А вдруг эти люди его не заметили, вон как они о чём-то громко спорят, у них какие-то важные свои дела. Но нет, они, кажется, разворачивают ма-шину и направляют свет фар в ту сторону, где затаился Андрей. Теперь они его заметили и подходят ближе. Андрей лежал с закрытыми глазами и пы-тался сквозь дрожащие ресницы разглядеть, что происходит. И тут его осе-нило: он стал изображать мертвецки пьяного, который свалился на цветы и "отдыхает". Для достоверности игры он стал бормотать какую-то несуразицу из немецких слов, пускать изо рта слюни и пузыри. И размахивать руками.
Как будто заезжий иностранец (немец) напился финской вкусной водки и свалился в грядки с розами. Андрей так и не понял, поверили или не поверили люди, приехавшие на машине, его "спектаклю", но они, что-то обсудив (уже тихо), сели в машину и уехали, не затворив за собою ворота. Почему они не затворили ворота, мелькнуло в голове Андрея. Они, конечно, поехали за полицией. Но тут Андрей вскочил, как ошпаренный, и, забыв на грядках подколенную тряпицу, схватил синюю сумку и бросился наутёк.
Андрей не помнил, как он карабкался по склону холма, как бежал, сломя голову, как падал, чтобы отдышаться и не получить инфаркт миокарда, как торопливо шёл кружным путём на улицу Сепян-кату, расталкивая прохожих, как они смотрели на него, как на помешанного, и шарахались в сторону.
Очнулся он только тогда, когда закрыл за собою дверь в квартиру. Он разулся, снял испачканный пиджак и брюки, прошёл в спальню и рухнул, как подкошенный, на кровать. Он лежал, глядя в потолок, и старался ни о чём не думать. Он чувствовал некоторое облегчение, но случившееся на грядках с розами продолжало на него давить страшным грузом. Он лежал так, почти неподвижно, часа два. А то и все три. И даже, возможно, четыре.
Наконец мало-помалу он очухался, сознание стало к нему возвращать-ся, и он начинал понимать, что эта страшная история осталась позади. Но ра-дости он не испытывал, потрясение было очень тяжким. Андрей поднялся, пошатываясь, прошёл в ванную, открыл кран холодной воды, наполнил во-дой половину ванны, опустил заглушку стока. Она издала тревожный засасывающий звук. Потом он стал доставать из синей сумки розы и бросать их в воду. Некоторые листья и лепестки оторвались, но Андрей пока не стал их вылавливать, решив отложить всё это на завтра.
А сейчас он хотел только спать. Он разделся, облачился в мятую пижаму и лёг в холодную постель. И хотя был ещё только день, Андрей ук-рылся одеялом, натянув его на голову, и тут же заснул.
Проснулся он ночью. И понял, что прежняя жизнь к нему вернулась. Ему показались смешными его опасения, что полиция могла придти к цветам с собакой-ищейкой, которая, по брошенной им там тряпице, могла свободно взять след и привести "следаков" к дому, где скрывался "преступник". Андрей больше спать уже не мог, потому что выспался.
Он принялся за приведением в порядок своей испачканной одежды. Брюки он запихнул в стиральную машину, а пиджак и куртку стал чистить щёткой. Потом поставил гладильную доску. И когда остановилась стиральная машина (после отжима), стал утюгом отпаривать влажные брюки и очищенный щёткой пиджак. На всё это ушло много времени, и забрезжил рассвет.
Андрей вытащил из ванны плававшие в ней розы, выбрасывая на пол оторвавшиеся листья и лепестки. И стал аккуратно обрезать ножиком стебли под один ранжир и отстригать колючки. Это было похоже на то, будто он от-стригает ногти с пальцев рук. Потом, конечно, он всё это убрал с пола с по-мощью совка и веника. Подготовленные для букета цветы он временно от-ложил в сторону, помыл ванну, заполнил её горячей водой, попробовал ру-кой, не слишком ли горяча. Плеснул из флакона пахучий пенообразователь, снял с себя нижнюю одежду и погрузился с наслаждением в пенную воду.
