Не в силах бежать арьергард.
- Да, ну вас... - сухим горлом кашляет Ива.
- Лучше умереть от пули, чем от отдышки, - шагает Тихий с шапкой в руке.
...Во дворе "Комсомольца Донбасса", как ёлку после зимы, раздевают украинского пленного: рация, бушлат, кофта, бронежилет, ватные штаны, теплые сапоги, шерстяные носки, триста гривен, нож, документы... Столько барахла, что в одни руки не унести. Все снял, оставил только исподнее да обручальное на пальце кольцо.
- Ты, как бежал, блин? - стоит рядом и всё считает, считает одёжки Ива.
Чуть запоздав, несется от своего АГСа Синий:
- Ну, что, мразь "укропская"! Не будешь больше людей стрелять! - заносит он руку, ударить в лицо.
- Синий, назад! - встает между нами Арчи. - Ногу сейчас прострелю! - непонятно, куда бережет он "укропа".
Автомат на весу, прикуривает рядом Орда, ждет, как разуется пленный. И вот тот стоит раздетый, с опущенным книзу лицом, бледный, босой, на брошенных наземь желтых портянках. Стоит, будто на пьедестале, на насыпи у забора, один среди своры волков, что веселы перед тем, как его разорвать. Стоит и качается на рыхлых ногах, и нет слов и слез просить о пощаде.
- Да, не трясись ты - осыплешься, - ровно и медленно подводит Орда к голове его ствол. И вот замирает уже перед выстрелом.
- В расход его... - тихо и страшно звучит из толпы приговор.
...Стоит на своем пьедестале, как на костре инквизиции, пленный солдат. А на уровне живота застыли перед ним с полуприподнятыми стволами враги. Застыли и смотрят, как от страха или от холода на дворе, дергается в судороге у солдата нога. И он тоже смотрит на ногу, а в голове только одно - несутся последние кадры кино: его шахта, лестница, пост, телефон в руках, где на связи жена, и этот момент, как идет к нему малорослик, что-то говорит на ходу, улыбается и поднимает в последний момент автомат... "Проглядел!!! Проглядел!.."
Вот он поднимает лицо и молча смотрит на ствол. Откуда сейчас полетит к нему пуля.
- А, чтоб не дурил, - значительно кивает головою Орда.
- Да, мне еще пожить хочется... - говорит, как камень глотает, "укроп". А сам еще ждет: "Где же свои?!. Еще, может, успеют спасти..."
Долго тишком, да вот в руках Орды заговорила украинская рация:
- Серго! Серго!.. Ти де? Шо-то я тебе не бачу...
- Вот и твои. Очухались, - опускает Орда автомат. И в рацию: - Где, где он... В Москве! Иди на хрен, хохлятина!
...Через два часа расшевелились "укропы". Замельтешила в селе их техника и, стволами в поле, вылезли из-за хат рыжие БТРы и БМП. Мы привыкли к пустоте их мышления и, к особой "свидомой упоротости", а потому не удивились сейчас. В руках Орды трофейная рация, откуда несутся только угрозы да грозы:
- Выходите с поднятыми руками! Иначе будем расстреливать!.. - орут сумасшедшие.
- Мы руки подняли. Приходите, берите, - сидит на бревне, курит Орда.
- Украли у нас человека! Верните обратно заложника! - бесятся там.
- Я думал, что пленный. По законам войны, - знает за правду старый "афганец".
- Вы - террористы! С вами нельзя по закону!.. - повторяют зомбированные. - Мы раскатаем вас танками! Мы пришлем на вас "Камаз" пехоты!..
- Еще тридцать пленных, - считает им вслух Орда.
- Мы вас в Донецке повесим! - Старая заезженная страшилка.
- А мы вас в Киеве, - верит в то, что обещает Орда.
И всё на истерике, и не понять, для кого они дают этот концерт. Полчаса говорят, а ничего не сказали.
- Прозевали бойца. Будьте мужиками - признайтесь. - Надоело болтать и выключает рацию командир.
- Шайка ворюг... - успевает долететь из-за поля.
На бревне, нога на ногу, засыпает гранатометчик:
- Пришлют на нас "Камаз" пехоты... На один раз мне этот "Камаз", - плечом подпирает он щеку.
