Если честно, то совсем нет, но я киваю, типа: «ах, да, Кэри, точно»!

— Э-эм, да, было время, — а теперь мне уходить, или еще что будет?

— Ты Саймона играешь, и, знаешь, у тебя здорово получается. — Как же легко она разговаривает со мной. — Я была на репетиции.

— А-а-а, — чешу затылок, — не самые полезные три часа в моей жизни… — господи, к чему я вообще это сказал. — А ты тоже играешь кого-то, или…

— Спасительница, я спасительница, — кивает, — глупо, конечно, там же офицеры прибыли, а тут мы, но должны же девчонки хоть кого-то играть по логике миссис Шеферд. — Кэри легонько хихикает, и мне нравится этот смех. Не такой, как у Кайзера, смех, вовсе не говорящий: «Ну всё, ты в жопе» или же: «Моя сучка».

— Ну, знаешь, я даже рад… Ты тоже участвуешь… нет, я имею в виду, рад, что так интепрп…интерпит… — бля, какой я лузер, а Кэри смеется по-доброму так, совсем не насмешливо, не заставляя меня чувствовать стыд за косноязычие.

— В общем, рад, что ты участвуешь, ну, это ведь весело…

— Что весело? — Дик подходит сзади, и его рука ложится на моё плечо, и притягивает к себе, как приятеля. — Тебе весело, Рэнди?

— Бля, Дик съебись, — неохотно пытаюсь вырваться, но, конечно же, хер получается.

Дик смеется злобно, и в этом смехе и «ну всё, ты в жопе», и «моя сучка» вместе.

— Злится, что я с ним утром сигаретой не заделился, — врет, объясняясь для Кэри.

— Хватит, я вообще-то не курю…

— Курит-курит, как паровоз дымит, — усмехается Дик, — особенно как пива выпьет, то всё, пачка за пачкой.

— М-м-м, ясно, — взгляд Кэри блуждает где-то в районе пола, и она сматывается, — ладно, пока.

— Ну и что ты ей наплёл? — наконец-то смею его толкнуть и отталкиваюсь сам. — Зачем?

Пожимает плечами и тоже уходит, правда, оборачиваясь:

— Я делаю то, что захочу, в отличие от тебя, — и ублюдочная улыбка напоследок.

«Неужели ты меня не боишься?»

— Дик, — иду за ним, — помнишь, ты меня спрашивал еще тогда, когда я тебя с Мартином увидел… ты спрашивал, боюсь ли я тебя, помнишь?

Не разгоняется, не тормозит, и ничего не говорит.

— Почему ты это спросил?

Так и не отвечает, да и, собственно, какая разница-то? Ну бросит что-нибудь в своем стиле, как собаке кость, что изменится?

— А как ты живешь с этим? — спускаюсь за ним по лестнице, не отставая. — Ты меня изнасиловал, как ты спишь с мыслью об этом?

Тормозит у подножия и резко поворачивается:

— Поменьше трепись и потише, — хмыкает. — Нормально сплю, потому что ничего на букву «И» я не делал.

— Хах?

— Да, Рэнди, я предельно честен с собой, так будь честным и ты. Ты был в кураже, когда я тебя вез, но уже соображал, когда лег в постель. — Делает шаг навстречу, и я не решаюсь спуститься с последней ступеньки. — Ты поцеловал меня, потому что этого хотел, и потому что знал, что утром тебя ждет отличное оправдание. Только я видел в твоих глазах сознание, так что ты просто разрешил мне себя трахнуть.

Я смеюсь, боже, как я смеюсь, как это всё, блять, смешно. Вот урод, кого он из меня делает?

— Можешь смеяться, — улыбается и наклоняет голову, — и притворяться, что ты жертва… а может, ты всё-таки и не жертва вовсе, а, Рэнди?

Он уходит, и я больше не решаюсь идти за ним. В конце концов, это же не стокгольмский синдром, чтобы я топал за мучителем своим.

Когда-то Дик спросил меня, боюсь ли я его, и я уже тогда чувствовал, что в этом вопросе есть что-то не то. Я ответил в тот раз, что нет, что ни капли, и теперь жалею об этом, ведь врать нехорошо и не правильно.

Всё же приходится выйти из школы и, топая мимо, вижу на парковке Дика и не его машину, а развалюху какую-то. Дик курит, сидя на бампере, и рядом курит Пит, и незнакомый мне парень. А еще там Джефф, с сигаретой меж пальцами, Джефф, не сводящий взгляда с Дика, и наверняка надеющийся, что сегодня тот его подбросит домой. А может, и к себе домой позовет.

