Затем Бом подбежал к Биму и запрыгнул к нему на спину, закрепив свои ноги на талии брата. Бим, ни теряя времени даром, побежал по кругу площадки и, сделав несколько кругов, набрав значительную скорость, перебежал на рассыпающиеся стены пещеры, превращаясь от быстроты движения сам и превращая от быстроты передвижения Бома и Бимбочку в тень. Тень заплясала по стенам пещеры и, бегая по кругу, стала подниматься все выше и выше, пока не достигла разъема в потолке пещеры и скрылась. Стены пещеры стали оседать и рухнули, сломав вековой тандем из четырех скал, которые образовывали полукруг.

Тень остановилась ровно у телеги и стала приобретать очертания – Бим в руках с Бимбочкой и братом на спине. Бом тут же слез с брата и принял из его рук Бимбочку. Бим устало вздохнул и осмотрел развалины.

В телеге нашлась вода. Бом поспешил ополоснуть лицо Бимбочки, но она находилась без сознания.

Бим подождал до тех пор, пока уляжется пыль от многочисленных обломков, ранее гордо именующих себя высочайшей скалой. Он попросил топор у Бома, передал брату удивительные сапожки и одел свои грубые ботинки, ожидавшие его в телеге. Бим направился искать останки Чудища Пучеглазого. Бом не стал дожидаться, чем окончится поиск Бима: обулся в удивительные сапожки, взял на руки Бимбочку и направился в сторону города Миби-Миб. Он, потеряв очертания от скорости, которую давали сапожки, тенью ринулся к дворцу Тим-Тили-Бима.

Бим упорно искал под завалом искалеченное туловище Пучеглазого, разбирая завал, и вскоре нашёл его. Он решил убедиться, что жизнь покинула Чудище, так как, имея дело с подобными, никогда ни знаешь, чего можно от них ожидать, и насколько они могут быть немыслимо живучи. Поэтому Бим разрубил огромное брюхо Пучеглазого так, чтобы птицы скорее выклевали внутренности. Также Бим нашёл отрубленную голову. Её он решил оставить себе, как доказательство свершившейся победы человеком над уродливым коварством природы.

Бом тем временем влетел во дворец Тим-Тили-Бима и, вручив дочь несчастному отцу дома, поспешил откланяться. Перед самым отбытием прихватил ещё одну телегу с яблоками, не запрягая, потянул её за собой. Тим-Тили-Бим бросился к дочери, не видя и не слыша никого от радости. Бимбочка, почувствовав дыхание отца, открыла глаза.

С трудом приподняв отрубленную голову, чтобы положить её на телегу, поверх мешков с яблоками, Бим поспешил в порт.

Братья встретились в порту, нашли судно «Заборта» и, прикинув размер телег с яблоками и головы Чудища Пучеглазого, поняли, что объем судна не позволит разместить трофеи. Отпускать Сза не хотелось: за его труды было дорого заплачено. Оставлять трофеи непомерно жалко. Ждать же ещё пять дней и плыть на другом судне братья не могли себе позволить, так как денег на проживание, пропитание и обратную дорогу не осталось, яблоки могли испортиться, а в целях пропитания не хотелось варить и есть голову Чудища. Возвращаться к Тим-Тили-Биму тоже не хотелось, в таком случае надо было бы возвращать меч, сапоги и телеги. Братья пригорюнились.

Хозяин же лодки, Сза, засмеялся над хмуростью братьев и потребовал грузить трофеи на судно. Они внимательно выслушали его, как надо правильно укладывать груз.

Первым делом он поручил внести на судно голову Чудища – перед входом на судно надо было четыре раза повернуться вокруг себя, войти на лодку и не сходить с неё до окончания дальнего плаванья. Бим так и сделал, и голова Чудовища гармонично легла под первое пассажирское кресло, значительно уменьшив его размер.

Вторым делом Сза поручил внести на судно обе телеги, но перед входом на судно надо было восемь раз повернуться вокруг себя, войти на лодку и не сходить с неё до окончания дальнего плаванья. Бом так и сделал, собрал все свои силы и, подняв каждой рукой по телеге, закрутил их вокруг себя и через восьмой оборот вошел на судно, и телеги гармонично легли под второе пассажирское кресло, значительно уменьшив его размер.