Он уже вернулся мыслями к хозяйке квартиры и мечтал, как он приедет с букетом роз в дом её сестры. И Мартта обрадуется такому красивому букету и, может быть, даже ещё раз назовёт его милым и поцелует в щёку. Иногда он играл в "перископ", выдвигая из пены свой восставший пенис. Мысленно он приговаривал, командуя: "Приготовиться к всплытию, продуть кингстоны, выдвинуть перископ! Торпеду вывести в торпедный аппарат, прицел на вражеский линкор. Приготовиться - пли! Вторая торпеда - пли!"
Потом он тщательно помылся с помощью разных шампуней, ароматного мыла и мягкой мочалки. Принял горячий душ, растёрся докрасна полотенцем, высушил мокрые волосы феном. Побрился, едва не порезавшись затупившимся лезвием, обильно побрызгался дезодорантом. Облачился в махровый халат и отправился в кухню, ибо сильно проголодался.
Позавтракав, как обычно, сиротской чашкой кофе и бутербродом с мягким сыром, освобождённым от бумажной обёртки, Андрей принялся за составление подарочного букета. Он складывал цветок к цветку, чередуя разные розы: белые, красные, розовые. Сложив начало букета, он наклады-вал следующий ряд, опуская стебли чуть ниже. Следующий ряд ещё ниже, чтобы получился красивый купол из роз. Концы стеблей он обрезал, чтобы получилось ровно. Перевязал собранный букет в двух местах шёлковой лен-той, которую нашёл в ящичке швейной машинки. Потом стал одеваться.
Натягивая на ноги чуть влажные брюки, он заметил, что одна брючина как назло порвалась на коленке. Видно, он неловко ворочался на грядке, изображая вдрызг пьяного немца. Пришлось снимать брюки и заниматься неумелой штуковкой порванного места. Опять не нашлось серых ниток, при-шлось пользоваться чёрными. Шов, конечно, был заметен, но Андрею ничего другого не оставалось, как смириться с этой новой неприятностью.
Зато за это короткое время и брюки полностью высохли. И "стрелка" на них сохранилась. И заштукованное место вроде бы не так заметно стало выделяться. Одевшись, Андрей оглядел себя в большое зеркало и повязал на шею шёлковую косынку, спрятав концы её в открытый ворот рубашки. Ещё раз повертелся перед зеркалом, стараясь оглядеть себя со спины, и решил, что он парнишка хоть куда.
Ах, Мартта, чёрт тебя подери! Бяка ты нехорошая. Если бы ты только знала, как я тебя хочу, как долго я тебя ждал. А ты появилась в самом конце, когда мне скоро уезжать навсегда - подумал Андрей. Но, как говорится по латыни, лучше поздно, чем никогда.
Конечно, ношенный костюм, с грубо пришитой с изнанки заплатой на заднице, это не фрак, но другого всё равно ничего не было. Андрей уже при-вык устало мириться с неприятностями, которые почему-то преследовали его всё последнее время. Одно за другим.
Завершив все дела, которые вспомнил, он тщательно упаковал букет в два полиэтиленовых пакета (один со стороны роз, другой со стороны обре-занных стеблей) и осторожно уложил его в синюю сумку. И застегнул сумку на молнию. Потом обулся, оделся, проверил, всюду ли выключено электри-чество. Взял сумку за ручки и вышел из дома.
XXXVII
Уже давно рассвело, и Андрей бодро двинулся в сторону нужного ему трамвая, номер которого сообщила ему Мартта. Наконец он добрался до ос-тановки, где останавливался этот трамвай, оторвал от книжечки билет, сунул его в компостерную щель, зажёгся зелёный огонёк, створки, загораживаю-щие проход, раздвинулись, Андрей прошёл внутрь вагона, нашёл свободное место возле окна и удобно уселся. Вагон прозвенел, водитель в микрофон объявил следующую остановку, трамвай чуть дёрнулся и поехал. Андрей по-ставил сумку с розами под сидение и проверил, не будет ли задевать её но-гами сидящий сзади пассажир. А потом стал смотреть бездумно в окно и слушать объявления вагоновожатого через микрофон об остановках.
