– Но ты же женился на ней, ― аккуратно напомнила Маша.

– Да, женился. Но оттого и женился, что мне чего-то не хватало в наших отношениях, что-то шло не так… не так, как надо. Думал, после свадьбы все изменится…

Егор говорил так искренне и серьезно, что девушка невольно подивилась многоликости его натуры: он и веселый, жизнерадостный парень, и высококлассный постоянно совершенствующийся профессионал, и просто думающий, интересный человек.

– Знаешь, как мы встретились?

Маша покачала головой.

– Я тогда только пришел в наш клуб. У меня еще не было первого номера, не было имени, были только туманные перспективы и много желания играть.

Мы познакомились на одной из закрытых тусовок, куда меня, новичка команды, вытащили ребята. До сих пор не понимаю, как туда могла попасть Агния. Но, зная ее, этому не приходится удивляться. Она танцевала, много улыбалась, расточала похвалы в мой адрес. Наверно, тогда мне как никогда был нужен человек, способный поверить в меня. И таким человеком стала она.

Ты же знаешь, что в то время я не общался с семьей, друзей здесь у меня еще не завелось, а она появилась, как мостик через глубокую реку, которую можно пересечь вплавь, но перейти по готовому мосту значительно проще.

Агния никогда серьезно не интересовалась моей работой, но всегда знала, кто в команде состоит в каких отношениях, куда ездит, как живет. Вскоре мы стали встречаться. Она буквально таскала меня по модным бутикам, говоря, что такому успешному футболисту нельзя ходить, в чем попало, ― Егор указал на свой наряд: модную рубашку, дизайнерские джинсы. ― Думаешь, мне нужно все это? Думаешь, для меня имеет значение, какого цвета моя рубашка? Нет, конечно. Но дело даже не в этом, для нее я был успешным футболистом еще до того, как приобрел этот статус. До сих пор в каждом матче доказываю себе, что он у меня есть.

Агния постоянно выкладывала наши фотографии в сети, по-хозяйски вела себя на наших клубных вечеринках… Мне стыдно за тот эпизод со школой…

– Что за эпизод? ― поинтересовалась Маша.

– Когда Агния заявила журналистам, что идея со спортивной школой принадлежит ей.

– Я не обиделась, ― заверила парня Маша.

– Но все равно неприятно. Я еще молчу об отсутствии у нее самых обычных умений ― прибраться, приготовить поесть. А главное ― желания все это делать. Все это ниже нее. Она постоянно думает о себе: как хорошо выглядеть, не поправиться, из-за этого даже не захотела ребенка. Иногда мне кажется, что я важен для нее, потому что мной можно хвалиться перед подругами…

– Егор, ― мягко произнесла девушка. От сочетания ее голоса в его имени футболист умолк и задержал дыхание, ― но ведь что-то тебе в ней нравится, раз вы столько времени вместе?

– Мне нравилось, что на меня обратила внимание такая девушка: красивая, видная… Я мог гордиться ею перед знакомыми… А потом мне этого стало мало. Особенно последний год, когда вернулась семья, когда столько переоценил и переосмыслил, захотелось чего-то другого… Это ужасно, да? ― Егор повернулся к Маше и ожидал ее вердикта.

– Да, хорошего мало… Может, это временное явление, в семейной жизни первый год очень сложный… ― пыталась подобрать подходящие слова Маша.

– Если бы. С каждым днем все хуже: постоянные процедуры, каждый день новая прическа, губы, скулы, брови ― все не ее. Зачем все это? Каждый вечер не знаю, с кем я проснусь завтра…

– Наверно, это все, чтобы привлечь твое внимание, комплименты, ― предположила Маша.

– А мне все это не нужно!

– А что тебе нужно? ― Маша посмотрела прямо в глаза Егору и не отводила глаз, продлевая негласный поединок.

Кажется, этот вопрос поставил парня в тупик.

– Любви.

Теперь настала очередь смутиться девушке.

– А что для тебя любовь?

– Это когда ты хочешь, чтобы время остановилось, когда ты с тем, кто тебе дорог, ― отчеканил футболист так быстро, будто эта идея занимала все его мысли.

Маша и Егор, как противники в поединке расходятся в противоположные углы, отвели друг от друга глаза и опустили головы.

