Слишком поздно немесор осознал, что произойдет дальше. Нарушенным пространственным линиям передач не за что было зацепиться, и тогда, не имея конечной точки, цепи единосущности скрутились в разрушительную петлю обратной связи. Единственная цель соединения — никогда не оборваться, чтобы не дать некрону по-настоящему умереть, — подавила все остальные функции его армии.

Подобно волне молний каскад зеленых искр прошел по туловищу всякого некрона на поверхности планеты, каждого пробужденного воина и боевой машины. В головах у них сработал аварийный блокиратор, и железная орда немесора начала уноситься в межмерное непространство, существовавшее в пустотах меж реальностей.

Все некроны издали один и тот же пронзительный предсмертный крик, не в силах спастись от утягивающего отлива после разрушения луны. Хайгиса зашатало. Он знал, что его бойцы высшего порядка тоже сопротивляются навязываемой телепортации. Но личи-стражи, отчаянно пытавшиеся переписать собственный код, чтобы проигнорировать команду об отзыве войск, не справлялись и исчезали во всполохах пламени.

Наблюдая, как его командный монолит поглощает ревущий шар нефритового огня, а фаланга Бессмертных пропадает в буре самоуничтожения, Хайгис убеждал себя, что не проиграет вот так. Для него это невозможно! Ведь он — избранный Повелителя Бурь, солдат Вечности, немесор и мясоубийца.

Некронский генерал обратился к собственной цифровой матрице и обнаружил, что принуждающий сигнал взывает к нему, просит подчиниться приказу о возвращении. Обычный боец, после биопереноса уже не способный на высшие психические процессы, в отличие от высокородных некронов, не смог бы устоять, но, будучи знатным представителем династии, Хайгис мог. Он почувствовал, как цепи единосущности вытягиваются в пустоту, наконец найдя некий мир-гробницу в сотнях световых лет отсюда. Но он не уйдет, не сейчас. Он просто не мог себе этого позволить. У него оставалось незаконченное дело.

— Ну как оно, чужак? — сплюнула командир людей, ощущая его недомогание.

Его оптические сенсоры пронзили доспех и плоть вражеской предводительницы: у нее оказались настолько тяжелые ранения, что она даже неспособна была встать, чтобы вступить с ним в схватку. Ей оставалось только подстрекать его, выкрикивая бесполезные слова.

Женская особь кивнула на ореол из обломков в небе; частицы мусора уже сгорали в верхних слоях атмосферы планеты.

— Мои сестры разворошили твое паучье гнездо, разломали его! Мы убили тебя! Такова воля Бога-Императора!

Хайгис зациклил эмуляцию ярости и дал гневной дрожи пройти сквозь себя. Он освободил свои логические блоки и впервые за несчетные зоны разрешил себе что-то почувствовать.

— Мы некронтир, — прогудел генерал. — Мы несмертные. — Он поднял свою поврежденную перчатку и выпустил огненный поток. — И галактика принадлежит нам, а не трупам, что вы почитаете.

— Нет!

Чей-то крик отвлек его от казни соперницы. Немесор заметил другую женщину, ту неэффективную, что смердела потом от паники и страха. Она осмелилась навести на него оружие и выстрелила. Болтерный снаряд попал Хайгису в грудь и раздробил свисающие с шеи драгоценные цепи, указывавшие на его звание и высокую должность.

Он избавился от ненужного алгоритма боли, удалив его вместе со строкой команды телепортации. Везде его солдаты дезинтегрировались или падали бесполезной грудой металла, так как их статус менялся на «сломанный» из-за вмешательства этих животных. Кругом разгорался мощный пожар, создававший адское свечение на его сверкающей стальной коже.

Только тогда Хайгис увидел, что органики окружили его. Жалкие остатки армии защитников, самки в грубых силовых доспехах с примитивным огнестрельным оружием. У всех них в глазах читалась ненависть, океаны ее, поднятые из бездонных глубин фанатичности. Немесор полностью осознал, что это было такое, и теперь разрешил себе испытать то же самое. Это чувство лишь подтвердило то, в чем он и так всегда был уверен: плотские никчемны, они просто низшие твари, распространяющиеся по космосу сродни болезни. И они заразили его своим недугом точно так же, как ранее глупого и самонадеянного криптека.