Братья постарались ни удивляться, пристегнувшись к пассажирским креслам. Поблагодарили Сза за то, что его судно имеет дополнительную скрытую вместимость.

И лодка, управляемая Сза, тут же отправилась домой через море, становившееся коварным на семь дней в году. По дороге припевочки, находившиеся под вторым пассажирским креслом в одной из телег, вибрировали и испускали вокруг приятное пение, и от этого возвращение домой становилось ярче, потому что чувствительнее. Бим и Бом же заметили, что подстерегающие их на пути смертельные водоросли от пения припевочек светлели, теряя влагу, и на глазах умирали, становясь жёлтыми.

Становилось понятно, как Тим-Тили-Бим добрался по морю, не попав в хладнокровные объятья водорослей: его фрегата с командой, сами того не зная, находились под защитой припевочек.

Смелых и ловких братьев впереди ожидало ещё одно приключение, о котором они ничего не подозревали.

Глава о том, что надежда не бывает пустой.

Братья, вернувшись домой, в свою хижину на берегу реки Нудот, первым делом взялись готовить сидр из яблок, доставшимся им в подарок за доблестное освобождение Бимбочки. Им потребовалось сколотить много дополнительных бочек, чтобы разместить в них яблоки.

Затем, подкрепившись копченой рыбой и отдохнув от путешествия в городе Миби-Миб, они решили приукрасить свою хижину: окружили её высоким забором с широкими воротами, а рядом с ними на несколько высоких надежных колов водрузили голову Чудища Пучеглазого так, чтобы она была видна людям, проходящим рядом с домом братьев, и отпугивала тех, кто в отсутствии братьев помышлял зайти к ним в гости без приглашения.

На следующий день по утренней заре братья собирались порыбачить. Они загрузили лодку провизией, удилами и сетями и поплыли по реке Нудот в поисках добычи.

За то время, что они отсутствовали, прошла почти неделя. Голова Чудища Пучеглазого окончательно подсушилась на солнце, глазницы высохли, язык вывалился из мерзкой глотки, и его склевали птицы. Молва о страшной голове, выставленной на обозрение, разнеслась по области города Тирд. В то время, когда братья возвращались с рыбалки, молва дошла до самого города Тирд. И если в начале недели с десяток зевак каждый день собирался около головы и, кидая в неё камни, весело гоготала, то теперь толпы тех же людей стали посещать выставленную на общее обозрение голову с почтением и трепетом. Многие вблизи проходящие люди также охали от этого страшного зрелища, боясь подойти поближе.

Братья, вернувшись с рыбалки к обеду четверга, поначалу не могли понять, откуда доносится шум и гам, и куда идти, чтобы этот бесконечно раздражающий шум и гам остановить. Поразмыслив, они вспомнили, что совсем недавно воздвигли забор, и поэтому к их дому можно было попасть только двумя путями: с берега реки или с дороги через ворота. Браться вернулись домой с берега реки и, видимо, чтобы найти источник шума надо идти к воротам.

Но разбираться с шумом и гамом времени не было, улов ждал: братья ему не дадут протухнуть. Они принялись потрошить рыбу, чистить её от чешуи, тщательно промывать от крови. Первая часть рыбешек, обветриваемая легкой речной свежестью, была надета на крепкую тонкую верёвку и развешена сушиться на солнце. Вторую часть улова переложили в бочки, засыпали её приправами, специями, солью и плотно закрыли, чтобы рыбка тщательно просолилась. После проделанной работы, братья, не избавившись от проевшего их запаха рыбы, направились к воротам, чтобы разобраться с постоянно нарастающим и уже крайне надоевшим шумом и гамом.

Открыв широкие ворота, они увидели огромное столпотворение, издающее этот шум и гам. Но тишина наступила, как только ворота полностью распахнулись. И братья первым делом подумали, что это не из-за них.