— О да, я так и поверил. Сидеть и ждать, пока поезд взорвется.

— Подожди, у меня вторая линия, — пробормотала Люциста и исчезла на пару минут.

Когда женщина позвонила вновь, Люциан обнаружил, что сигарета истлела. Он выбросил ее в унитаз и подумал, что покурить можно и позже.

— Слайз говорит, — подключилась Люциста, — что взрыв запланирован в крупном городе. Мы поймали одного из террористов и допросили. Скорее всего, поезд взорвется в районе Второго круга. Кто виноват, пока не выяснили: наш приятель не колется.

— Оперативно, — оценил Люциан. — Так что делать? Сказать Молоху, чтобы никуда не уходил, а то пропустит огненное шоу? Почему нельзя остановить поезд на следующей остановке и приказать разминировать его?

— Можно попробовать, но ты же помнишь, какие отношения между Молохом и остальными князьями тьмы. Уж извини, но твоя задница имеет ценность в сугубо узком круге демонов и далеко не каждый ринется ее спасать, едва нависнет угроза. — В общем, идите и предупредите машиниста, чего без дела сидеть, — пропела Люциста, после чего Люциан снова начал слышать ругательства, и сестра резко повесила трубку.

Моргенштерн вздохнул, потёр виски, посмотрел на себя несколько секунд в зеркало.

— Мы скоро взорвемся, представляешь, — хмыкнул Моргенштерн, когда вошёл в купе, и сел напротив Молоха. — Что будем делать? Можно дойти до машиниста.

— Очередное покушение, — потянулся Молох и сонно зевнул. — Не устаю поражаться энтузиазму и фантазии моих врагов. Люциста тебе звонила, я так понимаю? Зря я разбил телефон, но уж больно доступным он меня делает для всех.

— Да, я знаю, ты при мне швырнул его об стену, — улыбнулся Моргенштерн. — Ты бы мог проявить терпение.

— К черту все, что не ведёт к успеху. Знаешь, как называют тех, кто терпит? Терпилы. Я не из числа этих слабаков-ждунов.

— Ладно, — поднялся Молох и накинул шубу себе на плечи. — Самое время оповестить машиниста, что его поезд не совсем подходит для перевозки начальства. И вряд ли подойдёт для чего-либо ещё, если тут действительно все рванет. В общем, пошли.

По пути Люциан рассказал Молоху детали. Было сложно сосредоточиться, поскольку путь был длинным и полным искушений. На седьмом круге действительно села группа торговок, от которой на весь поезд пахло мясом. Люциан помнил наставления Молоха, но уж больно некстати генерал вспомнил, что хотел есть.

С урчащим от досады желудком Люциан в задумчивости следовал за Молохом, как вдруг остановился. Его осенило. Поезд проезжал город, а значит, хоть сколько-то должен был сбросить скорость, однако этого не происходило. Моргенштерн шёл и наблюдал, когда будет остановка. Поезд молнией пронёсся мимо удивленных потенциальных пассажиров на станции.

— Мо, дело дрянь! — воскликнул генерал.

— Вижу, — кивнул главнокомандующий сам себе. — Чем быстрее мы дойдём, тем лучше. Позвони Люцисте: пусть она свяжется с Гроссом. Тут нужен вертолёт.

Моргенштерн сделал, как велел главком. Люциста поначалу была не очень рада, но, видимо, она представила, как спускалась бы с вертолета на крышу поезда, и радостно засмеялась.

— Ты адреналиновая наркоманка, Лю, — покачал головой генерал.

— А ты как будто только что узнал, — фыркнула она. — Ладно, ждите меня. Все будет в лучшем виде.

Моргенштерн вздохнул. Он не видел в заминированном поезде ничего весёлого. Молох по спокойствию мог соревноваться с античной статуей, Люциста вообще была рада, поскольку это было своего рода приключение. Неужели он один понимал всю опасность ситуации?

Когда демоны наконец дошли до кабины машиниста, Молоху пришлось дать двери хорошего пинка. Что-то зазвенело в замке, и дверь приоткрылась сама. Открылся замечательный вид на лавовые кратеры, между которых стелилась железная дорога. Машинист лежал без сознания, а на стекле осталась вмятина от удара головой.

— Его нехило приложили, — заметил Моргенштерн и подошёл к нему поближе, в то время как Молох ринулся к кнопочной панели управления. — Твою мать! — шуганулся Люциан от тела.

