Лева взбудоражено зашипел, с новой силой, резко и грубо погружая в Егора стеклянное горлышко, наслаждаясь музыкой его жалобных стонов и картиной изможденного от возрастающей боли лица с блестящими дорожками от слез.

      Реальность поплыла перед глазами Егора вместе с собственным отражением в зеркале. Все покачнулось на гребне волны нечеловеческой боли, сдерживать которую легкое опьянение было уже не в силах.

      Лева абсолютно озверел, получая огромную дозу адреналина только от одного вида почти обнаженного Егора в зеркале, в бессилии бьющегося под его руками. Практически доведя до крайней точки изнурения своего пленника, почти потерявшего сознание от его сумасшедших действий, Лева все же нашел в себе силы остановиться.

      Отставив ставшее ненужным орудие насилия в сторону, Лева трясущейся от предвкушения рукой прикоснулся к разработанному анусу и умиленно осклабился, увидев на кончиках пальцев свежую кровь. Это было прекрасно: природная смазка сама проступила, призывно зазывая в соблазнительные, влажные недра. Смочив языком пересохшие губы, Лева растер кровь между пальцами, а затем, взмахнув в воздухе окровавленной кистью, звучно шлепнул Егора по ягодице, оставляя на ней багряные разводы.

      Егор резко вздрогнул, постепенно приходя в себя и начиная дышать все глубже.

      Сдерживаться больше Лева не мог и, быстро освободив свой налитой, трепещущий от нетерпения член, звучно впечатался в Егора.

      Толчок был сильным, и на какое-то мгновение Егор подумал, что его позвоночник осыпался от этого удара. Но последующие движения Левы на фоне предыдущих вторжений уже не казались такими болезненными. Из последних сил стиснув зубы, он начал считать про себя секунды, твердо решив продержаться хотя бы до сотни. Блуждающим взглядом подмечая предоргазменный вид своего насильника, Егор понял, что его мучения скоро сойдут на нет, даже не ощущая, как горячая сперма обжигающей влагой вторглась в его истерзанные глубины.

      Издав стон облегчения и замерев, пережидая последние судороги, Лева любовно погладил узкие бедра и наконец-то оставил в покое своего изнуренного мальчика.

      Тело Егора било мелкой дрожью, его словно охватил нервный озноб. Он видел в зеркале, как изменилось выражение лица Левы, как разгоряченное напряжение сменилось на расслабленное удовлетворение. Егор не поверил в то, что на этот раз его мучениям наконец-то действительно пришел конец, и с замиранием сердца ожидал чудовищного продолжения.

      Лева вдохнул полной грудью затхлый воздух заброшенного дома с примесью аромата наркомановского варева и зловонных нечистот. Счастливая улыбка озарила его одухотворенное лицо - это был лучший День рождения в его жизни.

      Привстав с грязного тюфяка, он натянул на себя брюки, одернул пиджак, заглянув в зеркало через плечо Егора, кокетливо поправил бабочку и был весь из себя молодцом. Достав из кармана небольшую коробочку с леденцами, он привычно положил за щеку ментоловую конфету.

      Егор хмуро глянул на него исподлобья, начиная смутно надеяться на освобождение.

      Вдоволь налюбовавшись своим отражением, а заодно и отражением Егора, Лева небрежно потрепал связанного пленника по голове, еще больше взъерошивая пшеничные локоны.

      - Спасибо, спасибо тебе, - ласково произнес он, наслаждаясь переливом солнечных лучей, запутавшихся в светлых кудрях.

      - Не стоит благодарности, - фыркнул Егор, морщась от боли в промежности, - скажите это своему другу.

      - Ему я уже сказал, - Лева склонился над веревкой, которой были связаны тонкие запястья, и попытался ослабить крепкий узел, но у него ровным счетом ничего не вышло. - Вот незадача, - Лева в нерешительности почесал затылок, - похоже, придется тебя здесь оставить.

      - Развязывайте, давайте! - рявкнул Егор, резко поворачивая к нему голову. - Совсем охренели, что ли?

      Не долго думая, Лева схватил бутылку за окровавленное горлышко и ударил ею о стену, заставляя нижнюю часть стеклянного сосуда разлететься вдребезги.

      Егор испуганно сжался, покрываясь мурашками ужаса, когда Лева с опасной «розочкой» в руке приблизился к нему. Но эти страхи оказались напрасными: острые края прозрачного лезвия прикоснулись к крепким волокнам, мигом разрезав синтетические нити, и через минуту Егор был абсолютно свободен. Первым делом он расправил затекшие плечи и потер онемевшие запястья, украшенные багряными браслетами с едва проступившей на них кровью. Бросив настороженный взгляд в сторону Левы, продолжавшего сжимать осколок бутылки, Егор, цепляясь за батарею, с трудом поднялся на ноги и начал надевать белье и джинсы, пропитывая ткани кровью, продолжавшей сочиться из покалеченного тела.

      - Что теперь? - застегивая рубашку, он повернулся к Леве.

      - Теперь? - с толикой удивления переспросил тот. - Пока вы, Егор Аркадьевич, долг не выплатите, мы будем продолжать с вами действовать в том же духе.

      - Мы не будем продолжать, - Егор покачал головой, - на этом хватит.

      Лева с усмешкой отбросил за ненадобностью осколок, звякнувший об пол и разлетевшийся на несколько крупных кусков, и ничего не ответил.

      Осознав, что на этот раз ему больше ничего не угрожает, Егор присел возле раскрытого рюкзака и начал поспешно заталкивать в него свои вещи, разбросанные по полу. Он принял решение. Этот кошмар нужно было остановить раз и навсегда.

      - Я отвезу тебя домой, - предложил Лева, поглядывая на наручные часы.

      - Не приближайтесь ко мне больше, - Егор игнорировал его фразу, закидывая рюкзак на плечо и, слегка покачиваясь, направился к выходу.

      - У вас, Егор Аркадьевич, джинсы в крови, - Лева бросил ему в спину весьма весомый аргумент.

      - А у вас, гражданин коллектор, руки и кое-что еще, - парировал Егор, не оборачиваясь.

      Лева молча проводил взглядом его хрупкую ссутулившуюся фигурку и взглянул на свои ладони, покрытые высохшими багряными разводами.