Минуты назад ход войны складывался в пользу некронов, а теперь его воины обратились в призраков, и Хайгис остался один против своих врагов. Какая-то часть его давно мертвой прежней личности задалась вопросом, не звездные ли боги расплачиваются с ним, достав его из могилы, за предательство, совершенное некронтир.

Немесор узнал одного из органиков, женскую особь со шрамами на лице, черными волосами и тяжелым клинковым оружием в хватке.

— Я несмертный, — проскрежетал он ей, глядя, как женщина и ее соратницы сужают кольцо вокруг него.

— Сейчас мы это проверим, — сказала боевая сестра, и без команды все люди одновременно накинулись на немесора. Он поливал их огнем и метал в них стрелы, но, как и его собственные солдаты, люди не прекращали натиск и бились так, словно не ведали боли и страдания. Их питало безумие, вера, нечто такое, что ксеносу никогда не определить.

С клинками и боевыми топорами, с дубинами и булыжниками, вытащенными из поваленной кладки, все разом они набросились на Хайгиса и уничтожили его.

Некогда ко мне пришла послушница-кантус, волнующаяся и неуверенная. Совсем еще хрупкая девочка, сделавшая всего несколько робких шажков по вечному пути к Золотому Трону. Тогда она задала мне один занятный вопрос. Она спросила меня, откуда мы действительно знаем, что такое вера. — На считаные мгновения слова повисли в холодном ночном воздухе. — Я ответила ей, что нет такой меры, которой можно было бы измерить то, что мы чувствуем в наших сердцах. Нет таких весов, на чашах которых можно было бы взвесить, у кого из женщин веры больше. Есть только долг и кровь. Деяния и слова. Есть только…

В облачном небе сверкнула молния, и прогремел глухой гром, когда желтое копье солнечного огня обрушилось с орбиты и ударило где-то далеко в пустыне. По долине прошла слабая дрожь.

Когда она утихла, рассказ продолжился:

— Есть только служба Богу-Императору и известная одному лишь Ему цена, которую придется заплатить каждой сестре. Но знайте, что с какими бы ужасами ни пришлось столкнуться, какие бы трудности ни пришлось преодолеть, заявленная Им цена всегда обоснована.

С большим почтением сестра Мирия закрыла «Молот и Наковальню» и отвесила книге поклон. А после передала ее Пандоре, бережно принявшей священный том и обернувшей его в шелковую ткань. Редко когда женщине в звании всего лишь сестры-милитантки дозволялось произносить речь в подобного рода церемонии, но поминальная служба проходила по непосредственному приказу канониссы, и она дала разрешение.

Сеферина кивнула с другого конца сада, возвышаясь меж рядов крошечных фигурок и прижимая к себе культю. Канонисса еще не оправилась от столкновения с некронским генералом, и пройдет много месяцев, прежде чем она полностью излечится. Теперь, когда звездолет «Тибальт» вернулся со вспомогательной флотилией из системы Селтея, пошли слухи, что она, скорее всего, покинет планету и отправится в какой-нибудь другой мир с более современным валетудинарием. Но Мирия прекрасно знала, что Сеферина отныне никогда не покинет Святилище-101. Она поклялась в этом посреди развалин Великой часовни в тот день, когда они остановили вторжение некронов. Поклялась именами всех погибших.

Очередная полоса огня пронзила облака, и на горизонте образовалась дымная вспышка, отмечая разрушение целой горы. Имперский ВКФ со смертельной точностью стирал все следы присутствия ксеносов на планете, с низкой орбиты обстреливая из лэнс-излучателей и мегалазеров каждый участок, указанный в записях адепта Феррена. Пыль от уничтоженных скал, поднявшаяся в атмосферу, навсегда изменит экологию планеты, но это можно было считать незначительной платой за искоренение угрозы некронов.