Но тогда, в те смутные дни, было ещё рано думать о нашей встрече, ведь была проблема серьёзнее — как сообщить ему, что я хочу? Вдруг он извращенец, хотя почему «вдруг»? Эм, ладно, сбиваюсь, так вот, может ему просто нравится дрочить на камеру, а с Якобом такого уже априори быть не может, вот он и развлекается с такими, как я? Даже боялся думать, сколько, возможно, у него таких. Или он так балуется, чтобы Якоб его не застал за настоящей изменой, и встретиться крайне проблематично? Или, самое страшное, он просто мог не захотеть меня увидеть.

В общем, как ты понимаешь, мыслей было миллион, и все они были не самыми положительными. Как-то подрастерялся тогда мой природный оптимизм.

Мюррей позвонил только во вторник, во вторник, через неделю после нашего звонка. Согласись, что это срок?

— Конечно, срок, — К. хмурит брови.

— Вот-вот, я уже даже боялся, что он никогда не будет в сети, и мне придётся пробивать его имя и фамилию по базе данных.

И всё же он появился, и я был слегка… нет, больше чем слегка, на него зол, но и также уже всю голову сломал, как заговорить о возможности нашей с ним встречи.

Он сразу заметил, что я думаю намного больше, чем обычно, и думаю не о себе:

— Твой хаотичный мыслительный процесс весь на лице, — он улыбнулся и поправил рукав рубашки. Да, он зачем-то позвонил мне, одетый в белую рубашку, почему он не снял её для меня изначально?

— Тебя долго не было… — я не спрашивал, но и не мог не сказать.

— А, скучал? — Мюррей посмеялся надо мной немножко. — Я работал, очень упорно работал… Якоб как с цепи сорвался.

Когда он произнес «Якоб», в груди все передёрнуло, то ли от ненависти уже к этому парню, то ли ещё от чего-то мерзкого и непонятного.

— Ясно, — да-да, я был не в лучшем расположении духа и готов был бросить трубку, даже учитывая, что до этого все дни его ждал. Какой я верный, однако.

— Ты ещё себе никого не нашёл? — он закурил сигарету и явно чувствовал себя в своей тарелке, будто не замечая моё поганое настроение.

— Нет, я ещё не готов к новым отношениям, — хотя Джека в голове уже давно не было, поэтому был полностью готов, но — с Мюрреем, хоть я тогда себе в этом так и не признался.

— А к перепихону? — когда он это спросил, я не смог не закатить глаза.

— Тоже нет, я не такой, — ко мне вернулась практически уже оставленная мораль, на что Мюррей улыбнулся так, будто я ему детский фокус показал.

— По твоему поведению я думаю, что ко второму ты точно готов, — я сморщился и быстро перевёл разговор в другое русло:

— А ты ещё не расстался с Якобом?

Спросил это просто так, прекрасно уже осознавая из нашей короткой беседы, что нет.

— Не-а, а ты хотел бы? — он выдохнул дым через нос и в этот момент стал похож на злющего быка. Хотя он совсем не был злым, это всё его острое лицо.

— Хотел, — честно ответил я, сам того не ожидая от себя.

— А что тебе это даст? — он поднял бровь и как-то напрягся.

— Это очистит мою совесть перед Якобом и его больной матерью, — я опустил взгляд в клавиатуру, чтобы не видеть, как он смеётся, но, к сожалению, я всё равно это слышал.

— Хм, — он выпустил дым вверх, задрав голову и показав мне кадык. — Это бесполезный разговор, ты ничего не знаешь.

И в какой-то степени я был рад, что он закрыл тему. Потому что это такое, прости меня К., дерьмо, просто дерьмо — всё время копаться в правильности и неправильности чего-либо.

— Давай встретимся? — да, я вот так с ходу это выпалил. До этого думал, как лучше преподнести и какие слова надо произнести, а выпалил так, будто спросил, есть ли в доме клубничное мороженое.

Мюррей смотрел на меня какое-то время, не мигая, а потом зажмурился и рассмеялся. Он не докурил сигарету, я видел, как он затушил её, выкуренную лишь наполовину.

— Ты всё же готов к перепихону, — я покраснел, когда он это сказал. Мне стало за себя так стыдно, будто я голым по улице пробежался, будучи неадекватен. Сразу пожалел, что предложил ему встречу, и вообще пожалел, что хочу с ним встретиться.

