— Началось, — произнесла она и вздохнула. — Нужно быстро отсоединить вагоны, иначе нам крышка.

— А разве эта часть не заминирована? — спросил Люциан.

— Заминирована, но если сигнал не успеет дойти, то мы останемся в живых, — из милой дамской сумочки Люциста достала гаечные ключи.

Один из них достался Люциану.

— Бегать по вагонам, как кролики? Сразу отсоедини все, — приказал Молох. — Там все равно, кроме сброда, никого нет. О них не будут горевать.

— Это ты так считаешь, — встрял Люциан.

— Люциан, для военного ты слишком чувствительный, — с нажимом произнёс Молох.

— В постели моя чувствительность тебе не мешает! — размахался Люциан гаечным ключом.

Люциста не стала его дожидаться, а Раух закатил глаза.

— Блять, оставьте разборки при себе. Мне про вашу постель слушать вообще не хочется. Пощадите мои уши и нервы.

— Заткнись! — хором ответили демоны, и Раух приутих.

— Там живые демоны, которых, возможно, ждут дома! — настаивал на своём Люциан.

— Что, ты серьезно? — с отвращением произнёс Молох. — Не будь таким наивным, демоны даже пожениться не могут, не то что семью создать! Они все там — закоренелые и погрязшие в грехе отбросы.

— Которые кому-то нужны!

Венцеслав опять вмешался:

— Люциста уже все отцепила, расслабьтесь.

— Это было проще пареной репы, — улыбнулась женщина и пожала плечами.

— Мы ещё поговорим о твоём неповиновении, Люциан, — строго ответил Молох.

— О, непременно, — поморщился Моргенштерн в лицо главнокомандующему. — Бессердечный ты ублюдок.

— Повтори, — навис над ним Молох.

Люциста распахнула глаза, захлопала ресницами и встала перед Люцианом.

— Спокойно, мальчики, не драться. Кто передумает драться, тот получит конфетку от тёти Лю! — она подняла руки, и Молох упёрся в ее ладони. — И не рычи на меня!

— Ну хоть с поездом разобрались, — произнёс Раух и закурил, не представляя, какой нагоняй его будет ожидать от начальства. С другой стороны, что он мог поделать?

========== Оказия 32: Валькирия ==========

***

Венцеслав Раух потратил кучу времени на то, чтобы найти фамильный склеп Моргенштернов. Он находился на территории особняка, и проникнуть туда незамеченным было непросто. Пришлось заходить с наименее обозреваемой стороны и разгибать прутья забора. Чтобы это сделать, Вацеку пришлось призвать все силы, которыми он располагал.

«Крепкий, зараза», — ругался дримхантер и был прав. Пусть магия и не работала по воле главнокомандующего, это не значило, что это повод оставаться без охраны. Охранников, кстати, было не так уж и много, словно Моргенштерны не предполагали, что кто-то может проникнуть на их территорию со злым умыслом.

Когда тяжёлая плита, служащая дверью, сдвинулась, на Венцеслава пахнуло холодным кладбищенским ветром. Полетела пыль и попала в глаза. Раух прокашлялся, взял фонарь и зашёл внутрь.

Внутри склеп, кажется, был больше, чем снаружи. Видимо, какую-то частичку магии в это построение всё-таки вложили, несмотря на запрет. Здесь лежало много Моргенштернов: кузены, кузины, многочисленные братья и сёстры, будто в какое-то время на них была объявлена охота. Все хотели быть фаворитами и за это поплатились. Лежали даже бывшие жёны и любовники Легиона. Им тоже хотелось в первые ряды, но цена оказалась непосильной и очень дорогой.

Впрочем, Венцеславу было на всех плевать. Он ходил от одного саркофага к другому и пытался найти место погребения Кальцифера, чтобы выкрасть тело или прах, после чего попробовать воскресить его. Не то что бы между ними была огромная и всеобъемлющая любовь, но Кальцифер казался Рауху неплохим малым. Вместе они провели много времени, и за этот промежуток Венцеслав успел привязаться к парнишке. Ему хотелось вновь почувствовать нежную кожу ладонями, и горячее дыхание — губами.

Вскоре после нескольких минут блужданий Венцеслав обнаружил саркофаг Кальцифера, однако в чем была загвоздка: он был пуст.

