– Выпей, – Карин поднесла ему кубок. Саймон вмиг осушил его и, отбросив на пол, снова испуганно вжался в кровать.

– Давай я тебе помогу лечь обратно в кровать?

– Нет, я сам! – зло ответил Саймон.

– Как же ты сам, если ты встать не можешь?

Саймон посмотрел на нее и коротко кивнул. Она была права, надо было смириться и позволить помочь ему встать. Он оперся на нее и пересел на кровать, она подложила ему под спину побольше подушек и помогла устроиться поудобнее. Подошла Агата, поставила перед ним поднос и, как обычно, лучезарно улыбнулась:

– Это ты тоже ешь, только вот фруктов нет, но ты теперь их есть не будешь. Так что я их не принесла.

Он посмотрел на поднос и подумал, что это не завтрак, а целый обед, причем очень сытный: яйца, бекон, мясо и ни одного намека на овощи. Он взял вилку и принялся есть. Еда казалось такой вкусной, как будто он никогда до этого не ел вообще.

Девушки сидели рядом, Агата что-то щебетала и периодически хихикала, Карин смотрела на Саймона и вытирала ему лицо салфеткой. Он еще не очень хорошо управлял своими руками, поэтому это было очень кстати. Закончив, он откинулся и уставился на Карин.

– Мне кажется, если со мной еще что-то такое же странное произойдет, мой мозг не выдержит и взорвется.

Карин улыбнулась.

– Ну, теперь уже дальше некуда.

Уна полулежала у него в ногах, облокотившись на руку, и после его слов она отдала кинжал Карин.

Карин взяла его и протянула Саймону.

– Что это? – спросил он.

– Кинжал огневиса. Тебя теперь нельзя порезать ничем другим. Высшие практически всегда его при себе носят, так положено, для защиты или для нападения. И еще теперь ты перевоплощаешься, Саймон.

– В кого? Какое-то животное?

– Нет, Саймон. В дракона.

Саймон уставился на Карин.

– В черного?

Карин кивнула.

– Вот это да! Так я же не умею? Как это сделать?

– Научишься. Фортис придет в себя и научит. А то он опять такой злой, что все, как мыши, по клану бегают.

Саймона переполняли эмоции. Он схватил кинжал. Тот был в металлическом чехле и выглядел невероятным, просто идеальным. Саймон чувствовал себя сейчас мальчишкой, которому подарили красивый кинжал и известили, что он теперь дракон.

– Это потрясающе! – восхитился он.

Карин завороженно за ним наблюдала.

– Значит, так, – продолжила она. – Теперь тебе не страшны человеческие воплощения, они тебя даже ранить не смогут, теперь твоим соперником может стать только высший, но они сильнее, так что их стоит опасаться, и я не шучу, Саймон! – она многозначительно подняла бровь. – Это опасно! Теперь помимо обычной еды ты пьешь кровь, это важно первые три дня, потом ты сможешь пить ее реже. И ванны с живой и мертвой водой теперь тебе не нужны… – Она запнулась и посмотрела ему в глаза.

– Ты бессмертен, Саймон.

Саймон удивленно смотрел на нее.

– Так я теперь один из них? – тихо спросил он.

– Нет, твой рост не изменится, и ты будешь есть обычную еду, но иногда пить кровь, когда захочешь. А в остальном – да, будешь примерно таким же. Но если на тебя нападет высший или полукровка, если они поранят тебя смертельно, тебя сможет спасти только сила клана. То есть кровь главы клана, кровь Фортиса, но только если он не будет ранен сам и сможет дать ее. Если слаб глава, то слаб и клан. Правило трех дней для тебя больше не действует. Если тебя до смерти не успеет спасти Фортис, то вернуть тебя будет уже невозможно. Таковы теперь правила для тебя.

Саймон ошарашенно слушал ее. Он не знал, что сказать на это. Он посмотрел на кинжал и вынул его из чехла. Его лезвие было прозрачным, словно стеклянным.

– Что это за материал? – поинтересовался он.

– Это алмаз, Саймон, но не совсем обычный. Кинжалы огневиса изготавливаются в вулкане Этна, на глубине тысячи километров, они невероятно прочные.

– А когда можно будет увидеть Фортиса? – осторожно спросил он.

– Ох, не знаю, не знаю, теперь неизвестно, что будет дальше, – вздохнула Карин.

