Она слышала предсмертные вопли боевых сестер, дочерна обугленных сосредоточенным огнем противника. Видела, как ксеносолдаты расширили проход выстрелами из тяжелых орудий и бурно хлынули в трансепт.

Павшие из их числа исчезали в ворчливом треске энергии, хотя она вряд ли могла точно сказать, уничтожались ли они навсегда, или просто уносились с помощью некоего телепортатора. Когда они умирали, если можно так выразиться, то издавали пронзительный, душераздирающий и леденящий кровь вой. Казалось, так и задумано, поскольку все остальное время некроны сохраняли молчание. И тогда как они наступали в молчании, канонисса Сеферина звонким голосом разжигала в боевых сестрах праведный гнев.

Верити пряталась за тяжелой дубовой скамьей, удерживая болт-пистолет, отданный ей Сефериной. Пока что госпитальерка промахивалась чаще, чем попадала, из-за чего беззвучно повторяла, что обязательно улучшит свои навыки стрельбы, если переживет этот кошмар.

Она имела лишь самые базовые знания об обращении с оружием. Будучи медиком на службе Имперской Церкви, она часто попадала в опасные ситуации, но рядом с ней всегда находились подлинные воины и воительницы, и потому она никогда не думала, что ее однажды призовут сражаться лицом к лицу с неприятелем. Верити не питала отвращения к оружию, но у нее отсутствовала та хладнокровность, с какой убивали врагов женщины вроде Сеферины. Ее призванием было сохранять жизнь, а не нести смерть; некроны, впрочем, затерялись где-то посередине. Они были пустые и бездушные. Одного взгляда в их злобно сияющие глаза хватало, чтобы это понять.

Не в первый раз Верити обратилась внутрь себя в поисках стержня веры… И по милости Бога-Императора она нашла его.

Большая деревянная скамья перед ней опрокинулась и отлетела в сторону, словно рыба, вытянутая незримой леской, а затем над стоящей на коленях женщиной выросла металлическая статуя и накрыла ее своей тенью.

То оказался лич-страж. Если некроны-воины и Бессмертные были худыми, как скелеты, то стоявшая перед ней машина выглядела коренастой и крупной из-за серебристой пластинчатой брони, отделанной платиной и медью, и высокого замысловатого гребня, выпирающего из затылка. Противник наступал на нее с большим каплевидным щитом, испускающим искры электричества, и чем-то вроде секиры с полотном из темно-синей стали и наполированной до блеска кромкой.

Инстинктивно Верити нажала на спусковой крючок болт-пистолета и бесполезно потратила снаряды, так как все они отскочили от щита, продемонстрировавшего эффект пространственной дисперсии. Когда затворная рама со щелчком отъехала назад, тем самым сообщая об опустевшем магазине, госпитальерка попятилась от механоида. Всюду вокруг бушевал хаос битвы, и никто не замечал эту маленькую трагедию, происходящую посреди большего конфликта.

Когда секира — или, правильно, боевая коса — устремилась к Верити, она отскочила в сторону и почувствовала губами порыв воздуха. Изогнутый клинок самым кончиком лезвия задел нагрудник ее доспеха и прошел сквозь него, как через дым. В приступе паники Верити споткнулась, ожидая, что из пореза сейчас забьет фонтан крови, но вместо этого изнутри показалась только изорванная волокнистая масса. Еще бы чуть-чуть, и ее грудная клетка просто разошлась бы на две части.

Механическое создание сменило стойку и вперило в нее беспощадный взор, словно заявляя, что в следующий раз оно не ошибется.

Лич-страж снова вознес косу, но тут из теней выскочило размытое пятно. Со звериным рыком Децима понеслась в бой с черным мечом наперевес. Некрон развернулся, чтобы встретить ее атаку, и выставил каплевидный щит, однако неумершая уже подалась вперед для удара.

На глазах у Верити Децима с разбега вогнала пустотный клинок в потрескивающее поле и, приложив все силы, прошла сквозь него. Щит разделился на две половины. Создание некронских технологий рассекло другое подобное создание.