...Переругивается с "укропами" на шахте Орда, а мы сидим у края степи, на дамбе "стовка" у синей остывшей воды, у старых окопов "стрелковцев", где - режь ноги, хирург! - не протолкнуться от мин. И хороша осень на Украине, и хорошо сидеть здесь, в ворохах дубовой листвы, у желтых уснувших окопов, у вечно текущей воды. И уже не хочется ни с кем воевать...
Такое счастье, как Новороссия, бывает только однажды.
ВОЛЫНСКИЙ РОМАНС
Серго сидит в кабинете Севера, уже без веревок и без наручников. Высокий и белобрысый, в свитере вместо кителя, с манерами колхозника - весь деревенский, будто вчера сняли с сохи. У него красное обветренное лицо, и красные же глаза - толи от недосыпа, толи от перепоя.
- Ты, вспоминай, Сережа, вспоминай лучше. Мы завтра туда пойдем и, гляди, если соврал - на шашлык пустим, - крутит в зубах сигарету Орда.
- Та, я все, шо знал, рассказал. А остальное не бачу, - осторожно и аккуратно, пока разрешают, курит "укроп".
Серго за пару часов разболтал всю свою жизнь. С мокрых пеленок до пьянок в батальоне "Волынь". История - унылая, как век мудреца:
- ...А до Майдана этого работал сантехником. Работал на шабаш в основном... Потом батальон у нас сделали - тербат охраны "Волынь", всех звать туда стали. Мы с женой еще посоветовались - зарплата все же стабильная, ну, я пошел добровольцем. Семью прокормить. Дети у меня малые... Ради них жить хочется. Я и, в плен меня брали, не думал о сопротивлении...
Сюда не рвался, хотите верьте, хотите нет. Но и сбежать тоже не мог... Мы летом, когда узнали, что в АТО едем - весь батальон забунтовал. Гробы-то и до Волыни уже докатились. Кому хотелось от "сепаров" вот также ногами вперед? Но нас обманули. На бунт этот приехали полковники с генералами, вызывали нас всех, обещали, рассказывали, мол, ни в какое АТО не поедем, а на учения в другой город. Они, мол, свое честное офицерское слово держат...
Да, обманули, конечно. Привезли не в тот город, а сразу в АТО, но пока еще не на передовую. Немного промурыжили там, и все-таки на передовую собрали нас. У нас сразу бунт: "Давай, домой!" Опять эти наприехали - полковники, генералы. Опять у них, слово офицера... Мол, едите не в первую линию обороны, а в третью. В первой самые боевые части стоят, кто вас туда отправит, сами понимать должны...
Да, обманули конечно. Собрали за день, ночью везли и ночью же привезли. В третью линию, мол. А мы утром поглядь вокруг - а вот и "сепары" через поле... Всё, приехали - передовая. А у нас за спиной "нацики" и "правосеки". Заградотрядами стоят, чтобы не разбежались. Потому что знают, у нас в батальоне воевать не хочет никто. Знали бы, что обманут, по домам разбежались еще на Волыни.
...Техника в батальоне? Да, все - барахло. Воевать не с чем. Сами, небось, видели - БТРы советские да Уралы. И на эти запчастей нет. Все только волонтеры привозят, они же и чинят. Свитер на мне - волонтерский, бронежилет ваши сняли - волонтерский, продукты нормальные в батальоне - тоже от волонтеров, прицелы и ночники - волонтерские, белье нательное - волонтерское. От минобороны в нем только вши заводятся. Перловка с червями да с гнилыми сухарями - вот все подарки от них.
...Украина? Да мы слово такое не вспоминаем. Пускай она сама по себе, а нам бы обратно в Волынь. Обманули, что здесь месяц будем. Уже три месяца не меняют. И тут не взбунтуешься - мигом "правосеки" приедут. Комбата они нашего тут убили - машину расстреляли его. Он вроде хотел разведку свою в батальоне иметь, зачем-то поехал к ним. Там и убили. Даже не оправдывались, не извинялись. Хозяева жизни такие. Разведки у нас в батальоне так и нет... Мы после этого по ним часто бьем. Ночью из минометов. Швырнем пяток-другой мин, поди, разбери, кто стреляет. За побитых от тех обстрелов не знаю, но злые они на нас до чёрта. Понимают, что кто-то из своих по ним долбит. Да, какие они нам свои...