***

Одним прекрасным и солнечным утром Люциан обо что-то споткнулся. Это оказался не толстый домашний кот или вражеская растяжка, или просто чья-то дружеская подножка. Это был сосуд с прахом, который надо было отнести в фамильный склеп. Другой сосуд, чуть больше, спокойно стоял рядом. Моргенштерн выругался и быстро собрал пепел обратно.

«Кальцифер даже после смерти не может успокоиться», — вздохнул Люциан, надеясь, что вскоре сюда кто-нибудь придёт с пылесосом и следов не останется.

Он поставил урны на полку с книгами и подумал, что надо сегодня же посетить фамильный склеп. Шум услышал Молох и крикнул с первого этажа, всё ли в порядке.

— Всё отлично, — без особого энтузиазма громко ответил Люциан.

***

— Ты до сих пор не отнёс прахи на кладбище? — нахмурился главнокомандующий, размешивая крепкий утренний кофе.

— Да как-то не представилось возможности, — пожал плечами Люциан. — Я всё время на работе, а брать отгул ради прогулки по кладбищу для меня немного дико.

— Для тебя многие вещи дики, но ты от них не отказываешься, — улыбнулся Молох. — Помнится, когда мы вчера пробовали бондаж, ты тоже поначалу жаловался, а в конце оказался вполне доволен произошедшим.

Люциан накрыл лицо руками и вздохнул, вспомнив вчерашний день. Это правда, он согласился оказаться связанным по рукам и ногам, однако он не предполагал, что веревка может так натирать или жать. Молох завязал узлы таким образом, что удовольствие получаешь просто от связывания — достаточно лишь немного подвигаться. Веревка надавливает, где нужно, и удовольствие не заставляет себя ждать. Правда, при этом Люциан постоянно ловил на себе плотоядный взгляд Молоха, что очень, очень смущало. Генерал и сейчас был немного смущён, чем потешал главнокомандующего.

— Могу ли я пойти в склеп с тобой? — неожиданно спросил Молох.

— Ого, тебе интересно моё мнение, — удивился Люциан. — С каких пор? Ты не болен? — в шутку он приложил ладонь ко лбу главкома.

— Мне всегда интересно твоё мнение, просто иногда оно не сочетается с моим, — хмыкнул главнокомандующий и отпил из кружки.

— Ну, сходи, — подумал и сказал Моргенштерн. — Думаю, ничего такого не случится, если мы вместе посетим моё поместье.

***

Или случится.

Люциан пожалел, что взял Молоха с собой.

Они вошли в склеп. Прошло несколько минут. Ещё мгновение — и Люциан оказался на плите саркофага Легиона.

Молоха ослепила власть над генералом и желание плюнуть Легиону в душу даже после смерти. Главнокомандующий понял это не сразу. Мысль появилась, когда тот задумчиво рассматривал сломанный замок, лежащий на земле.

— Кто-то вскрыл его, — констатировал Люциан и пинком отправил замок в кусты.

— Думаешь, кому-то нужны кости твоих предков? — хмыкнул Молох, заходя внутрь.

— Видимо, — пожал плечами генерал и вошёл следом. — У тебя зажигалка с собой? Пособи, — он кивнул на один из саркофагов.

— Конечно, — Молох вытащил зажигалку, чиркнул — и стало немного светлее.

Люциан быстро нашёл принадлежащие Кальциферу и Легиону саркофаги и погрузил туда пеплы. Задача была выполнена. Правда, замок надо будет впредь поставить получше, чтобы ломать его было тяжелее и сложнее. Или, может, даже использовать магию, причем так, чтобы Молох об этом не узнал.

Итак, они вошли в склеп.

Молох рассмеялся и повалил Люциана на саркофаг Легиона. Генерал ничего не понял и растерялся. Что к чему, он понял, когда пуговицы полетели с рубашки, как монетки без звона. Сначала его обуяли ужас и непонимание, он дико посмотрел на Молоха. Взгляд главнокомандующего ему не понравился: его глаза горели жутким огнём, словно тот потерял всё человеческое, и остался лишь жаждущий мести демон. Это правда, Молох потерял свой облик довольно быстро, и теперь над Люцианом склонялся жуткого вида монстр с бычьей головой. Люциан упёрся ладонями в грудь Молоха.

— Отпусти меня! Отпусти сейчас же! — закричал Моргенштерн, но главнокомандующий его не слышал, опьянённый.