— У тебя есть новая зубная щетка? — дверь ванной комнаты приоткрылась и пролился свет. — Я свою брать не стал.

— Да, в шкафчике рядом с полотенцами, — пробурчал и повернулся на другой бок, всем видом показывая, что больше беспокоить нельзя.

Но он и не беспокоил. Разобравшись со всеми делами, он лег на другой край нашей общей кровати, и на какое-то мгновение у меня дыхание прервалось. Честное слово, К., я думал, был уверен, что он начнет ко мне приставать.

Полезет ко мне своими чистыми сильными руками, стянет с меня нижнее белье и… но нет. Даже не попытался получить единственный на неделе секс в эту ночь. Так что мы просто заснули, как правильные мальчики, и перед этим я даже успел порадоваться, что, возможно, с ним будет еще проще, чем с Джеком! Только вот уже утром стало очевидно, что радость эта была напрасной…

— Что? — К. кажется возмущенной. — Он к тебе даже не полез? Тоже мне секс-машины, пф-ф-ф…

— Ой, К., я думаю, у него были свои причины на эту воздержанность в ту ночь.

— Например?

— Он всё же ушел от Якоба. Это было, конечно, очень холодно и не было никакого признака того, что происходящее его хоть как-то задело, и всё же… возможно, он тоже был вымотан. Так или иначе, та ночь была первой и последней в качестве послушания и примерности. Мюррей действительно единственный раз был таким едва ли не равнодушным к подчинению.

То первое роковое утро… я проснулся далеко не с рассветом, но всё же рано, ведь были весьма неотложные дела с одним рестораном на другом конце города. Я лежал и не менее десяти, да, наверняка десяти, минут слушал едва слышное чужое сопение. Я боялся посмотреть на Мюррея в свете утра, как уже бывало, но в этот раз деваться было некуда.

Он спал, уткнувшись в подушку, и его левая рука почти касалась меня под одеялом. Я не хотел его будить, но он открыл глаза, стоило только мне подняться с постели.

— И куда? — перевернулся, потянулся лениво и взгляда прищуренного не стал сводить.

— Мне нужно съездить по работе, ты можешь отдыхать, — я ушел в гардеробную, и уже там услышал насмешливое:

— А я думал, работать тебе не приходится.

Пока я выбирал чёрный костюм из ряда таких же чёрных, Мюррей, абсолютно не одетый ни во что, встал в дверном проеме и поставил руки так, будто у него есть претензии.

— И когда я смогу получить своё? — даже не передать, насколько едко и цинично спросил, словно еще раз «Трах когда?». И, боже, как же мне хотелось ответить «Никогда».

Но я, простите, похлопал ушами, дав тем самым себе несколько минут на удержание гнева, и сказал безропотное:

— Думаю, сегодня ночью можно будет устроить неторопливый и…

— Ага, и полный любви перепихон, — фыркнув, договорил за меня и вернулся в спальню, но я все еще различал его слова: — тогда я гулять.

Сразу же повесил на место чёрный костюм с бархатной темно-синей каймой внутри и полный закипающего возмущения направился к Мюррею для выяснения отношений.

Чтобы завестись, хватило двух секунд вида того, как этот подлец одевается, и это я не про хороший завод.

— Куда гулять? Может, останешься дома, а?

— Я же не собака, чтобы оставаться, — передернул плечами, и стало очевидно, что решил он уже всё достаточно твёрдо, чтобы меня игнорировать. — Вечером вернусь.

— Мюррей, — я подошел к нему ближе и приобнял, — останься дома, пожалуйста. -Попросил я жалостливо шепотом, стискивая руками, но получил в ответ только хмык. Хах, представляешь, К., хмык, он просто, блин, хмыкнул на такую просьбу.

— Я тебе не доверяю, — сказал и уткнулся носом в его плечо. Приятно пахло, словно свежим ветром, словно Мюррей действительно ветер.

— Это твои проблемы, — отодвинулся, чтобы иметь возможность натянуть футболку, и развернулся: — либо доверяй, либо следи, мне всё равно.