«Неужели ты меня не боишься?..» Боишься меня?

Сердце удары пропускает, и кровь в венах застывает, волосы на затылке встают дыбом, пуская по позвоночнику рой противных мурашек и ладони потеют…Да, я тебя боюсь.

========== 30-ая глава ==========

Люси хлопает в ладоши, а затем кидается на Дика, чтобы повиснуть на шее оного. И чего такого радостного тот сообщил?

Джефф трётся рядом, чешет затылок, скомкано улыбается, стараясь не смотреть на задницу Люси, и наверняка думает, что всё, уже влился, уже «в дамках». Можно забыть про Рэнди Уорта, ведь он теперь дружит с теми, кому раньше завидовал.

«Он мне нахрен не сдался, чудик бесявый…», — почему Дик не сказал это самому Джеффу?

Не слышу, что они там говорят друг другу, да и важно ли это? Суть в том, что общаются, и, судя по всему, Джефф всё так же смотрит на Дика как на своего кумира, этими доверчивыми, закрытыми глазами.

— И когда он заделался своим в их компании? — Кит чавкает, поедая сэндвич с тунцом. — Я думал, он твой друг.

Я тоже так думал. Но понятие дружбы несколько сложнее на самом деле, и я ничуть не лучше Джеффа. Ведь если так подумать…

Когда Люси убегает, Джефф едва касается руки Дика, но для нас троих это заметно. И для меня, и, конечно, для Джеффа, сделавшего это нарочно, и для Дика, бросившего быстрый взгляд, но руку не отдернувшего.

Ведь если так подумать, то вместо мести я должен попытаться спасти.

«…если протупишь с отсосом, Джефф отсосет вместо тебя…»

Да, я должен хотя бы попытаться спасти бывшего друга, только вот хочет ли он спасения?.. Вдруг он хочет Кайзера?

*

— Тебе разве не на третий? — топает рядом, словно решил, что мне нужна поддержка. — Разве не на живопись?

— Мне надо взять цветные карандаши, — и приходится объяснить: — препод запретил использовать краски.

— Да?

— Ну, только мне запретил, сказал, что я их извожу зря. — произношу, не чувствуя стыда и позора, ну, почти, а Кит смеется легко и заразительно. Неплохой парень на самом деле.

— Записался бы ко мне на шахматы лучше, — шмыгает носом, — нам там не говорят заменить фигуры конфетами, если мы плохо справляемся.

Ну и шутник, прям почти как Джефф… открываю шкафчик, и листок, выдранный из тетради и сложенный, вылетает с порывом. Хах?

— Любовное послание? — Киту хватает воспитания не заглянуть мне через плечо, но не хватает, чтобы не спрашивать. — От кого?

Это не любовное послание даже с натяжкой, это рисунок: веревка-виселица и внутри, где должна торчать голова, подписано «Рэнди Уорт». Ха-ха, как смешно.

— Не знаю, от кого, — показываю диковское художество Киту, собираюсь скомкать и выкинуть.

— Тут еще надпись, смотри, — тычет в уголок, и я убираю палец с всего одной фразы:

«Время вышло, вешайся».

Похоже, некогда мне рассиживаться, в конце концов, скоро выходные, а тут еще и время, оказывается, вышло. Только вот как мне спасать Джеффа? Не сосать же Дику… хм, есть еще один вариант, и я берусь за него, только вот трудно очень вытащить Джеффа снова поговорить.

Пытался выцепить его после занятий, но с этой чертовой юриспруденцией всё так перепуталось, в общем, прождал в коридоре почем зря, и, возможно, Джефф просто взял и свалил, прогулял. С Диком?

Звоню ему до ужина, набираю после, пишу в фейсбуке, отправляю смс-ки: «Джефф, очень срочно, надо поговорить». Но меня полностью игнорируют.

Проверяю телефон последний раз перед сном, и ничего больше не остается, как повернуться на бок и закрыть глаза. Что же я такой неудачник, чем так сильно провинился перед бывшим другом, что тот даже написать «Отвали» не может?

Утром по-прежнему ни звонка, ни сообщения, настроение становится только более удручающим, как и положение — пятница. Сегодня уже пятница, и, если не смогу сказать Джеффу самое важное, то за эти выходные, возможно, случится что-нибудь непоправимое.

Казалось бы, вот он сидит, позади, а поговорить всё равно нет шанса, потому что Джефф с некоторых пор перестал быть один вообще всегда. После занятий он топает за ними, как щенок, на обеде торчит тоже рядом с ними, и в туалет хочет именно тогда, когда Кайзер собирается.