Бом двумя руками схватил кол и потянул на себя, освобождая холмик. Тот послушно побежал к хозяйке, Лесная Ведьма приняла его мощь, тут же взялась тянуть ещё один кол, но как бы она не прилагала усилий – у неё ничего не выходило.
«Теряешь наше время, тебе не вытащить колья, даже если я отпущу всех твоих подземных помощников. Давай рассказывай про гидру, а мы чутко послушаем и вкусно поедим. Ты на еду можешь не рассчитывать, твоя забота мощь себе вернуть, а уж для этого тебе постараться придется на славу» – сообщили ей братья.
Лесная Ведьма поднялась, постаралась сделать шаг, но тут же, потеряв равновесие, упала на бок, завалившись на траву. Бом подошел к ней и небрежно перенес её ближе к костру так, чтобы её спина смотрела в лес.
Бим снял мясо с огня, ровно разделил и передал Бому его долю. Братья жадно принялись за трапезу из-за подступившего голода, буквально проглатывая откусываемое.
Лесная Ведьма зашипела, но уже не так как до этого, из шипения ушли ярость и злость, осталось отчаяние: до встречи с этими людьми ей было достаточно зашипеть, чтобы кровь в человеке вскипела и его парализовало, а эти создания плевать хотели на все её фокусы. Кем они были?
– Гидра любит воду, берлога её на острове, обнесённом ледяной подземной речушкой. Вокруг такой холод, что птица, залетевшая на остров, вскоре замерзает. Гидра любит их есть морожеными. Также гидра быстро летает, так быстро, что ваши трюки с… – тут Лесная Ведьма всхлипнула. – … моими воронами не помогут. Гидра не убивает только из лени. Людишек, её похищаемых, гидра держит на острове, щадит их, выкопала им землянку накидала туда травы, чтобы они в ней грелись, сегодня гидра притащила на остров прекрасную девушку. Целый день гидра сидит на острове, охраняет свой живой запас еды, иногда поедая.
– Пойдешь с нами, не верю тебе на слово. Силу твою будем возвращать по мере твоего ослабевания. Умереть точно не дадим, если выполнишь свою часть договора: покажешь дорогу верно, найдем гидру; когда убьем её, сожрешь её, отлежишься и восстановишь дьявольские силы. Мы за это время успеем добраться до той точки, откуда зашли в лес, и уйти домой. Мы должны понимать, что не получим от тебя удара в спину. Холмики отпустим здесь. Если не согласишься, то голову твою с плеч срубим. Потеряем время, но нам то что, мы идем принцессу вызволять, она приманка для нас, поэтому гидра её не съест, будет нас дожидаться. После того как голову твою срубим, тело твое сожжём, на запах кто-нибудь придёт, а не придёт, то по-другому сделаем – голову твою на кол наденем и с ним в лес пойдем на прогулку. Сама видишь, храбрости нам ни занимать. Идти будем ровно на запад, к утру привал с костром и жаркой мяса организуем. Глядь и кто-нибудь выйдет к нам, посотрудничать не сопротивляясь, вдохновленный твоей головой, из которой к тому событию через распоротую глотку вытекут мозг и кровь, а глаза для устрашения вытащим, чтобы пустые глазницы птиц одурманивали. В случае, если никто не выйдет, то примемся за поиск, распотрошим пол-леса, а то и подожжём, уверен не быстро, но уж в ночи заломаем кого-нибудь, кто понимает человеческую речь.
Звучало внятно.
– Хрен с вами. Согласная я.
– Умничка, правильный выбор в пенсионном возрасте снижает серость лица.
Бим достал из своего вещмешка ещё один свернутый мешок и лопату, подошел к проткнутым холмикам и ловкими колющими движениями начал их выкапывать так, чтобы холмик с землей и воткнутый в него кол оставались целостными. После того, как они были вырыты, Бим погрузил их в мешок, складывая наподобие восковых свеч.
Ведьму связали длиннющей верёвкой, какая у них имелась в одном экземпляре, а оставшийся конец в четыре метра закрепили за Бомом, мудрено привязав к его кожаному поясу. Лошадей распрягли и нашептали уйти пастись к дому, сбруи и седла мастерски спрятали в невысоком кустарнике у леса, остальные вещи взяли с собой.
Когда вошли в лес, ночь стояла в самом разгаре: в кромешной тьме периодически, то там то сям всплывали жёлтые глаза, из разных уголков раздавались тревожные звуки, отдаленно напоминающие последние истошные мольбы и просьбы о сохранении жизни, но их тут же заглушали и останавливали звуки жевания и жадного глотания.