И тут он решил, видимо, что это идеальный момент, и ушел, распахнув и не закрыв за собой дверь. Может, специально хотел, чтобы я за ним побежал, не знаю, но я и побежал:

— Так не делается, ты, вероятно, забыл, что у нас весьма деловые, в некотором роде, отношения, и большую часть времени ты должен делать так, как говорю я! — надрывался, спускаясь за ним по лестнице. — Слышишь, Мюррей?! Не ты тут главный, а я! И когда я о чем-то прошу тебя, ты должен, ты обязан соглашаться, потому что не такая уж это и просьба, а скрытый приказ!..

Много еще было что сказать, но входная дверь хлопнула, оставляя в одиночестве.

«Будет даже проще, чем с Джеком». Ох, как же слеп был я до этого, если позволил такой смешной мысли промелькнуть всерьез. Стоял там один, чувствуя себя безобразно глупым, и та мысль закрутилась вновь, только уже насмешливо.

— И что, он правда уехал? — К. удивляется, большие глаза округляются, и рот распахивается. Наивная, еще надеется, что не уехал?

— Да. Мне ничего не оставалось, как наконец одеться, привести себя в порядок и поехать по нормальным рабочим делам. Но ты можешь представить, дорогая, в каком эмоциональном состоянии я был.

Мало того, что Мюррей выставил меня идиотом, заставил идти за ним, унижаясь, так он еще мог и не вернуться. Вот о чем я думал, возвращаясь домой.

Мои руки вцепились в руль, словно в спасательный круг, но вода всё равно поступала в рот. Я тонул в глубине собственных отчаянных мыслей, тонул в том, что жалел буквально обо всем.

Жалел, что привел Мюррея к себе домой, жалел, что кинул Якоба, жалел обо всем грязном, и жалел, что с Мюрреем встретился в том кафе. Я жалел, что продолжил общаться с ним по скайпу, когда мне еще было легко прекратить это не делать. Жалел, что оказал ту просьбу для Джека, жалел, что не оставил всё, когда это самое всё только начинало закручиваться.

Но я был на пути домой. Гладкая дорога, нависшие тучи и моя нервозность.

Да, К., жалел о его появлении в моей жизни и больше всего боялся, что Мюррей в нее не вернется. Старался уговорить свое эго, что всё к лучшему, и это тоже, что со всем справлюсь, и этот маленький, играющий во взрослого мальчик и не нужен мне вовсе, но…

Свет не горел ни в одном окне. Была почти ночь, а в моем доме, казалось, что не почти, а полная.

Я подъехал к своему пристанищу, а Мюррей, выходило так, что нет. И в этот момент, кроме жалости к себе, ничего не осталось, никаких мыслей.

========== 8.3 ==========

Я вышел из машины и на почти не ощущаемых ногах двинулся к дому. Вход оказался заперт, пришлось разобраться с замком, и это стало еще одним уверенным признаком того, что он не вернулся. Я распахнул дверь и задержал дыхание: показалось — словно вылетевший призрак одиночества прошил меня насквозь. А еще послышался свист гуляющего ветра, но этого быть не могло, потому что мой гуляющий ветер всё еще шлялся непонятно где.

Немного выпил, чтобы расслабиться, ничего не съел и улегся, стараясь ни о чем не думать. Стараясь переложить все проблемы на завтра и утром же позвонить адвокату. Конечно, я бы выглядел полным придурком для общественности, вскрой все дела, но так я выходил полным придурком для Мюррея. И первое я стал предпочитать второму, да и договор — есть договор, не зря же подписывали.

И всё-таки судиться с ним было бы больно. Глаза при размышлениях об этом щипало, словно от едкого запаха.

Если спросишь, дорогая моя К., вернулся ли он и когда, то отвечу.

— И когда же… — начинает подруга, я обрываю ее на полуслове:

— Ровно в четыре пятнадцать. Я проснулся и сразу посмотрел на часы и только после этого с неудовольствием отметил, что даже спал я в невиданном напряжении, потому что разбудил меня замолкший двигатель. Мой БМВ вернулся на место, и честное слово, это проклятая машина. На ней я тогда связался с братом Джека, и именно на ее заднее сидение я кинул тот блокнот с его именем. И именно этот БМВ Мюррей взял «погонять». Если не сказать, что угнал.

Время казалось вечностью, но Мюррей таки доплелся до спальни. Аккуратно, словно правда заботился обо мне, открыл дверь, и так же аккуратно, почти бесшумно, закрыл. Надумал пройти в ванную и там побыть в тишине и спокойствии незнамо сколько времени, но я включил свет.