— Просто встретиться, в кафе, например, и поговорить, — настаивал я на приятельской ноте, хотя где-то внутри понимал, что вру, но мораль и правила диктовали своё.

— В каком кафе? — как ни странно, он не замял тему, а продолжил её, и это дало мне надежду и укрепило мои внутренние силы.

— В любом, каком хочешь, — я закусил губу и предоставил ему выбор, чтобы понять его немного больше по предпочтению.

— М-м-м, — протянул он, — Давай в «Beavis and Butthead», а?

Я сначала не вспомнил это кафе, а потом в памяти всё же отозвалось. Это кафе, названное в честь придурков…

— Аха…ахаха, — К. перебивает, неприлично громко хохоча, — ахах, ох, Сэмюэль, — она вытирает слёзы, выступившие из глаз. Ох, блин, ахах…и много же ты понял по этому его выбору?

— Не смейся, — морщусь, — и мне тогда стало плохо, когда я вспомнил «Beavis and Butthead», отвратительный мультик, хотя я даже никогда его и не смотрел. Жаль, что в нашем городе он столь популярен, особенно среди…

— … не лучших сливок общества, — договаривает за меня К., и я киваю, соглашаясь. Пожалуй, тактичнее и я бы не сказал.

— Ты не передумал тогда встретиться?

— Ох, — тяжко вздыхаю, мыслями возвращаясь в тот день, — передумал, только на секунду, а дальше решил, что спать меня с любителем «Beavis and Butthead» никто не заставит. Да и он мне не дал времени поразмыслить нормально, опять заговаривая:

— Днём, да? — Мюррей был всё таким же невозмутимым, вероятно, не заметил моего расстройства от его выбора. — Часа в два, сойдёт?

Я кивнул ему тогда, ведь у меня свободный график, и в любой день я мог выделить полчаса.

— О чём мы будем разговаривать? — задал он самый страшный для меня вопрос. Потому что после «Beavis and Butthead», я таки не знал, о чём с ним можно говорить.

— Эм-м, — я задумался, а он засмеялся, — о погоде, об… — у меня просто слов не было, я правда не знал, о чём с ним можно такому, как я, говорить.

— Ты приедешь на машине? — Мюррей взялся за вторую сигарету.

— Конечно, — слово и тон ясно давали понять, что о другом не могло быть и речи.

— Ладно, я тогда на такси, — он затянулся и долго держал в лёгких дым, прежде чем выпустить его будто мне в лицо.

— Почему? Ты тоже можешь на машине, — я тогда подумал, какова вероятность того, что он возьмет машину Якоба?

— Нам потом будет неудобно на двух тачках, — пока он затягивался, я думал, к чему он это. А когда смекнул, наконец, начал возмущаться, причём искренне:

— Я не буду с тобой спать!

— Почему? К себе вести меня не надо, я к Якобу тоже, естественно, не повезу, — он серьёзно, да-да, серьёзно об этом рассуждал, — вариант: выехать за город, и в машине, возле трассы…

— Нет! — меня аж затрясло от ненависти к этому предложению. — Ни за что! Как отвратительно! Я не буду спать с любителем «Beavis and Butthead», да ещё на трассе, днём!

Мюррей же выглядел так, будто не верил ни единому моему слову. Он усмехался и курил, пока я краснел и распинался:

— Как ты вообще можешь такое предлагать. Мы просто встретимся в этом чёртовом кафе и просто поговорим. На этом всё!

— Однако ты даже не знаешь, о чём со мной разговаривать, — Мюррей хмыкнул и расправился с окурком, пододвинув пепельницу.

— Мы… мы найдём хотя бы одну тему, — я уже успокоился, — уверен, что найдём.

И он снова не верил этому, но решил дальше об этом не говорить.

— Тогда договорились, и…— Мюррей сделал короткую паузу, — что мне за это будет?

— А что ты должен за это получить? — честное слово, не понимал, к чему он клонит.

— А что ты можешь предложить? — игрался со мной.

— Денег не получишь, — отрезал я, — это унизительно платить за встречу со мной.

Он рассмеялся, так же громко, как ты, узнав, какое кафе он выбрал. А когда прекратил смеяться, то сказал чудовищную фразу:

— Я хочу кончить с тобой, до того как вернется Якоб, и я буду кончать с ним.