Во дворе ждали Бык и Боров, братья убитого Барана. У одного в руках была рогатина, у другого тяпка.

– Далеко ли собрались? – весело спросил Волк.– С тяпкой-то? Должно на огород!

– Тебя убивать! – сказал Бык с угрозой в голосе и махнул рогатиной, шутить он явно был не намерен.

– Тяпкой? – спросил Волк не доверчиво, потрогал рукоять сабли за правом плечом. – С тяпкой бабы на огород ходят.

– Бабы? – взревел Боров. – Вот тяпну тебя по голове, будешь знать!

Что тяпка против сабли, что рогатина, по оружию они были равны – те же копья против меча или сабли, даже с небольшим превосходством. Но у Волка за плечами был опыт, всё-таки он был наёмником у хазар и чему-то научился. У братьев Барана такого опыта не было. Опытные воины нападают сразу без лишних разговоров. Его бы ударили, ещё тогда, когда он выходил, нагнув голову, из двери дома. Убить этих двух для Волка труда бы не составило, но, пусть не ему, но его братьям здесь жить и, ещё, Ждане. Зачем осложнять им жизнь?

Волк метнулся к плетню, выдернул оттуда кол. Дальше всё произошло с такой скоростью, что Вешняк и Третьяк не успели и рта раскрыть, как Бык уже лежал на земле, обхватив голову руками, а Боров катался по той же земле, зажимая живот, тяпка ему не помогла.

– Вот так вот и на войне! – весело сказал Волк своим братьям. – А как вы хотели? Ничего отойдут!

Он забежал в дом, простился со Жданой, пообещал заглянуть к ней ближе к ночи, потом вышел, махнул рукой растерянным братьям и огородами направился к войску Святослава.

А к Ждане он приходил, и в эту ночь и в следующие ночи.

В тереме Вышеслава собрались лучшие (вятшие) люди его земли и его старший сын Зима.

– Так чем же ярмо русское лучше ярма хазарского? – спросил князя Любомудр, самый старый и самый мудрый из них. Любомудр – это его не первоначальное имя. Как звала его мама в детстве, никто не помнил, старцу было лет шестьдесят.

– Наши соседи – кривичи и северяне, – ответил Вышеслав, – не жалуются. Русь, думаю, не заставляет ходить войной на соседей, что бы заплатить дань живым товаром, как требуют это хазары.

– Это уже добро, – согласились все.

– Они пока вообще ничего не требуют.

– Пока!

– Да! Они просят помочь им в борьбе с хазарами. За это они помогут нам подвести остальные земли вятичей под нашу руку. Как было в старь!

– Да, когда-то земля вятичей была едина, – согласился Любомудр.

– А единство нашей земли разве не выгодна нам? – спросил Зима. – Нам всем!

На княжича посмотрели с не одобрением: «Куда этот глуздырь (23. Птенец) лезет?»

– Выгодно, – согласился с ним Любомудр.– Особенно нам.

Все закивали головами в знак одобрения.

– Объединим землю, от хазар привезём добычу, коней, – продолжил князь Вышеслав. – Дружину увеличим. Пока Святослав ничего от нас не хочет, кроме помощи. А там, куда его занесёт после хазар – неизвестно. И будем ли мы платить дань Киеву или не будем – там поглядим! За единство можно пообещать и дань! Не такие уж мы маленькие, не такие мы уж и слабенькие, если нас вместе собрать!

– А собирать будем нурманскими руками? – спросил один из бояр Вышеслава. – Или нас на стены градов вятичей погонят?

– Мы не бараны, – хмуро сказал Вышеслав, – что бы нас куда-то гнать!

– А вот об этом думать крепко надо! – сказал Любомудр.

Долго ещё думали и решали так и этак старейшины земли князя Вышеслава и пришли к решению – помочь киевскому князю.

В стане Святослава были другие разговоры. У костра Святослава сошлись вожди руси и скандинавов.

– Сгонять вятичей под руку князя Вышеслава мы будем или он сам справится? – спросил Святослава Воланд.

– Если он сам справиться, зачем мы ему нужны? – ответил киевский князь.

– Тебе самому это надо, Свен?

