Лейтенант Экалу с несвойственной ей смелостью выступала против третьей и четвертой атаки. Если я не отказываюсь от третьей, сказала Экалу в конце концов, то она просит меня отказаться от четвертой. Я не стала. Я напомнила ей, что эта Мианнаи — та самая, что продолжала считать верным свое злобное, мстительное решение уничтожить гарседдиан, истребить население целой системы за непростительный грех — слишком активное сопротивление аннексии. Другая часть Анаандер — другая со часть, о которой мы знали, по крайней мере, казалось, сожалела о том, что сотворила такое, и, похоже, решила избегать подобного в будущем. Но сражаться с этой нужно любой ценой. И кроме того, я рисковала главным образом только собой. Я бы никому не отдала пистолет Пресгер, и, даже если бы я была к этому готова, никто на борту «Милосердия Калра» не мог стрелять так хорошо, как я. И Экалу прекрасно понимала, что помощи ждать неоткуда. Я отправила капитану флота Уэми сообщение о том, что Анаандер из Тстура прибыла с крупными силами, но мы обе осознавали, что, скорее всего, как только Уэми об этом узнает, она возьмет большую часть флота системы Храд в Тстур, чтобы воспользоваться там возможным преимуществом. Как бы то ни было, мы не получили никакого ответа к тому времени, как ушли в шлюзовое пространство от базы Атхоек.

Снаружи «Милосердия Калра», пристегнутая к его корпусу, окруженная абсолютным ничто, я вытащила из пистолета пустой магазин, прицепила его к своей привязи. Отстегнула полный магазин, вставила его. Все же лучше, чем просто ждать десять минут. И думать.

Похоже, я не только полагала, что буду любимицей корабля, но, даже не осознавая, считала, что это само собой подразумевает добровольное и старательное подчинение с его стороны. В противном случае отчего же я испытала такое смятение, что утратила на мгновение ориентацию в пространстве, когда он напомнил мои слова: он мог бы стать сам себе капитаном? Словно, если бы он смог этого добиться, я чего–то лишилась бы? Будто исчезло нечто такое, что прежде делало мир для меня осмысленным? И оказалось ли это неприятным сюрпризом для «Милосердия Кадра», который вполне обоснованно мог ожидать, что именно я из всех людей пойму и поддержу его желание?

Я настаивала на том, чтобы Сеиварден приняла ответственность за себя и не надеялась, что я приведу в порядок ее жизнь, не рассчитывала, что я всегда буду рядом, чтобы обеспечить ее существованию ту основательность, которой его лишила тысяча лет в анабиозе. Разумно с моей стороны. Я сама, в конце концов, утратила столько же, возможно и больше, и не расклеилась так, как она. Но с другой стороны, я никогда не заглядывала в будущее дальше того, чтобы застрелить Анаандер Мианнаи, если бы мне даже удалось это сделать. У меня не было никаких представлений о жизни, которые стоило бы воплотить, я могла лишь непрестанно двигаться вперед, пока смогу. Понадобится ли мне что–то еще, могу ли я захотеть чего–то другого — этот вопрос был неуместным. Хотя я и не умерла, как предполагала, все равно он вовсе не имел значения. Он бессмысленен, да, поскольку я никогда не смогу получить то, что мне нужно или хочется.

— Десять секунд, — сказал корабль мне в ухо.

Я уперлась в корпус. Подняла пистолет.

Свет. Солнце, сейчас оно дальше. «Справедливость» в пяти тысячах километров. Корабль показал мне другие данные, и я выстрелила четырнадцать раз, размеренно, тщательно рассчитав.

— Пять секунд, — сказал корабль мне в ухо.

Темнота. Я удалила второй пустой магазин. В том перечне смертей, который составлял мою историю как «Справедливости Торена», эти четыре корабля и их экипажи — ничтожно малая величина.

— Хотела бы я знать: тот корабль, любой из тех кораблей или кто–то из людей на них, — желали ли они на самом деле оказаться здесь.

Или быть может, я этого не хотела. Возможно, этакое знание отнюдь не помогло бы.