Клан Джины. После битвы

Мирум пыталась открыть глаза и приподняться. Все тело болело, внутри закралось липкое ощущение, что это все, ведь она высшая и, потеряв силу в бою, она умрет, и возродить ее не сможет никто, даже Дэус. «Зато хоть подумает над своим поведением!» – пришло ей в голову. Кто-то поднес к ее губам бокал, в котором была кровь кого-то из человеческих воплощений, но не Эми. Ее кровь она бы сразу узнала, и ей бы стало гораздо легче. «Где Эми, где она? Она отдала бы последнее, чтобы спасти меня, где она?» – Мирум послушно выпила и попыталась встать. Но чья-то сильная рука прижала ее к кровати.

– Хватит, сказали: лежать, значит, лежать, иначе я тебя привяжу, – сказал мягкий, но в то же время наглый мужской голос, словно кошачий.

Мирум послушалась.

– Где Эми, где Нура? – хриплым голосом спросила она.

– Эми больше нет, а Нура в таком же состоянии, как и ты.

– Что? Эми? Это неправда, я бы знала! – Мирум снова попыталсь подняться.

– Ты вынуждаешь меня, детка! – промурлыкал голос.

– Но я должна ее увидеть и восстановить, я должна, – простонала Мирум.

– Тебе самой надо восстановиться, птенчик мой, а потом мы обязательно всех победим.

– Мне надо! Эми, моя Эми! – Мирум опустилась на подушки и почувствовала, что не может сопротивляться этой руке. «Хорошо, что не Фортис, остальное не важно», – подумала она и впала в забытье.

Мирум открыла глаза. Над ней сидела Нура. Она потянулась к ней, сжала и стала осыпать поцелуями. Они сидели, обнявшись, не говоря ни слова. Наконец Нура отстранилась и напряженно посмотрела на нее.

– Мне придется отдать тебе свою жизнь, ты умираешь, Мирум, – прошептала она, приглаживая пряди волос девушки.

– Что? Нет, я не… – Мирум приподняла голову и посмотрела на себя. Она с ужасом увидела, что почти вся перевязана, и кое-где проступали пятна крови. Мирум подняла взгляд на Нуру, из ее глаз потекли слезы.

– Нет, должен же быть какой-то выход? Где Эми?

– Она у Серпентес. Я думаю, после того, что произошло, с ней можно попрощаться.

– Он не посмеет! – зашипела Мирум.

– Он уже посмел. Он так боится потерять людей, что теперь уже ни перед чем не остановится. Нам надо подготовиться, родная.

– Нет! Я не позволю тебе! Нет!

– Хватит. Я тоже сильно ранена, мне недолго осталось. Кто-то из нас должен остаться жить, или мы обе погибнем.

– Значит, погибну я! – воскликнула Мирум.

– Нет, ты сильнее меня и, восстановившись, сможешь отомстить за меня, за нас всех.

Отчаяние душило Мирум, она закрыла глаза и, собрав остатки сил, попыталась взять себя в руки.

– Нура, я не могу этого допустить, я не могу… – прошептала она.

– У нас нет другого выхода, Мирум, надо смириться.

– А как же я? Ты подумала обо мне? Ты подумала о том, каково мне будет жить дальше?

Как я смогу это пережить?

– Ты должна! – Нура взяла ее руку и поцеловала. Мирум положила ладонь на ее лицо. То, что происходило сейчас, казалось ужасным сном, самым страшным кошмаром в ее жизни. Она силилась заглушить невыносимую внутреннюю боль. Остаться без Нуры даже на день было страшно, а навсегда… Она беспомощно закрыла глаза.

– Без тебя мы станем слабее всех! Без одного высшего! Неизвестно, когда появится Деус, а это значит, что мы не получим Вотум в ближайшее время, и тогда Фортис нас точно добьет, и твоя жертва будет бессмысленной, – металлическим голосом, не открывая глаз, произнесла она.

– А вот и нет… – донеслось вдруг со стороны.

Мирум повернула голову. В дверях, облокотившись на косяк и сложив руки на груди, стоял не кто иной, как… Хаос. Мирум никогда не видела его, но сразу поняла, что это он. Красные волосы в виде языка пламени были только у него. На нем был невероятно элегантный приталенный смокинг с вертикальным воротом и длинными манжетами, на которых блестели золотые запонки. В разрезе ворота рубашки выглядывал шейный платок, заколотый золотой булавкой. Так изящно мог одеваться только Хаос. Но самое главное – это взгляд, вот уж его точно ни с чем не перепутаешь, а про эту кошачью ухмылку ей рассказывали много раз. Его коричнево-карамельные глаза смотрели так нахально, что Мирум невольно повернулась к Нуре.