Андрей прогрел двигатель, опустил рычаг ручного тормоза, включил подфарники, а чуть позже фары ближнего света. Утопил ногой педаль сцеп-ления, включил первую скорость и стал тихонько отпускать педаль сцепле-ния, одновременно нажимая на педаль газа. Андрей не имел опыта вожде-ния автомобиля, поэтому упарился, как в сауне. Первый раз машина дёрну-лась и заглохла. После нескольких попыток она всё же поехала.

Андрей направил яркий свет фар на ворота, они раздвинулись, и Андрей выехал на улицу. Вдруг что-то царапнуло под днищем, Андрей испу-гался, что что-то сломалось, остановил машину и вышел из неё, чтобы по-смотреть. Оказалось, что машина была так нагружена, что просела и задела резиновыми щитками (кажется, называются "дождевики") за бордюр при съезде с него на ровное шоссе. Андрей успокоился и здесь обнаружил, что забыл в квартире свою любимую беретку. Стал размышлять, что делать. Мо-жет быть, найти дворника, у него, наверное, есть запасные ключи. Но в это время стала сигналить другая машина, которой машина Андрея мешала проехать. Андрей убрал свою машину, поразмыслил ещё немного, потом плюнул, чёрт с ним, с этим беретом, пока будешь искать дворника, уйдёт много времени. Ещё не факт, что у него есть ключи. И, пристегнувшись ремнём безопасности, Андрей поехал. Сначала медленно, потом всё быстрее.

Свернул на прямую дорогу, которая вела к Выборгу. Дороги в Финлян-дии замечательные, хорошо освещены, и Андрей не испытывал неудобств, хотя по сути дела впервые сел за руль в такую дальнюю дорогу, если не счи-тать тех жалких попыток, когда он сдавал экзамен на водительские права. Он ехал преимущественно на третьей скорости, не решаясь перейти на четвёртую, тем более на пятую. Но машина весело ехала, ёксель-моксель.

Через полтора часа он уже был на пограничном пропускном пункте. Сначала у него проверили документы финские пограничники, ничего не спросили и молча открыли шлагбаум.

А ещё через сотню метров, машина Андрея въехала на территорию советской погранзаставы. К машине подошли двое молодых пограничников в зелёных фуражках, с автоматами на груди. Они грубо попросили водителя выйти из машины и предъявить документы. А потом стали привычно машину шмонать. Велели всё вытаскивать и ставить рядом с машиной. Андрей взмолился, чуть не плача:

- Ребята, ведь я же советский человек, свой в доску, возвращаюсь домой после работы в Хельсинки. У меня нет никакой контрабанды, ничего запрещённого. Я так долго и так тщательно всё укладывал, а теперь вы меня заставляете всё вытаскивать. Имейте же совесть, в конце концов.

- Тебе сказано вынимай, - сказал один молоденький пограничник, - вот и вынимай. Разговаривать будешь потом.

Андрей смирился и продолжил вынимать из машины все свои вещи. Другой, который постарше, видно, сжалился и сказал первому:

- Вроде он простой паренёк, пусть едет. - Потом спросил, обращаясь к Андрею: - Кассеты есть?

- Есть, - ответил Андрей.

- Сколько?

- Да несколько штук.

- Достань-ка одну.

Андрей, чертыхаясь про себя, конечно, распаковал коробку, в которой было десятка полтора новеньких кассет (эти кассеты были ходовым товаром и хорошо продавались в московских комиссионных магазинах). Вытащил одну и протянул её пограничнику. Тот взял её и пошёл в каптёрку, где прове-рил, не записано ли на ней что-нибудь запрещённое, например, интересный порнографический фильм или запрещённые песни. Кассета оказалась чистой, пограничник хотел вернуть её, но Андрей сказал:

- Оставьте её себе, у меня ещё есть.

Пограничники не стали возражать. Тот, что был помоложе, сказал:

- Ладно, едь. Хрен с тобою.

Андрей обрадовался незнамо как, стал торопливо запихивать вещи обратно в машину, и вскоре он уже ехал по тёмному шоссе, ведущему в Вы-борг. В Выборге он попросил таксиста помочь ему заправиться. Тот спросил:

- Новичок, что ли? То-то я смотрю, не умеешь заправляться.

- Да, - сказал Андрей, - я первый раз еду.

- Гляди, будь аккуратнее, а то выедешь на встречку.

И поехал Андрей дальше. Дорога шла через лес и была тёмной. Только ближе к Ленинграду совсем рассвело, и Андрей поехал смелее. В Ленингра-де он заночевал у начальника хозрасчётного строительного участка, который тоже пока ещё признавал Андрея за начальника главка. Утром он помог Андрею проехать через Ленинград и выбраться на Московское шоссе.

Дорога долго была пустынной, и Андрей подумал, что его могут ограбить. А то ещё и башку проломить. Он положил клюку от руля рядом с собой. При этом он так вильнул рулём, что едва не выехал на встречную по-лосу. Постепенно он освоился и даже поехал на пятой передаче.

Потом он ночевал в Торжке, где был завод полиграфических красок. Директор завода встретил Андрея радушно и поселил его в квартире, кото-рая одновременно являлась заводской гостиницей. Андрей задумчиво бро-дил вечером по Торжку и удивлялся тёмному городу и обшарпанным домам. По сравнению с Хельсинки, это было немыслимое захолустье.

А потом он приехал в Москву. Перетаскал вещи из машины в москов-скую квартиру, позвонил знакомым, узнал, что в России идёт перестройка. Денег в стране нет, полки магазинов пусты. Коммунистическая партия Совет-ского Союза развалилась и приказала долго жить. Начал разваливаться Со-ветский Союз. Сам Андрей уже не является начальником главка. Протоколы о намерениях, которыми он очень гордился, оказались пустыми бумажками.

Андрей остался без работы. Его место в Комитете по печати занимал его прежний заместитель. Андрею пришлось искать себе новое место рабо-ты. Звонить Ненашенскому он не стал.

Но это совсем другая история. Не такая смешная, как та, которую я рассказал вам о жизни приёмщика Андрея Соколова в благополучной Фин-ляндии. Не смешная, скорее, тоскливая и загадочная. Зато весёлая, потому что люди в России с каждым новым днём живут всё лучше и всё веселее.

Конец