— Это вис нашей власти, — ответил спокойно корабль. — Они — боевые суда и солдаты. Так же как и мы. Лорд Радча появилась здесь не потому, что это на пользу ее большой битве с самой собой. Она пришла из–за своей ярости, из–за стремления навредить вам. Она выберет любую доступную мишень, если вы будете вне ее досягаемости. Если бы мы ничего не делали, то жизни всех, кто был связан с вами, оказались бы в опасности. Не говоря уже о ваших союзниках. Садовод Баснаэйд. Администратор базы Селар. Ее дочь Пайэт. Обитатели Подсадья. Полевые рабочие в горах, на самом Атхоеке. База Атхоек.

Верно. И та, другая Анаандер, которая послала меня сюда, знала себя достаточно хорошо, чтобы догадаться, что ее противник — она сама — сделает это. Возможно, она и направила меня сюда по этой самой причине. Среди прочих.

— Двадцать три минуты, — сказал «Милосердие Кадра». — И врач закончила с лейтенантом Сеиварден. Она говорит, что лейтенант скоро проснется и через час или около того будет более или менее здраво мыслить.

— Спасибо, корабль.

Через двадцать три минуты мы вышли в реальный космос. Еще один «Меч». Интересно, что же оставила эта Анаандер во Дворце Тстур, чтобы удержать его за собой. Но узнать я никак не могла, к тому же это была не моя проблема. Я сделала свои четырнадцать выстрелов на «Милосердии Калра» у меня лежала целая коробка магазинов. Я могла опустошить по одному на каждый корабль Анаандер из Тстура, и у меня еще останется несколько на будущее. Допуская, что у меня было будущее.

И снова — в шлюзовое пространство.

— Двенадцать минут, — сказал мне корабль.

— Лейтенант Экалу.

— Да, сэр.

— Вы готовы?

Если они не вычислили, когда и где мы выйдем из шлюзового пространства на сей раз, им уже ничто не поможет. Единственный настоящий вопрос заключался в том, приняли ли они решение по этому поводу: надо ли им что–то делать и что именно.

— Как и буду всегда, сэр.

Хорошо.

— Если со мной что–нибудь случится, вы будете командовать «Милосердием Калра». Сделайте все, что необходимо, чтобы обеспечить безопасность корабля. Обо мне не беспокойтесь.

— Есть, сэр.

Я не хотела висеть здесь в раздумьях еще десять минут.

— «Титанит».

— Кузина? — прозвучал его голос в моем ухе.

— Спасибо за то, что развлек переводчика.

— Пожалуйста, кузина. — Пауза. — Я совершенно уверен, что знаю, что ты делаешь, но мне интересно, чем это ты стреляешь в корабли Узурпатора. Не ожидаю, что ты расскажешь мне прямо сейчас, но, если ты выживешь — честно говоря, кузина, мне не нравятся твои шансы, — мне хотелось бы спросить тебя об этом.

— Мне тоже не нравятся мои шансы, кузен, — ответила я. — Но я никогда не останавливалась из–за этого прежде.

Молчание почти семнадцать секунд.

— Твоя догадка была неверна. Мои двигатели в порядке. Я просто не могу больше создавать шлюзы. — Итак, «Титанит» мог двигаться, но фактически оказался заперт в той системе — единственной возможностью выйти оттуда для него был Призрачный шлюз. — Около ста пятидесяти лет назад твоя кузина — Узурпатор — попыталась создать что–то вроде базы в моей системе. Но она встретилась со всевозможными необъяснимыми трудностями. Оборудование неожиданно выходило из строя или исчезало, случались внезапные разгерметизации: и все в таком духе. Полагаю, это принесло больше проблем, чем дело того стоило.

— Все будет так, как возжелает Амаат, — ответила я.

— Честно говоря, — продолжал «Титанит», словно я ничего не сказала, — похоже было на то, что она хотела построить верфь. Что на самом деле довольно глупо, поскольку люди с Атхоека время от времени ходили через этот шлюз и определенно обратили бы внимание на что–то столь заметное.

Конечно. Если только она не была вполне уверена в том, что может держать под контролем, кто именно пользовался тем шлюзом. Я подумала об Айми, более двадцати лет назад, когда эта самая Анаандер катастрофически переоценила свои силы и ее раскрыли. Там, где она складировала вспомогательные компоненты. Быть может, она намеревалась строить корабли и на Айми, но об этом так и не стало известно? И конечно же, она складировала тела для использования в качестве вспомогательных компонентов здесь, на Атхоеке. Как на Айми.