— И про план, — напоминает Джефф. — Я буду защищать Шарлотту, и она станет со мной встречаться из чувства благодарности, как минимум. Ну или жалости, что тоже не так уж плохо, — улыбается. — Таким способом у меня и девушка красивая будет, и Пита обойду.

— А Кайзера?

— Кайзера? Да чёрт с ним, знаешь, когда он молча сидит рядом, он даже ничего, — оборачивается ко мне, прежде чем зайти в класс. — А когда спрашивает про самочувствие — вообще душка!

*

У Джеффа никогда еще не было столько всеобщего внимания, как в эту среду. Учителя, ученики смотрят только на него, и самые смелые спрашивают, где он отхватил такую «красоту». Как ни странно, при всей своей ненависти к Дику, Джефф отмазывался тем, что напоролся на хулиганов, когда возвращался в одиночестве из кино. Хотя да, какая тут ненависть, ведь Дик теперь для друга «вообще душка»! Тьфу, как Джефф не понимает, что Кайзеру наплевать на удар, и всё, чего он испугался, это последствий. Ударил бы еще раз и еще, потому что дрянь, потому что…

— Спасибо тебе, — Шарлотта ставит на парту маленькую коробочку шоколадных конфет, перевязанных розовым бантиком. — Большое спасибо, что спас меня.

Джефф краснеет и молчит, не в состоянии произнести «Пожалуйста» или хотя бы «Не за что», и Шарлотта, мило улыбнувшись, возвращается на свое место.

— Ого, — друг вертит коробочку в руках, — мне еще никогда не дарили конфеты. Это вообще нормально, что парням дарят конфеты?

— Ну она же в благодарность, — пожимаю плечами, — и лучше убери, пока Пит не пришёл.

Джефф слушается совета как раз вовремя, потому что в класс заходят четверо ублюдков, два из которых пока что менее ублюдочны.

Пит скалится Джеффу, а Кайзер выглядит немного отрешенным, но, в общем-то, ничего необычного. Возможно, Дик уже выкинул из памяти вчерашний инцидент, как выкинул то, что успел мне отсосать разок.

*

Их компания нашла место покурить прямо у школьных дверей. Пит облокотился на перила, Арти стоит, спустившись на одну ступеньку, Кенни с незнакомой мне девчонкой копаются в чьем-то мобильнике, а Дик болтает с бритоголовым парнем, одетым не по форме. Кажется, им неплохо всем вместе, кажется, сигареты вкусные.

— Кто-нибудь готовился к тесту? — Грег устало потирает лоб, и я замечаю, что ребро его ладони исчерчено синей пастой. — Я пытался до четырех утра заниматься, но ничего не запомнил, капец.

— Я тоже вчера учебник открывал, но одним глазом неудобно читать, — стоящий передо мной Джефф трясёт головой. — А ты, Рэнди?

Я? А какой тест? И когда тест?

— Э-э-эм, ну так, перечитал лекции, — пожимаю плечами, и взгляд то и дело возвращается к Диковой компании и к самому Дику.

— О, я тоже пытался спастись с помощью записанного, но… — смачно зевает Грег, — но столкнулся с проблемой собственного неразборчивого почерка. Хотя это мистер Ноуфорт виноват, вот если бы он не диктовал так быстро…

Пока Грег вдаётся в подробности своих рассуждений, вытаскиваю телефон и набираю Дику:

«Надо поговорить, сейчас же!»

Наблюдаю, как Дик не спеша вытаскивает телефон и усмехается, поднимая на меня взгляд. Делает затяжку и, наконец, набирает ответ:

«А что мне за это будет?»

Утырок, по щекам тебе будет! Чертыхаюсь со злости, уж больно много к нему ненависти накопилось, но пишу совсем не едкое:

«Ничего».

Дик прочитывает, вижу, что прочитывает и вместо того, чтобы прислать «Ну ладно» или там «Как хочешь», он убирает телефон! Сначала кажется, что он придуривается, что сейчас он перестанет болтать с бритоголовым и напишет ответ, но этого не происходит. Дик докуривает, бросает окурок в траву, и всей компанией они заходят в школу.

Всё.

— … пойдём? — спрашивает Джефф, — история сейчас начнётся.

*

— Таким образом, война длилась не один год, — сообщает мистер Ноуфорт, — и запоминайте-запоминайте, это будет в сегодняшнем тесте! А теперь перейдём к годам тяжелым, послевоенным, когда встала острая необходимость…

Перестаю слушать учителя и оборачиваюсь на Дика, прикрывающего глаза и, возможно, пытающегося по-настоящему заснуть. По меньшей мере, развалился он на парте знатно, не стесняясь учителя.