Но спустя минуту всё затихло.
– Там, где есть деревья, там моя власть. – Пояснила Лесная Ведьма. – Идем строго на север. Под ноги не смотрите, перед нами лес послушно расступается и не причинит вреда.
И правда так и было, шли ровно, как по каменной площади у дворца короля, не спотыкнешься и не растянешься, вывихнув ногу, потому что трава прижималась к земле; грибы, корни и пни держались поодаль; животные, птицы и насекомые попрятались в лабиринтах растительности, деревья расступались. Из-за этой суеты образовывалась безопасная дорога, направляющая братьев туда, где никогда не ступала нога человека, к поляне слизи.
Без остановки на отдых и сон шли они оставшуюся часть ночи, утро и до обеда, к началу которого лес стал редеть, просвечивая серыми тонами, несимпатично смотревшимися после густой и насыщенной зелени.
Когда вышли туда, где лес переходит в пустую серую даль, то остановились на границе, не перешагивая её. Впереди находилась серая земля, местами мокрая, как от прошедшего затяжного дождя, от чего была покрыта лужами разной глубины, без какой-либо растительности, над ней не пролетали птицы, и следы животных на глиняной почве отсутствовали. Хотя их мог смыть продолжительный дождь.
– Ну, Ведьма, рассказывай, как далее пойдем. – Приказал Бим.
– Этот участок мне не подчиняется, поляна слизи появилась в лесу после того, как гидра забеременела от Крысьяка во второй раз. Первым же её ребенком было создание совсем другое – успешное, вы, люди, знаете его как Чудище Пучеглазое.
***
Краткая неожиданная история про Слизня.
Тяжело гидра переносила вторую беременность: стояло жаркое лето, она постоянно горланила змеиные мольбы, от чего лес дрожал, деревья роняли плоды и осыпались листья. С наступлением осени стала выборочно жечь деревья, к зиме совсем разум потеряла, прилетела на этот, тогда ещё цветущий участок леса, второй головой дыхнула и превратила его в серый камень, третьей головой дыхнула, и рассыпался камень в пыль. На следующий день пошёл дождь со снегом, он прибил пыль, так и появилась серая невзрачная поляна, растянувшаяся на долгие мили.
Обиделась я на неё, знала, что соседство с вольнолюбивой гидрой тяжелая ноша, но мой лес разрушать, превращая его в безжизненную пустошь, и не понести за это действие наказание, значит ставить мое положение ниже, чем положение у других ведьм. Открыто действовать я не привыкла, всегда исподтишка. Знала я, в каком месте гидра воду из реки любит пить, и нагрянула в гости к водяной ведьме той реки с просьбой, чтобы она в следующий раз, когда гидра сподобится воды попить, в том месте остановила течение реки на столько времени, сколько она будет пить, а в воде будут мелкоизмельченные зерна спорыньи плавать. Заглотит их гидра вместе с водой, и как начнет вода с желудочным соком смешиваться – заболеет гидра на пару дней глупостью, а глупость не известно, куда может завести.
Удался мой план, и заболела гидра. Два дня сидела в своем логове, разворотила весь остров, лишив его остатков деревьев и кустарников. И на четвертый родила раньше положенного срока, да родила черте че. Размером с пол – лошади, серого цвета, длинного и толстого, формой на слизняка похожего, только без глаз антенн, совсем слепой и на спине с руками, жалким подобием маменькиных крыльев и ртом – трубкой длиною в два локтя. Вот потеха была до того дня, пока гидра на пятые сутки после трагичного посещения водопоя, притащила на пустошь свое новорожденное черте че и бросила его здесь подыхать. И больше сюда никогда не прилетала. Ну, думали, что сдохнет этот слизняк, и истории конец.
Но этот скользкий отросток адаптировался. Скользил по серой поверхности легко и свободно, как будто плавал, оставлял там, где проползал след из слизи, выделяемой его кожей и сутками не высыхающей, от чего серая местность превращалась в каток. По началу питался по глупости зашедшими в серую пустошь маленькими животными, которые были не в состоянии передвигаться по слизкой поверхности и, теряя равновесие, падали. Он же появлялся, оплёвывал их своей слюной, такой же густой как слизь, но такой липкой, что стоило, к примеру, мышки прижать лапы к телу, как они приклеивались к нему, и она теряла способность двигаться, становясь беззащитной. Тогда он беспрепятственно втягивал её ртом-трубкой. Такие фокусы проходили с сусликами, зайцами, лисами; другие же, поняв, что местность крайне опасная, держались подальше от поляны слизи.
