========== Часть 7 ==========
Я становилась все более капризной, в некоторой степени прощупывая рамки дозволенного, но ты не выказывал ни малейшего признака раздражения, в точности все выполняя. Время, отведенное мне на прогулки в саду, значительно сократилось из-за стремительно наступающей и очень даже суровой зимы. Ты почти всегда был занят, мешать тебе не хотелось, потому что все дела могли быть мгновенно позабыты, стоит только мне сказать одно слово. Ты замечательный и очень заботливый муж, отчитывающий нашего сына за то, что он толкается и этим делает мне больно, но ты меня не любишь. Я уже даже свыклась с мыслью об этом, даже думала, что это не слишком важно — ты же рядом. Но обманывать себя с каждой декадой становилось все труднее.
— Лия, — я вздрогнула и проснулась от твоего хриплого шепота, — что с тобой? — непонимающе обернувшись, я угодила в теплые объятия и только в этот момент осознала, что дрожу от холода. — Ты замерзла?
Тихий щелчок пальцев — и в камине вспыхнуло пламя. Все еще обнимая меня за плечи, ты поцеловал меня в лоб и снова пристроил голову на подушке. Прижавшись по мере возможности поближе, я почувствовала, как ты немного отодвинулся. Боишься нечаянно навалиться во сне и придавить меня, да. Вполне резонно, между прочим, учитывая твою привычку укладываться на меня, как ты часто делал до беременности. Но я так по этому скучаю. По крепким, почти болезненным объятиям, по немыслимо приятным пробуждениям на животе, когда ты чуть наваливаешься, прижимаясь грудью к моей спине, и целуешь в шею. Даже просто по поцелуям. Жарким, жадным, страстным поцелуям, которые остались в прошлом. Еще четыре декады примерно до родов, целых сорок дней! Я не выдержу, сойду с ума или умру…
Ты, порядком уставший за день, тихо сопел мне в макушку. Будить тебя не хотелось, но и спать — тоже. Так что я просто лежала и слушала твое мерное глубокое дыхание, вспоминая, когда в последний раз мы могли с тобой просто побыть вдвоем. У тебя в последнее время так много дел, но ты стараешься еще и мне внимание уделить, а в итоге жутко устаешь, не высыпаешься. Это все потому, что мне трудно ходить, и я большую часть дня лежу. Как я уже хочу спать на животе, есть жирное хорошо прожаренное мясо, упражняться, нормально ходить! Постоянно, при любой попытке встать, начинает жутко болеть спина, кружится голова, тошнит еще сильнее, чем обычно. Не представляю, что творится с моими внутренними органами, как их сплющило. Потому что даже при чувстве голода урчит совсем не там, где всю мою жизнь находился желудок, да и обычные мои порции в него не влазят. Я очень люблю своего маленького проказника, но носить его уже почти не могу.
Ты проснулся на рассвете, но не пошевелился — по моей же просьбе ты не встаешь, пока я сплю. Зевнув, ты тихонько, чтобы не будить меня, потянулся и очень аккуратно положил когтистую ладонь мне на живот, нежно погладил. Понимая, что, чем дольше ты проваляешься, тем позднее придешь вечером, я открыла глаза.
— Я тебя разбудил, — с сожалением констатировал ты, вздохнув.
— Не страшно, — улыбнулась я, кончиками пальцев касаясь твоих губ. Ты с судорожным вдохом прикрыл глаза, подаваясь к ласке, но все же попытался отстраниться. Еще бы я тебе позволила, — поцелуй меня, Карнаж.
— Лия, послушай…
Я не хотела ничего слушать. Я хотела поцелуя с собственным мужем, и я его получила. Ты очень недолго хотел что-то сказать.
Мягко скользнув ладонью по моему боку на бедро, ты придвинулся как можно ближе, но не давил. Обнял за плечи, но не так крепко, как мне бы хотелось. Целовал вот только так, как я хотела, но недолго.
— Лия… — едва ли не выстонал ты, резко отворачиваясь и садясь. — Прошу тебя, осталось ведь немного, не мучай меня.
— Извини, — довольно улыбнулась я, потягиваясь, — удачного дня.
— Злая ты, — вздохнул ты, несчастная жертва моей беременности, — будь умницей.
Чмокнув меня на прощание в кончик носа, ты ушел. Всесильный, гордый и жесткий Император, такой послушный и податливый, когда дело касается меня. Это потому, что я беременна, или все же есть другая причина? Хотелось бы верить, что есть.