Лич-страж отшвырнул ставшее бесполезным снаряжение, что Верити сочла выражением гнева, и обрушил на противницу боевую косу. Инопланетные клинки врезались друг в друга с диссонирующим лязгом. Несмотря на то что некрон был на голову выше долговязой выжившей и не менее чем в два раза тяжелее, женщина не позволила этому обстоятельству сорвать ее атаку. Меч и секира сталкивались снова и снова.

Тем временем Верити неуклюже вставила в болт-пистолет свежий магазин и прицелилась. Децима и лич-страж кружились в смертельном танце, выискивая бреши в обороне друг друга, и Верити вдруг побоялась стрелять. Палец нерешительно уперся в спусковой крючок. Одна ошибка, и Децима погибнет.

Однако в итоге выбор сделали за нее. Некрон уловил нужный момент и врезал неумершей обухом боевой косы по голове. Децима покачнулась и рухнула на спину, потеряв равновесие. Лич-страж, казалось, замер на долю секунды, словно просчитывая идеальный угол атаки, чтобы одним безупречным ударом отнять жизнь у одетой в лохмотья боевой сестры.

С громким криком Верити открыла огонь и почувствовала, как дуло дергается при отдаче вылетающих из ствола пуль. Некрон попытался прикрыть голову металлической рукой, из-за чего на короткий миг пришел в замешательство и лишился устойчивости.

Децима воспользовалась моментом и нанесла ответный удар. С криком ярости женщина исполнила смертельный пируэт и напрыгнула на неприятеля. Обеими руками сжимая рукоять пустотного меча, она приземлилась, вонзила черный клинок в туловище механоида в том месте, где у людей ключица, и с силой провернула его. Надавив всем телом, Децима отделила череп с гребнем, и безголовый некрон медленно осел на колени и затрясся, стреляя искрами из обрубка шеи.

Затем Децима вытащила свое краденое оружие и сделала шаг навстречу Верити.

— Сестра, — начала она, — я буду тебя охр…

Охранять. Последнее слово умерло прямо у нее на губах, когда конец боевой косы вырвался у нее из живота, и яркая артериальная кровь забрызгала каменный пол. Обезглавленная машина позади нее, получившая от умирающего сознания последнюю команду — ударить противницу в спину, выполнила задачу и теперь лишь билась в электронных конвульсиях.

Верити истошно закричала, когда ноги Децимы подогнулись и та, сползая с клинка, грузно рухнула на пол. Посреди яростных перестрелок никто не услышал ее.

— С-с-сестра, — ртом, полным крови, пробулькала Децима. Она протянула руку и провела костлявыми пальцами по щеке Верити. — Я никогда не слышала… — задыхаясь, выдавила она. — Раньше я всегда слышала их, в своей голове. Наблюдаемая… всегда была наблюдаемой… но теперь… я свободна.

— Децима, мне так жаль… — Верити закрыла глубокий порез руками, хотя и понимала, что это бесполезно. Смертельное ранение она хорошо могла определить.

— Ты простишь меня?

Верити ощутила укол удивления.

— За что? — протянула она.

— Я не справилась, не сберегла реликвию. — Каждое слово давалось Дециме с большим трудом. — Святая Катерина возненавидит меня.

— Нет, что ты! — завертела головой Верити. — Она будет любить тебя вечно, сестра. Ты столько отдала, чтобы выжить. Чтобы предупредить нас.

Горькая скорбь подступала к горлу. Глядя, как несчастная женщина падает в объятия смерти, госпитальерка почувствовала себя обессилевшей и разбитой.

— Сестра, — промолвила почти-умершая, — я забыла, что мы были одной крови. Но теперь я вспомнила.

— Я никогда этого не забуду, — пообещала Верити, но Децима уже не слышала ее.

Даная, Кассандра и остальные стояли посреди груд раздавленных, сгоревших и взорванных скарабеев, устилавших каменный пол.

По мере приближения Мирия все отчетливее слышала тихий голос сестры-воздаятельницы:

— Имогена Нал, старшая сестра из ордена Пресвятой Девы-Мученицы, почтенная воительница Золотого Трона и дщерь Офелии Семь и Конвента Санкторум. Мы помним твое имя и оставляем тебя на упокой в этом месте. Взор Бога-Императора обязательно найдет тебя даже здесь. — Даная направила дуло своего мелтагана на лежащий перед ней изуродованный труп и заключила: — Аве Император.