– Мне – нет. Но я князь киевский! А это надо Киеву, Руси. Проще иметь дело с одним князем, чем с шестью. Купец Поздней помнишь, что сказал? Шесть князей здесь. Мы одному поможем, он один и останется. Да и помощь вятичей против хазар не повредит.

– И уменьшит добычу!– резонно сказал Воланд.

– А если хазары тебя уменьшат на голову? – спросил Воланда Фарлаф.

– Значить я попаду в Валгаллу (24. В скандинавской мифологии – небесный чертог для павших в бою, рай для доблестных воинов) раньше вас.

– Ты туда так торопишься? – спросил Сумарл.

– Нет. Но если умирать, так с мечом в руке, в битве.

– Согласен, – сказал Сумарл. – Но умереть с мечом в руке можно и в двадцать лет и в восемьдесят.

– Лучше в восемьдесят, – согласился Воланд.

– Ну, вот. А ты не хочешь ополчения вятичей, – сказал Святослав.

И все согласились, что лишние войны не помешают и для этого можно поработать на князя Вышеслава, не бескорыстно, разумеется.

Проговорили так до полуночи, потом разошлись спать.

Святослав лёг у костра, завернулся в красный плащ. Лежал на земле и чувствовал, что его качает из стороны в сторону, как будто, он лежит в лодке. Под это покачивание он и заснул.

Проснулся от лёгкого прикосновения. Перед ним стоял князь Вышеслав.

– Поднимайся, князь, нам далеко ехать надо. Чёлн нас ждёт.

Святослав хотел было разбудить Волка, что спал рядом, но Вышеслав жестом руки остановил его:

– Не надо.

Было раннее утро, солнце только поднималось, на реке Угре стоял туман. Они пошли к тому месту, где Ресса впадала в Угру. Там их ждал чёлн.

Святославу было удивительно, что он в челне и не гребёт. Но у вятичей, видно, были свои порядки. Он молча сидел рядом с князем вятичей, и смотрел по сторонам. Река петляла между лесистых берегов. Мимо проплывали огромные сосны, мохнатые столетние ели, вётлы полоскали свои ветви в воде.

Зеленела свежая трава – был месяц травень (25. Май).

Вечно молодая богиня Весна-Леля ходила по лесам и лугам вятичей и её приветствовали птицы своим весёлым гомоном, а зелень буйным ростом и цветами.

Ещё в своих походах на север, Святославу нравилась, когда из-за горизонта на море появлялась тоненькая полоска земли. И по мере приближения, в ней угадывались леса, поля, селения и города. Особенно ему нравились горы. Правда он видел их только один раз и издалека.

Если на Десне, особенно в начале, ещё степь время от времени выбегала к берегу, то чем дальше на север, по берегам Десны, Угры и Рессы леса становились всё гуще и гуще. О горизонте не было и речи в этой сплошной стене леса. И только небо голубое или серое проглядывало сквозь зубцы елей.

« Да, летом, – думал Святослав, – здесь не только на лошадях, но пешим много не навоюешь, в этой-то чаще!»

Слева в Рессу впадала какая-то речонка, река сделала ещё одну петлю на юг. И на середине этой петли чёлн пристал к берегу.

На холме высились стены из стоймя поставленных, плотно пригнанных друг к другу брёвен с заострёнными концами, обнесённые рвом и валом. За кругом стен угадывалось строение. «Капище (26. Пространство языческого храма, расположенное за алтарём, и предназначенное для установки капей (статуй, изображающих богов) вятичей» – догадался Святослав. С южной стороны находились ворота, у которых и остановились два князя. Слуги принесли короба с зерном и вручили князьям, а сами встали сзади с такими же коробами в руках. Ворота открылись сами собой. Их, явно ждали. Через ров перекинуто не так, что бы толстое бревно. Святославу подумалось, что если кто в себе не уверен, обязательно упадёт. И жрецы скажут, что боги его не приняли.

Вышеслав уверенно вступил на бревно и пошёл, как по земле. Святослав последовал за ним.

За стеной по кругу стояли идолы богов, вырезанные из дерева, а посередине находился прекрасный храм-терем, где был алтарь главного бога. Храм стоял на двух столбах, изображающих птичьи ноги.

Птицы не принадлежат земле, они принадлежат небу!

И светлые боги славян не принадлежат земле, они принадлежат небу, поэтому и храмы их строят на птичьих ногах.