- Оставьте меня в покое! - что было силы воскликнул Егор.

      Лева с удовольствием отметил, как мышцы на животе и груди его мальчика напряглись в такт дыханию. Это было бесподобное зрелище, полное гнева и абсолютного бессилия.

      - А я и не навязывался. Ты ведь сам пришел, - рука Левы не сбавляла темпа, зажимая головку шершавой подушечкой большого пальца и обхватывая ствол остальными, - ну давай же, покажи, как тебе хорошо!

      Крепкая веревка с силой впилась в кожу, причиняя Егору дополнительные мучения, полосы от ударов жгло, словно раны присыпали солью, - ему не было хорошо, он не мог ничего показать Леве.

      С легким оттенком досады Лева прекратил свои тщетные усилия и, положив член на ладонь, в наказание слегка шлепнул его второй ладонью, заставляя Егора выгнуться в спине от подобной чудовищной пытки.

      - Продолжим, - Лева снова отстранился и с силой протянул Егора проводом по нижней части живота, с любопытством осматривая результат художеств своей импровизированной кисти. На этот раз, распахнув глаза от боли, Егор с ужасом уперся взглядом в красноречивый бугорок на брюках своего мучителя, говоривший о том, что все эти издевательства приносят Леве огромную дозу наслаждения.

      - Маленький, непослушный мальчик, - Лева жадно прикоснулся к месту удара, сладострастно потерев покрасневшую кожу. Лицо его вспотело от возбуждения, в паху дико ломило, умоляя об избавлении от несправедливого заточения.

      Егор обреченно склонил голову на плечо, время от времени морщась от неприятных ощущений. Снова почувствовав крепкий захват на своем члене, он жалобно всхлипнул, размыкая губы для судорожного вздоха. В этот момент Лева жарко припал к его устам, не позволяя глотнуть необходимую порцию кислорода. Его сильные руки отпустили несчастный орган и чувственно сжали хрупкие плечи, не давая Егору избежать страстного прикосновения. Ощущая, как Егор затрепыхался в его объятиях, Лева сжал плечи еще сильнее, обрекая того на тихий неразборчивый стон.

      В конце концов, Егор даже перестал сопротивляться, полностью отдаваясь одержимому мужчине. Прекращая терзать не отвечающие взаимной страстью губы, Лева прикоснулся иглами жесткой щетины к гладковыбритой щеке Егора, буквально уронившему голову на грудь, пользуясь временной передышкой, и жарко прошептал прямо на ухо:

      «Ну целуй же! Так хочу я,

      Песню тлен пропел и мне.

      Видно, смерть мою почуял

      Тот, кто вьется в тишине».

      Егор тихо выругался, изворачиваясь и пытаясь дотянуться губами до плеча, чтобы стереть следы омерзительного поцелуя, но толком так и не достал и поэтому брезгливо сплюнул на пол, с вызовом глядя Леве прямо в глаза.

      - Ты красивый, - задумчиво произнес тот, поглаживая колючий подбородок, - в любом ракурсе красивый. Сейчас ты в этом убедишься.

      В ожидании чего-то самого худшего Егор проводил недоумевающим взглядом Леву до противоположного конца комнаты, туда, где висело большое зеркало. Ухватившись за края пыльной рамы, Лева с легкостью снял со стены надтреснувшее отражение реальности и, приблизившись к Егору, поставил зеркало прямо перед ним.

      Егор робко взглянул на отражение и испугался собственного вида: взъерошенные волосы неопрятно торчали в разные стороны, исполосованное проводом тело было разукрашено бордовыми разводами, припухшие губы нервно подрагивали, а серые глаза совсем перестали улыбаться.

      - Отпустите, - прохрипел он, с беспокойством следя за каждым движением Левы, заходившим с самого тыла.

      Полностью спустив до колен джинсы Егора вместе с нижним бельем, Лева с нескрываемым удовольствием обхватил его ягодицы, наслаждаясь близостью упругого и узкого входа. Набрав во рту побольше слюны, он обильно смочил пальцы и легким толчком в плечи заставил Егора отклониться вперед, благо, длина веревки позволяла подобные маневры, и дрогнувшей от волнения рукой прикоснулся к его анусу.

      Егор хотел было опустить голову, чтобы избежать созерцания своего очередного позора, но Лева не позволил ему этого сделать, хватаясь сзади за пшеничные пряди.

      - Смотри! Ты должен воочию убедиться в том, что тебе действительно сладко, - с этими словами Лева начал интенсивно массировать узкое колечко, как следует смачивая притягательный вход.

      Глядя на возбужденное лицо своего мучителя, Егор молил Бога, чтобы все случилось как можно быстрее. У него уже не осталось сил терпеть подобное затянувшееся издевательство, но у Левы на этот счет были совершенно другие соображения.

      Глаза Егора округлились, а вдоль позвоночника прокатилась ледяная волна ужаса, когда Левина рука потянулась к пустой бутылке.

      - Нет-нет! - взмолился он, - пожалуйста, пожалуйста, дяденька, не надо! - побледневшие губы Егора задрожали, с трудом сдерживая рыдание.

      Левино лицо исказилось жестокой гримасой:

      - Сначала попробуй. Ты же не знаешь, от чего отказываешься, - не принимая никаких возражений, произнес Лева, когда Егор слабо вскрикнул, ощущая холод от стеклянного кольца, приставленного к своему анусу. - А теперь расслабься. Сейчас начнутся новые ощущения, - с этими словами он начал аккуратно ввинчивать прозрачное горлышко в его тугую плоть.

      Егор застонал от раздирающей боли, ощущая на губах соленый привкус собственных слез. Это было самое ужасное, самое унизительное ощущение, которое ему довелось испытать в своей жизни хотя бы из осознания того, что подобное надругательство происходит в грязном заброшенном доме на грязном засаленном тюфяке, да еще и настолько извращенным способом.

      С нарастающим возбуждением глядя на то, как прозрачное горлышко медленно погружается в желанное тело, Лева совершенно обезумел. Погрузив бутылку до самого корпуса, он ощутил настолько большое желание, что остановиться был уже не в силах. Полностью высвободив холодный предмет жестокой пытки из тесной неволи, он с силой и уже не так аккуратно снова загнал его во вздрагивающее тело.

      Егор взвизгнул, резко толкнувшись вперед, при этом, едва окончательно не вывихнув руки.