- Как ты посмел явиться сюда, человек?! - пророкотал громовой голос. - После того, что вы сделали с нами! Мы превратим тебя в пепел...

- Подожди, золотой, - ответил ему второй голос из темноты. - Это, кажется, та женщина, которая не человек.

- Это она? Ты уверен, лиловый?

- Уверен!

В дальнем углу началась какая-то возня.

- Пропустите! - пискляво затараторил кто-то. - Пропустите меня к ней! Это все из-за нее! Пропустите! Я ее съем!

- Успокойся, голубой, ты же знаешь - мы то, что мы едим, а тебе больше нельзя есть женщин. Проглотил бы парочку суровых волосатых, вонючих солдафонов... а то задолбал уже сзади подкрадываться... - проворчал кто-то.

- Толку-то, ее глотать, - со вздохом добавил новый голос. - Сами виноваты. Полетели воевать... Без плана... Наобум... Даже не разобрались, что такое пушки и с чем их едят. Попались как идиоты. А еще стаааршие!

- Бледненький и Рухуру на свободе. Они что-нибудь придумают.

- Рухуру, конечно, придумает... через тысячу лет, когда всю библиотеку тридцать три раза перечитает, если не помрет к тому времени от старости. А Бледненький уже все для себя придумал - и наше спасение в его планы вряд ли входит.

Десять драконов дружно вздохнули.

Абигейл, замерзшая, уставшая, разбитая и подавленная, некоторое время затравленно оглядывалась по сторонам, а затем, рухнув прямо на каменный пол, тихо заплакала. Все пропало. В лагере драконоборцев, выслушивая оскорбления Эдуарда, она мечтала стать драконом и растоптать негодяя, а теперь... даже если ей сейчас удастся превратиться - это не поможет... Старшие, и те не могут выбраться из подземелья!..

Серо-буро-пошкарябанный поднялся, подполз к принцессе и, проворчав себе под нос: "Женщины...", заботливо накрыл ее своим крылом. Абигейл, поплакав еще с часок, забылась беспокойным сном.

***

Прошло три месяца.

Император Эдуард восседал на великолепном троне, выплавленном из золота поверженных драконов.

Поход закончился. Народ всех десяти окрестных королевств так обожал предводителя драконоборцев за освобождение от гнета злобных чудовищ, что королям пришлось признать над собой главенство Эдуарда. Впрочем, не только из-за народной любви. Эдуард предпринял еще кое-какие меры.

В первую очередь он намекнул, что пушки, стреляющие по ящерам, так же хорошо стреляют и по враждебным армиям. Отнятые у драконов сокровища принц пустил на наемников и усиление артиллерийской мощи.

Он также быстро смекнул: объявлять драконами и сжигать неугодных тебе людей - гораздо более выгодно и менее хлопотно, чем выискивать и уничтожать настоящих чудовищ. Особенно если объявленный драконом - владелец солидного состояния, которое можно (и нужно) конфисковать в пользу казны. Тем более, что тот, у кого водятся денежки очень даже смахивает на дракона, которые, как известно, к сокровищам неравнодушны и грешат чрезмерным накопительством.

Ни один купец, лорд или король на материке не был уверен, что его не назовут драконом и не предадут огню. А, как оказалось, народ очень охотно верит в такие вещи.

И когда Эдуард I объявил себя императором, никто особо не возражал.

Что касается драконов - новоявленный владыка дал понять оставшимся в живых и на воле, что их высокочтимые стариканы у него в заложниках. И все попытки отомстить или навредить империи будут стоить одному из старших жизни. Угроза, надо сказать, действенная. Драконы покинули материк, слетевшись на Остров Старших, где вместе с Рухуру день и ночь обсуждали план действий, не приходя к какому-либо решению.

Итак, Эдуард сидел на троне. Он наслаждался властью, отдавал приказы, выбирал кушанья и программу увеселений на сегодняшний вечер, косился на Лиз, на которой его угораздило жениться в самом начале компании (обстоятельства того требовали), и думал, что на императрицу эта "тощая кобыла" не тянет. Вот Абигейл бы подошла по внешним данным... но харааактер!..

