— Не знал, что моё признание произведёт на тебя такое впечатление, — хмыкнул Молох. — Стакан мог и не портить.

— Это вышло спонтанно, — оправдался Люциан. — Я не мог представить, что ты способен на такое. Я слушал и понимал, что всё перенесённое мной не зря. Я наконец понял, что нахожусь на своём месте. Я окончательно убедился в том, что ты меня любишь.

— Я всегда любил тебя, — усмехнулся Молох, рассматривая ладонь на предмет более мелких осколков. — Просто по-своему. Ты прошёл со мной сквозь огонь и медные трубы, ты достоин того, чтобы я разговаривал с тобой на равных. Я захотел сделать тебя своим мальчиком ещё со времён армии. Не совру, если скажу, что я люблю тебя очень давно. Моего Люциашку. Мою принцессу.

— Перестань меня так называть, — шутливо возмутился Люциан.

— Тебе разве не нравится? — притворно удивился Молох.

— Представь себе, — продолжал генерал.

— Я называл и буду тебя так называть, а все претензии принимаю в письменном виде.

— Да ты даже не прочитаешь!

— В этом вся прелесть письменных отчётов.

— Ну ты и сволочь.

— Твоя любимая сволочь, — улыбнулся Молох, прищурился и губами коснулся окровавленной ладони. — А тебе есть, что сказать?

— Ты думаешь, после всего, что мы пережили, у меня остались силы столько говорить? — засмеялся генерал. — Нет уж, я не такой мастер речей, каким вдруг оказался ты.

— Да ладно тебе, скажи лишний раз, как ты любишь меня, я послушаю, слёзки пороняю, — фыркнул Молох и уткнулся Люциану в грудь.

— Не ронял я никаких слёзок, — заупрямился генерал. — Просто это ты дурак.

— Ты скажешь что-нибудь, иначе я сломаю тебе руку, — с улыбкой выразился Молох.

— Узнаю прежнего деспота, — хмыкнул Люциан. — Хорошо, я отвечу, если ты так хочешь, но сначала… — генерал отхлебнул текилы из бутылки и взбодрился.

— Молох… У тебя громкое имя и наверняка богатое прошлое. Что я могу противопоставить могущественному богу войны? Пожалуй, что ничего. В сравнении с тобой я стою ничтожно мало. Как уже упоминалось, я всего лишь высший, в то время как ты могущественный первородный демон. О тебе ходят легенды, тебя боятся и предпочитают обходить стороной. Не могу сказать такого о себе. Не знаю, почему однажды твой выбор пал на меня.

Может быть, тебя привлекла моя красота: встречают же по одёжке — а потом ты заинтересовался и характером. Скажу сразу, что таких, как я, — миллионы. Я мало чем отличаюсь от остальных демонов. Вряд ли тебя привлекает моя сентиментальность, не раз отравившая мне жизнь и наши отношения. Я мягче своих собратьев, поскольку я полукровка. Моя мать наполовину человек, и оттого ей невыносима жизнь среди демонов, поэтому она выбрала в качестве своего пристанища Сицилию. Я её понимаю. Я бы тоже отказался от демонической жизни и ушёл бы прочь, если бы не ты.

Ты… Я вообще с трудом иногда верю, что такой, как ты, обратил внимание на такого, как я. Как я уже говорил, во мне нет ничего особенного. Я обычный высший демон, отлынивающий от своих прямых обязанностей. Мне положено подчиняться призывающим меня адептам, а вместо этого я посылаю вместо себя низших демонов. Мне была отвратительна моя природа до того, как я встретил тебя. С тобой я понял, что отталкивавшая меня когда-то похоть не так уродлива, как кажется. Ты открыл мне красоту секса. Только с тобой я понял, какое это удовольствие. Я готов заниматься им с тобой сутки напролёт. Я бы раз за разом седлал твои бёдра, пока ты не попросишь пощады. Дважды.

Мне незачем говорить, поскольку я предпочитаю всё подкреплять делами. Я же руку отдал за наши отношения, помнишь? Это не единственная жертва, на которую я готов пойти ради тебя. Если понадобится, я жизнь отдам за то, что кажется мне важным. А для меня важен ты.