Лицо спокойное, расслабленное, а я всё пытаюсь понять — он вводит систему платы за разговоры или это единичный случай? Может, если я попытаюсь вытянуть на общение его сейчас, то прокатит.

«Дик, надо поговорить, не шучу».

Отправляю и сразу жалею о формулировке. Надо было написать «Пожалуйста» и уповать на милость.

«Хорошо, поговорим, только что я получу за это?»

Бля, он издевается, ну точно издевается, я же вижу его улыбку.

«А что надо?»

И если в ответ мне придёт что-то вроде «Потрогай мой член» или «Дай мне полапать задницу», я кину в него шариковую ручку и ластик. Или чем потяжелее.

«Постоишь две минуты не дергаясь».

Вот ведь извращенец треклятый, и что он будет делать в эти две минуты? Лапать и дышать как астматик — наверняка.

«Хорошо».

Отвечаю ему, в конце концов, постоять пару минут обездвиженным не так уж много.

«Отпрашивайся в туалет, малыш».

Дик присылает команду, и моя рука сразу же взмывает в воздух:

— Извините, мистер Ноуфорт, можно в уборную?

Учитель не очень-то рад, но всё же выписывает мне разрешение на посещение туалета. Чёртовы правила… интересно, и как думает отпрашиваться Дик, если мистер Ноуфорт сможет отпустить его только после моего возвращения?

Не успеваю даже дойти до поворота, а уже слышу хлопок двери и Диков голос:

— Тормози, Рэнди, — идёт ко мне и, когда доходит, хватает за кисть.

— Как ты выпросил разрешение? — спрашиваю, пока Дик тащит меня непонятно куда.

— Эх, жопу учителям лижешь, а договариваться не умеешь, — смешок. — Харизмой выпросил.

Мы поднимаемся по лестнице наверх и останавливаемся только у выхода на крышу, запертого на замок. Дик наконец отпускает мою руку.

— Так о чем разговор? — преспокойно так интересуется.

— О чем? Ха, о том, что ты ударил Джеффа, и он не одну неделю подбитым проходит! Ты совсем охренел, не?

— А-а, это, — произносит словно действительно уже забыл о происшествии и вот вспомнил. — Слушай, это не твоё дело вообще, смысл об этом болтать?

— Пф, ты такой лёгкий, Дик, — скрещиваю руки на груди. — Ладно хоть отвёз его потом в больницу, прям молодец… сколько вы часов с Джеффом были неразлучны? Не менее шести, да? А потом поди и домой его подвез, так?

— Я не понимаю, Рэнди, ты отчитываешь меня за удар или ревнуешь за…

— Чего? Не ревную, идиот, — огрызаюсь, потому что не понятно, каким местом Дик слушает. — Не смей трогать Джеффа, понял?

— У-у-у, это угроза? И что будет, если трону, а? Что, если еще раз ему всеку или… — делает шаг ко мне, и шальные у него глаза, зрачки расширены до самой роговицы, — или предложу ему минет моего авторства? Ха, твой Джефф точно не откажется.

— Ты противен, — проглатываю ком в горле. — Видеть тебя не могу.

— Ну-да, однако… две минуты, — и Дик усмехается, несколько плотоядно и от этого пугающе.

Опускаю руки вдоль тела, закрываю глаза и делаю выдох, приготавливаясь к чужим рукам. Не зря приготавливаюсь, потому что получается даже не вздрогнуть, когда ладонь ложится на поясницу.

— Расслабься, это ведь не больно, — шепчет Дик прямо в ухо, и вот тут вот не мог не вздрогнуть. — Ну чего ты, сладкий…

— Прекрати, — бурчу, — бесят все эти «малыш», «зая», «сладкий», фу.

Дик тихонько смеётся, и это тоже бесит. В остальном же я не замечаю, как проходит время, просто стараюсь не думать, как его провожу, а точнее — не чувствовать, но всё равно чувствую. Чувствую руки, осторожные пальцы, чувствую чужое дыхание и постоянно задерживаю свое. Сухие губы слегка касаются моей шеи, и это щекотно.

— И всё же ты сладкий, — не унимается Дик, и кажется, его пальцы перестают водить по спине, чтобы забраться под одежду и дотронуться до кожи.

— Всё, время вышло, — перехватываю чужие руки, почти вытащившие полы школьной рубашки. — Пора возвращаться на урок.