдем, я тебе кое-что покажу.

- Лиз, ты же знаешь, что я тебя больше не люблю. А если ты будешь мне надоедать, я же и драконом могу объявить!..

- Знаю, знаю... Идем.

- Куда? - Эдуард нервно прижал к груди медвежонка.

- В покои твоей царицы. Покажу тебе кое-что.

Эдуард, недоверчиво озираясь по сторонам, последовал за своей бывшей женой. Выходя из покоев, он заметил двух храпящих стражников.

- Что ты с ними сделала? - потребовал он ответа.

- Ааа, - отмахнулась Лиз, - снотворное. Не бойся, если бы я хотела, то убила бы тебя, когда мы были еще женаты. Теперь-то, какой смысл?

- И правда... - проворчал император.

Подобрав полы ночных рубашек, они бесшумно ступали по восточным коврам, устилавшим дворцовые коридоры.

При входе в комнаты царицы Галитеи император и его бывшая жена остановились. Женщина вытащила из прически шпильку, открыла ею замок и незаметно скользнула вовнутрь. Эдуард последовал за ней.

На балконе, залитом лунным светом, стояла Галитея Прекрасная.

- Ну и что? - раздраженно прошептал Эдуард, обращаясь к Лиз.

- Ш-ш-ш... - та прижала палец к губам.

Вдруг фигура царицы стала преображаться. Стройная фигуристая женщина увеличилась, обзавелась гребнем, рогами, зубами и прочими драконьими причиндалами, расправила широкие крылья и взмыла в воздух.

- Мать моя женщина... - пробормотал изумленный император.

- А то ж! - победоносно заключила Лиз.