- О, великий император, победитель тысячи драконов, отец десяти народов, сидящий на золотом троне, карающий ящеров, - церемониймейстер пытался что-то рассказать, но множество титулов Эдуарда I не давали ему перейти к сути. Минут через пятнадцать, покончив с перечислением всех подвигов и титулов господина, он наконец произнес: - Царица из южных краев - Галитея Прекрасная, просит принять ее. Она наслышана о ваших великих деяниях, и хочет лицезреть императора.

Польщенный Эдуард сделал очень надменное лицо, небрежным жестом повелевая впустить эту прекрасную (если не врет) Галитею. И она явилась. Высокая женщина, одетая в полупрозрачное платье, с волосами цвета вороньего крыла достигающими самого пола. Ее огромные черные глаза томно смотрели из-под длинных ресниц, ее тонкие запястья украшали бесчисленные браслеты, а лебединую шею - великолепнейшее ожерелье. Чувственные губы женщины сложились в улыбку, и Эдурад I понял: вот она - его императрица!

Часть 9

- ЧТО-О-О?! Разво-о-од?! - Лиз, выпучив глаза, орала на принесшего ей эту недобрую весть слугу. - Да как он смеет! Как он может! Это же все благодаря мне! Да без меня он бы императором ни за что ни стал! Это моя мама ему денег на первые пушки дала! Это я придумала, как от Абигейл отделаться! И вот такая, значит, благодарность?!

Юноша съежился, попятился назад. Он добрался до двери, быстро выскочил из покоев леди Лиз. Из коридора послышались его удаляющийся топот.

- Ма-а-ама-а-а! - взвыла Лиз. - Мамо-о-очка-а-а!!!

Королева Регентша сидела на стуле с каменным лицом, не позволяя себе выказывать чувств.

"Галитея, значит, - думала она, - Галитея Прекрасная. Ну ничего, южная царица, мы выведем тебя на чистую воду..."

Слава о прекрасной Галитее разнеслась по всей империи. Мало того, что непередаваемо красива, так еще и умна, добра, уважительна, хорошо воспитана, умеет печь пироги с мясом, знает сто сорок девять способов вышивания, и сто семьдесят девять срамных поз (о чем царица на ушко поведала императору). И обладает такими несомненным добродетелями, как сказочное состояние и пылкое желание помочь правому делу Эдуарда I. Но главным достоинством Галитеи было умение не показывать, что она богаче, умнее и талантливее Эдуарда.

Будь Эдуард менее самонадеян, задумался бы, отчего ему так везет. Но император считал, что заслужил подарка от судьбы, и если на то пошло, судьба могла бы постараться и лучше - вот хотя бы не подсовывать ему Лиз.

Развод прошел гладко. Император созвал во дворец всех главных священников, поставил рядком, подозрительно глянув на них суженными глазами, спросил:

- А не драконы ли вы, случайно?

Те наперебой стали оправдываться, но убедили императора только тогда, когда благословили расставание с недостойной женой Лиз.

- Правда ли, мой прекрасный император, - спрашивала Галитея, прогуливаясь как-то поутру под руку с будущим супругом по саду, - что ты держишь в плену множество чудовищ?

- О, да! - Эдуард задрал подбородок.

- И среди них самые важные драконы - старшие?

- О, дааа! - он поднял свой квадратный подбородок еще выше.

- Ты так храбр и так умел, - продолжала Галитея. - А можно я взгляну на этих ужасных драконов? Никогда не видела живого ящера - у нас в южных странах все давно вымерли.

- Это очень опасно... - Эдуард задумался, с одной стороны он жутко хотел похвастаться своими пленниками, а с другой - не так-то просто вытащить дракона из подземелья, куда их удалось с таким трудом затолкать.

- А можно хотя бы покормить их? - обезоруживающая улыбка Галитеи не давала Эдуарду шансов отказать.

Император провел Галитею в специальное помещение над подземельем. В полу находилась дыра, обустроенная специальной воронкой, куда слуги выливали из огромного чана парующую жижу.

- Мы даем им овсянку, - пояснил император.