— В чем дело, принцесса? — задумчиво поинтересовался Молох, оценивая, сможет ли он управлять поездом или нет.

— Это Раух! Тот, из которого сделали Дымова, тот кому ты скормил собственного любовника, тот, кого ты отымел в глазницу. Венцеслав Раух! — в ужасе от происходящего Люциан пытался унять панику.

— И какого черта он здесь забыл? Въеби ему, авось очнётся.

Моргенштерн сглотнул и кивнул. Ночной кошмар во плоти сделал ситуацию ещё сложнее и неприятнее. Люциан почти жалел, что в своё время ничего не сделал для того, чтобы Молох отменил запрет на магию. Чертов параноик! Почему все просто не может быть в порядке, почему Люциану постоянно приходится расплачиваться за своё желание быть с Молохом?

Моргенштерн сделал глубокий вдох, совершив подвиг самоконтроля, и стал хлопать Венцеслава по щекам. После очередного удара Раух зашевелился и с трудом разлепил глаза.

— Мой поезд… остановка… голова… — пробормотал дримхантер, фокусируя взгляд. — Люциан!

— Не произноси его имени, если не хочешь отведать моего ботинка, червь, — прорычал Молох в его сторону, все ещё пытаясь взять управление на себя.

Главнокомандующий не рисковал ничего нажимать и следил за тем, чтобы Раух не наделал глупостей. Люциан развязал Венцеславу руки, помог встать, после чего отошёл подальше.

— Дай я, — просипел дримхантер, морщась от головной боли, и встал рядом с главкомом.

— Какого дьявола ты тут забыл? Я убил тебя, — требовательно спросил Молох.

— Меня оживили дримхантеры. У нас со сплоченностью гораздо лучше, чем у демонов. Нелегко было оправиться от всего, что ты со мной сделал, но я справился.

Люциан помнил, что Венцеслав Раух — персона необычная. Дримхантер был сосудом для целого племени себе подобных и их единственной надеждой на выживание. Поди походи с племенем дримхантеров в голове — кем угодно станешь, даже ублюдком. Моргенштерн не пытался оправдать Рауха, просто успокаивался. Ему было тяжело даже смотреть на Венцеслава. В горле сразу вставал комок, в груди как будто начинала заново зиять дыра. Вся боль воскресла вместе с Раухом.

— Я нашёл себе спокойное место, чтобы жить, как все, и тут вы нарисовались. Проклятие какое-то. Ты меня теперь всю мою жизнь преследовать будешь? — зло спросил Раух у главкома. — Мне не интересна твоя подстилка, так что прекрати быковать. Единственный мой интерес всегда со мной, — он показал и открыл небольшой амулет в виде часов на груди.

Люциан увидел портрет Кальцифера, и ему резко захотелось ударить Рауха покрепче.

— Ты его не тронешь.

— Ещё как трону. Указывать мне вздумал, щенок?

Люциан не заметил, как быстро Молох ударил Рауха по лицу.

— Ты разговаривать нормально научись сначала, — проворчал Молох, потерев костяшки и похрустев кулаками.

Проезжали уже третью остановку мимо, и Люциан подумал, что топор войны раскопать можно и позже.

— Поезд заминирован! — крикнул он Венцеславу.

— Вот как, — хмыкнул он с досадой, — печально. Вы точно проклятие на мою голову…

— Ты можешь остановить поезд? — резко спросил Молох.

Венцеслав посмотрел на него, как на идиота, и нажал на рычаг для торможения. Поезд начал затормаживать, и тогда Раух немного увеличил ход.

— В любое удобное для вас время, — отчеканил машинист.

— Кто тебя вырубил? — поинтересовался Люциан, стоя в дверях.

— Думаю, те же идиоты, которые вздумали минировать мой поезд. Типа вас сброд всякий, — Венцеслав взял на себя управление окончательно и почувствовал себя хозяином положения.

Его не убьют, он нужен, без него они не справятся.

Неожиданно послышался грохот на крыше. Молох открыл окно, и едва успел отойти — просочилась Люциста, совершившая удачную посадку.

— Привет, мальчики, — хмыкнула она. — А вот и подмога.

Демоны поприветствовали бы ее в ответ, но поезд начало трясти. Женщина посмотрела вперёд — поезд приближался к Пандемониуму, главному городу Второго круга Ада, и надо было торопиться.