— Доброе утро, — я сел рядом.

— Доброе, — ответ последовал через какое-то время.

— Почему ночью убежала, а меня не разбудила?

— Ты так крепко спал, — Лена слегка смутилась. — Я подумала, что не стоит тебя будить.

— Ладно, ничего страшного.

Через несколько минут появилась Ольга Дмитриевна, она начала сгонять всех на построение. Рядом с ней шла Славя, буднично улыбалась и первой бежала на линейку.

— Давайте посчитаемся, — вожатая достала список. — Семён — здесь, Лена — здесь, Алиса — нет, Двачевская?!

— Да здесь я, — раздался голос из-за палатки. — Иду.

От Алисы несло куревом. Собственно, от неё всегда пахло сигаретами, но сейчас находиться рядом было трудно.

— Женя — здесь, Серёжа — здесь, — продолжала вожатая.

— Кто такой Серёжа? — Шёпотом спросил я у Лены.

— Как кто? — Она неподдельно удивилась. — Электроник.

«Забавно, — задумался я. — А ведь до сегодняшнего дня, я так и думал, что его зовут — Электроник»

— Шурик — здесь, Мику — здесь, — Ольга Дмитриевна остановилась. — Где Ульяна?

По рядам снова пошёл шёпот, все боялись, что она тоже решила слазать в овраг. Лицо вожатой стало мертвецки белым, и она испуганными глазами посмотрела на ухмыляющегося Коршакова.

— Вон ваша Ульяна, — кивнул он в сторону реки.

Оттуда бежала перемазанная в тине и песке Ульянка, и несла что-то в руках. Лицо её сияло от счастья, волосы растрёпаны, глаза блестящие — типичная Уля.

— Смотрите! — Она подбежала к вожатой и протягивала ей рака. — Смотрите какой огромный! У нас такие не водятся.

— Я тебе сейчас! — Девушка влепила Ульяне болезненный подзатыльник. — Я кому говорила: не отходить без разрешения?!

— Тише-тише, — Коршаков широко улыбался. — Я за ней следил, ничего страшного.

— Смотри у меня, — Ольга Дмитриевна пригрозила девочке. — Ещё раз такое повториться — отправлю обратно в лагерь.

— Ву-ву-ву, — обиженно проворчала Уля. — Напугали.

Перекличка с горем пополам закончилась и отряд собрав походный лагерь, снова двинулся в путь. Солнце ярко светило, пробиваясь сквозь листья деревьев, вокруг раздавалось вездесущее пение птиц, по правую сторону журчала река.

И вот спустя ещё час молчаливой утомляющей ходьбы под солнцем, мы вышли к полям. Закатанные стога сена, старенькие комбайны и трактора, ровные ряды пшеницы — типичный колхоз.

На одном из стогов я заметил людей: один из них был в кепке, которую он натянул на глаза, другой была женщина в длинном синем сарафане. Оба спали. Заметь я их при других обстоятельствах, то совершенно не обратил бы внимания, но сейчас…

«Значит тут есть другие люди, — я покосился на членов отряда. — Значит, „Совёнок“ не изолирован от мира».

— Ты был когда-нибудь на картошке? — Из раздумий меня вывела Лена.

— Нет вроде, — я никогда не был на подобных мероприятиях и не горел желанием в них участвовать.

— Отлынивал значит? — Она неодобрительно посмотрела на меня.

— Что-то вроде того, — я и забыл, что в СССР — это было принудительно-обязательным делом.

— Как же ты в комсомол вступать собираешься? — Лена всматривалась в ширину полей. — Если тебя спросят про общественную работу?

— А ты разве так часто на эту картошку ездила? — Я решил соскочить с вопроса.

— Да, постоянно, — девочка улыбнулась.

— Весело было?

— Не поверишь, но да, было весело, — она поправила рюкзак, неудобно висевший на плече. — Сначала трудно конечно, но к вечеру всё затихает, и ребята песни петь начинают, истории всякие рассказывать.

— Ты же не любишь такое.

— Сейчас не люблю, — она вновь опустила глаза в землю. — Раньше вообще всё было по-другому.

Момент истины настал, мы вошли в деревню, хотя деревней — этот посёлок, я бы назвал с натяжкой. Четыре невысоких одноэтажных строения, одним из которых оказался магазин, стойла для животных и большое кирпичное здание в два этажа с вывеской: «Корпус №1»

Из корпуса вышла полноватая женщина в мужских широких штанах, рубашке и больших калошах, которые явно были ей не по размеру. Чёрные волосы до плеч, маленькие узкие глаза азиатской наружности и широкая улыбка. Женщина меня почему-то пугала.