Ты мой Мо… Пусть и жестокий, кровожадный, иногда не очень дальновидный и эгоистичный. Я мало что могу противопоставить твоей природе, и мои чувства — это единственное, что я могу тебе преподнести. Кровавые жертвы, танцы вокруг алтаря — всё и всегда пожалуйста. Мне ничего не жаль. Я всё отдам, если понадобится, как когда-то в армии был готов отдать всё за единственный твой взгляд. Люблю, когда ты смотришь на меня. Я завладеваю всем твоим вниманием, и ты — только мой. Я ужасный собственник. Я прощаю тебя, поскольку не могу иначе. Я бы никогда не смог убить тебя, у меня бы просто не поднялась рука. К тому же я верю, что ты искренне раскаиваешься в своих поступках. Ты демон на порядки выше меня, так что оно и понятно, какими будут твои дела. Мне остаётся лишь понять и принять это.

Люблю лежать с тобой в постели и ощущать тепло твоего тела. Так я чувствую себя в безопасности. Так мне кажется, что ты защитишь меня от всех бед и проблем, которые могут вдруг приключиться. Правда, чаще всего источником проблем являешься ты, но это уже другой разговор. Я говорю о том, как мне с тобой комфортно. Не было в моей жизни демона, который мог бы тебя заменить. Я никогда не пытался тебе изменить именно по этой причине: нет достойных, способных тебя затмить. Это ты моё Солнце, восход которого я приветствую каждое утро. Ты появился в моей жизни и рассеял мрак, полный ужасов и страхов. Я больше не боюсь, поскольку ты со мной и ты рассеешь тьму, которая прежде представляла для меня опасность. Ты молот в моих руках, сокрушающий врагов.

Да, пожалуй, это сила любви. То, чего мы с тобой так боялись, чего опасается любой здравомыслящий демон. Любовь — проклятие от богов, но также и благословение от демонов. Я люблю тебя, и мне не стыдно в этом признаться.

— Умеешь толкать речи, — хмыкнул Молох, согретый словами генерала.

— Быстро учусь, — отшутился Люциан.

Главнокомандующий никогда не слышал подобных слов в свой адрес, а потому пребывал в недоумении. Неужели этот малый действительно настолько любит его после всего случившегося? Может, он болен? Или болен сам Молох: ему всё это только кажется?

Ладонь Люциана зарегенерировалась, поэтому демоны смогли переплести пальцы. Молох тихо рыкнул и навалился на генерала — повалил того на диван и губами коснулся щеки.

Удивительно чисто и свежо стало на душе, как будто наконец свалились тяжёлые камни. Так бывает после дождя. Свежо и прохладно. Солнце выходит из-за туч, и виднеется радуга.

— Всё, что между нами сейчас было, очень по-гейски, — заметил Молох.

— Иногда можно себе позволить, — хмыкнул Люциан. — Пусть страсти кипят, но не сейчас. Сейчас я слишком расслаблен и счастлив.

— Твоя правда, — кивнул главнокомандующий и уткнулся носом в волосы генерала.

========== Оказия 34: Коньяк ==========

Молох играл в дартс, пока Слайз укладывал бумаги на столе в нужном порядке. Большинство дротиков находилось далеко от центра, лишь немногие попали в яблочко. Очередной дротик едва зацепил середину, и Молох ругнулся, оставив это занятие.

— Быть может, будь я пьян, было бы веселее, — хмыкнул главнокомандующий.

— Возможно, — уклончиво согласился секретарь. — Вам подарок от Йенса Гросса. Мне оставить его здесь?

— Подарок? В честь чего это? — с подозрением произнёс Молох и сел в кресло перед бутылкой коньяка, оставленной Слайзом. — Не помню, чтобы на носу был хоть какой-то праздник.

— Объяснений за подарком не последовало, — пожал плечами Слайз. — Я могу идти?

Молох ответил, глядя на шкаф, в котором у него стояли бокалы.

— Нет. Ты выяснил что-нибудь касательно заминированного поезда? Кто зачинщик? Когда наша служба безопасности заработает, как надо? Когда я сдохну в собственной постели?

Главнокомандующий поднялся, подошёл к шкафу и вытащил один из бокалов. Задумчиво стал вертеть его в руках. Слайз сопровождал каждое его движение взглядом и нервничал.

— Нам ничего не известно, босс. Все концы в воду, — тихо пробормотал секретарь. — Террористы действовали слаженно и чисто. Но я до сих пор работаю над тем, чтобы вычислить, чьих это рук дело.

— Что Йенс Гросс говорит по этому поводу? В конце концов, это он начальник безопасности.