С огромным трудом поднявшись с постели, я поковыляла приводить себя в относительный порядок. Пока я умывалась и расчесывалась, принесли вкусный и совершенно не жирный завтрак. Сразу же после родов я потребую жареное на открытом огне мясо с прожилками и даже чуть подгоревшее. Мысли о такой вкуснотище помогли мне проглотить опостылевшую уже птицу, которую повар уже в каком только виде не готовил — и в бутербродах, и в салате, и с ягодами… Даже пару раз жарил ее, хотя обычно мне жареное не дают. Темные боги побери этого целителя…
Когда меня снова оставили одну, я готова была взвыть. Книги на человеческом языке в императорской библиотеке почти отсутствовали, всего-то штук пять для меня нашлось. Другие пока достать невозможно — зимой долина драконов буквально отрезана от остального мира засыпанными снегом перевалами и жуткими ветрами, с которыми не могли справиться даже драконьи крылья. Так что все, что мне оставалось — ворочаться с боку на бок и считать воображаемых цыплят или кого-нибудь еще. И день за днем утомительное безделье, которое я иногда разбавляла полировкой своего оружия. Только полировкой, большей нагрузки я себе не позволяла.
— Госпожа? — робко окликнул меня мужской голос.
— Что? — я не открыла глаза и вообще даже не шевельнулась, чтобы не сбиться со счета.
— Его величество просит вас спуститься к нему.
Ну хоть какое-то разнообразие, надо же. Чего тебе вдруг так резко понадобилось, что ты не можешь подняться сам? Я же до вечера спускаться буду…
Придерживаясь за стену и плечо провожатого, я очень аккуратно и медленно, нащупывая ногой каждую ступеньку, спустилась на пару этажей. По прямому коридору дело пошло легче, но не намного скорее. Иногда мне казалось, что, не будь у меня такой подготовки воина, я бы давно не могла встать или вообще на части рассыпалась.
Мужчина привел меня в один из приемных залов, где находилось около двадцати драконов, в том числе и по-парадному одетый Император. Провожатый как-то сместился за спину и, не успела я сделать и шага, крикнул:
— Да здравствует Император!
Все моментально обернулись, а я в ужасе схватилась за запястье руки, приставившей лезвие ножа к моему горлу.
Ты буквально вспыхнул от ярости, но тут же погас, бросив полный отчаяния взгляд через окно на пасмурное небо. Проклятье, ты же без солнечного света мало что можешь… Я могла бы с легкостью высвободиться из захвата, но для этого нужна поворотливость, которой у меня сейчас и в ближайшие несколько декад нет и не будет.
— Что тебе нужно? — прорычал ты, делая шаг вперед.
— А ну стоять! — я судорожно вдохнула и задержала дыхание, чувствуя, что острая кромка прижалась сильнее к коже. Ты послушно замер, даже поднял раскрытые ладони, чуть присел. — Великие и могучие Императоры, — зло выплюнул мой пленитель, пока я старательно глубоко дышала. Во-первых, мне нельзя нервничать. Во-вторых, нужно накопить силы. В данной ситуации доминирует тот, у кого нож. Следовательно, спасение в моих руках и только, — древний род, уникальное синее пламя в жилах, да? Я это прекращу. Наследовать должен старший законный сын!
Кажется, я сейчас в плену у старшего законного сына. Хотя ты же всех своих братьев убил, разве нет?
— Слушай, не горячись, — ты на полусогнутых сделал еще один маленький шажок.
— Стой на месте! — я зажмурилась, ощутив стекающую по шее капельку крови. Я должна сделать хоть что-то! Ну! Я же воин, а не беззащитная фифа! — Интересно, успеет ли целитель спасти твою женушку с перерезанной глоткой? Или хотя бы твоего сына?
— Или хотя бы тебя! — рыкнула я, той рукой, которой держалась за запястье потенциального убийцы, отталкивая его предплечье от себя.
Обхватив сжатые пальцы мужчины, я вывернула его кисть, и рукоять оказалась в моей ладони. Он все еще держал меня, так что я развернулась и всадила нож ему чуть ниже ключицы, одновременно отталкиваясь и делая шаг назад. Но не учла, что маневренность у меня совершенно не та, и с замиранием поняла, что падаю спиной вперед.