— Кто это? — В очередной раз спросил я у Лены.

— Заведующая колхозом, — прошептала девочка. — Она тут главная.

— Главнее Ольги Дмитриевны? — Вопрос был крайне глупым, но мало ли что.

— Они подруги, — Лена отмахнулась. — Так что, она тут тоже будет главной.

Я принялся разглядывать посёлок, он не отличалась роскошью и был весьма типичным для этого времени. Многие дома уже покосились, но большинство смотрелось очень даже не плохо, немногие люди, которых мне довелось увидеть, были одеты достаточно прилично и назвать их колхозниками или, деревенщиной было затруднительно.

Оглядывая местных, я словил на себе взгляд странного мужчины: широкие плечи, обильная седая борода, полысевшая голова и широкие, слегка прищуренные глаза, он продолжительное время не спускал с меня взгляда. Военная выправка выделяла его среди остальных жителей, он прихрамывал на одну ногу.

— А кто это? — Вновь я обратился к Лене, указывая на незнакомца.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Живёт здесь давно, но я с ним никогда не общалась.

К нам подошла та самая женщина из корпуса, она добро улыбнулась мне и потрепала по волосам, чем вызвала бурю негодования.

— Так ты новенький, да, — говорила она с лёгким корейским акцентом. — Меня тут все Варей кличут, так что и ты можешь так же звать.

— Варя у нас из Кореи приехала, — подошла к нам Ольга Дмитриевна. — Ты её слушай, она тут в округе всё знает.

— А скажите, — я указал в спину уходящего незнакомца. — Кто этот человек?

— Это? — Варя задумалась. — Имени не помню, он военный какой-то, давно-давно сюда приехал, ещё до меня.

— Так, — Ольга Дмитриевна осмотрела стоящий отряд. — Идёмте селиться.

Корпус, в который нас завели выглядел не так как я ожидал, он буквально поверг меня в шок. Обычно в подобных зданиях нет даже воды, вокруг полная антисанитария и жутко холодно, но тут явно был какой-то подвох: мягкие тёмные ковры, удобные кресла на входе в здание, просторный зал с разными картинами, пейзажами и прочими элементами декора, деревянная лестница на верхние этажи и бюсты Ленина, и Сталина на небольшом столике посреди зала.

Теперь мне стало понятно, почему все так нахваливают эту деревеньку — это же рай. Ольга Дмитриевна не командует, апартаменты шикарные, людей практически нет, линеек нет, собраний нет, едой не боишься отравиться.

— В комнаты заселяем по одному, — объявила Варя. — Сделали перестановку, чтобы было удобнее.

Ещё и комнаты одноместные! Что ж, всё-таки ради такого стоило и рискнуть идти в поход, к тому же, тут я могу найти больше ответов чем в лагере.

Пионеры разбрелись по залу, Варя с Ольгой Дмитриевной встали у входа и о чём-то оживлённо заговорили, Коршаков зашёл в один из тёмных углов и следил за происходящим, как всегда.

— Что это за мужчина с вами, — женщина блестящими глазами посмотрела на чекиста. — В форме, справный…

— Это Александр Евгеньевич, — Ольге Дмитриевна помахала мужчине рукой. — Он отец Леночки.

Дальше я решил их не слушать и сел на последнее свободной кресло, закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и покоем. Но как я и ожидал, никто не позволит мне отдыхать. подбежала Ульянка.

— Чего разлёгся? — Приставуче спросила она. — Пошли на свиньях кататься.

— Что? — Такое развлечение даже для Ульяны было перебором.

— Знаешь какие они большие тут, — она была крайне перевозбуждённой. — Мы с Алисой постоянно на них ездим.

— Не мы, а ты! — Послышался раздражённый голос Двачевской. — И не катаешься, а бегаешь за ними по грязи.

— Не Уля, — я снова откинулся на спинку кресла. — Давай без меня.

— Фу, — фыркнула она. — Зануда.

Позже хозяйка начала расселять нас по комнатам, которые не отличались особым шиком, но были достаточно уютными: небольшой платяной шкаф, одноместная кровать, тумбочка с выдвижными ящиками, широкое окно выходившие на просёлочную дорогу и небольшой столик.