Егор много чего еще хотел сказать Маше. Что Агния жутко ревнива, может применить любой ход для манипуляции другим человеком, что о самых близких подругах за глаза говорит такое, отчего уши вянут. Что в его красивом и со вкусом обставленном доме нет тепла. Что он не может говорить со своей женой обо всем на свете. Это сложно передаваемое чувство, когда вроде бы все хорошо, но…

– Ты не счастлив?

– Я уже подумываю о том, что полного счастья не существует.

Девушка внимательно оглядела его опущенную голову со светло-русыми волосами, довольно широкие плечи, мужественные руки… От него веяло спокойствием, уверенностью, силой. Когда в Егоре появилось все это? Еще недавно он был обиженным мальчишкой, который бросил ее посреди дороги, а теперь перед ней был мужчина, взявший на себя ответственность за команду в самый сложный для нее период.

Маша поддалась мимолетному порыву и придвинулась к нему на своем импровизированном кресле.

– Можно? ― спросила девушка, недвусмысленно намекая, что хочет положить голову ему на плечо.

Егор рассмеялся, да так заразительно, что Маша не смогла сдержать улыбки.

– Знакомое ощущение, ― удивилась Маша, когда ее голова оказалась на плече парня.

– Будешь спать?

– Куда там! После твоих-то страшилок… ― картинно прикрыла глаза девушка.

– Для тебя страшилки, а для меня жизнь.

– Я тебе одно хочу сказать, можно?

– Говори.

– Ты достоин счастья.

– Смелое утверждение. Оно имеет какие-то основания?

– Да, я смотрела повторы последних игр и восхищалась твоей самоотверженностью. Откуда она у тебя взялась?

– Я не футболист от бога, как Димка. У меня всегда было больше желания, чем таланта. Ничего не давалось просто так. Там, где другим помогало природное чутье и чувство поля, мне приходилось тренировать свою наблюдательность и развивать физические качества. Я во многом привык играть не ногами и руками, а головой.

– Это как?

– Обдумывать каждый свой шаг, пока не доведу его до автоматизма. Я привык к сложностям, они подстегивают, а не ломают меня.

– Этим я и восхищаюсь, ― призналась девушка.

– Вчера с профессором мы ходили в аналитический отдел, разбирали, куда могут пробить штатные пенальтисты соперников.

– Думаешь, дойдет до пенальти? ― встревожилась Маша.

– Очень может быть, ― сделал вывод футболист.

– Что-то мне не совсем удобно, ― призналась девушка.

Егор радостно оскалился:

– Я знаю, как будет удобно, ― он направил голову Маши себе на грудь и обхватил ее рукой со спины.

– Откуда такие глубокие познания в области женской психологии?

– У всех свои таланты, а у меня такой ― предугадывать женские желания.

– Такой ценный и такой сомнительный талант, ― улыбнулась Маша.

– Ты простишь меня?

– Смотря за что.

– За то, что наговорил тебе тогда ночью…

– Сначала я очень переживала, но потом поняла, что ситуация серьезная, а ты хотел, чтобы с тобой работал настоящий профессионал, а не новичок…

Егор будто бы хотел что-то сказать, но промолчал.

– Только у тебя нет выбора: у профессора сейчас нет времени, он работает с вашим тренером, не знаю пока, что там случилось. И, ― добавила она, ― мое профессиональное общество тебе придется терпеть недолго: профессор дорабатывает сезон и уходит, я, скорее всего ― с ним. Если нас не выпроводят раньше.

Егор краешками пальцев нашел руку Маши, едва коснулся ее и убрал свою руку. Что тут можно было сказать? Вряд ли слова сожаления помогут облегчить ожидание неизбежного. Он и сам, зная ситуацию, предчувствовал такой исход.

– Ну, раз выхода нет, придется надеяться на твою компетентность, ― в мажорном тоне сообщил футболист и преувеличенно броско вздохнул. За что получил удар в плечо.

Внезапно Егора осенило: информация, которая есть у него, поможет Маше продержаться в клубе дольше завтрашнего матча.

– Тебе еще интересно, что творится в команде? ― с резкой переменой интонации поинтересовался парень.