– Давно отступаем…

– Зачем это вы отступаете? – прищурив глаза, улыбались преображенцы.

– Так как нет возможности держаться… А вы, братцы, куда идёте?

– Австрийцев бить!

– Австриец сила! Валит видимо-невидимо, – едко шутили егеря. – Иди, иди. Он те покажет…

Преображенцы смеялись и быстро проходили мимо. Полк походным порядком двинулся сначала на юго-юго-восток от Люблина. 1-я гвардейская дивизия собиралась по мере прибытия эшелонов в районе Глуска, что примерно в восьми километрах к югу от Люблина. После продолжительного перехода полк остановился вблизи небольшого леса. Вечером 19 августа (1 сентября) далеко впереди впервые были замечены высокие облачка красноватого дыма – разрывы австрийских шрапнелей. Фронт был совсем рядом.

Около 18 часов полковник граф Игнатьев получил пакет от командира дивизии с приказом немедленно выдвинуться к боевой линии. Наспех поужинали, свернули палатки и двинулись в поход. Настроение у всех было приподнятое. Солдаты шли бодро, в ротах весело гремели русские песни. В полной темноте около 23 часов преображенцы пришли в небольшое селение, деревню Майдан Козице, где остановились на короткий отдых. Осенняя ночь и моросящий дождь многим напоминали красносельские маневры.

Командир полка, собрав в одной из хат старших офицеров и начальников команд, прочитал им диспозицию на следующий день. Свидетель совещания барон С.А. Торнау писал: «Судя по диспозиции, положение было очень тяжелое. Гренадерский корпус, ослабленный беспрерывными боями, представлял из себя ничтожную боевую силу, и отходил на север. Стратегически важная линия Люблин – Холм находилась под непосредственным ударом противника, и неприятельская артиллерия уже обстреливала станцию Травники. Петровской бригаде приказано было восстановить положение» (Торнау С.А. С родным полком (1914–1917). Берлин, 1923. С. 20). Петровская бригада входила в состав 1-й гвардейской дивизии, которая, в свою очередь, входила во вновь сформированную 9-ю армию. Ею командовал участник Русско-японской кампании генерал Платон Алексеевич Лечицкий, имевший репутацию боевого генерала. Бригада состояла из лейб-гвардии Преображенского и лейб-гвардии Семёновского полков со своей артиллерией, что находилась в пути. Другие части 1-й гвардейской дивизии были ещё на подходе и не могли принять участие в деле. Командир полка отметил, что бой будет встречный[15], а значит – ожесточённый, маневренный и скоротечный; что при любом раскладе отдавать приказ об отходе он не намерен. Без лишних слов офицеры поняли, что настало время каждому исполнить свой долг, что Старая гвардия не имеет права отступить в первом же бою. Томительно тянулись последние ночные часы…

По замыслу командования 4-й армии, 19 августа (1 сентября) 1914 года части 1-й гвардейской пехотной дивизии влились в наскоро сколоченный отряд генерала Мрозовского. Его состав был довольно пёстрым – отдельные части семи пехотных и одной конной дивизии. Большие массы пехоты численностью около 40 батальонов – сила полутора корпусов, имели только 8 пеших и одну конную батареи. 76 орудий противостояли шестнадцати австрийским батареям. Многие полки вообще не имели артиллерии[16].

Лейб-гвардии Измайловский полк и три гвардейские батареи находились ещё в пути. Их появление ожидалось к вечеру 20 августа (2 сентября). Однако штаб 4-й армии, под впечатлением от прорыва австрийских войск у станции Травники, торопил генерала Мрозовского, который решил наступать, не дожидаясь подхода измайловцев и недостающей гвардейской артиллерии. 19 августа (1 сентября) он отдал приказ – на рассвете следующего дня атаковать неприятеля, занявшего позицию к западу от деревень Седлиско Вельке, Суходолы и Воля Издиковская. Тактика встречного боя сводилась к лобовой пехотной атаке, смонтированной в условиях спешки. Была ли острая необходимость форсировать события, посылая в наступление не собранные полностью, измотанные переходом войска, или можно было подождать один-два дня, находясь в обороне? В чём заключался стратегический расчёт? Приведём мнение генерала Н.Н. Головина: «Отряд ген. Мрозовского, силой в 40 бтл., 10 бтр. и 18 сотен, должен был встретиться 20-го августа (2 сентября) с 2,5 пех. дивизиями маршевой бригады Х А.-В. корпуса, силой в 37 бтл., 16 бтр. и 5 эск.

Таким образом, преимущество в огневой силе было на стороне нашего врага. Но начиная со следующего дня, несмотря на подход к боевой линии Х А.-В. корпуса третьей его пех. дивизии (45-й), преимущество в силах переходило на нашу сторону, так как у нас заканчивалось сосредоточение частей Гвардейского и III Кавказского корпусов, а в тыл Х А.-В. корпуса выходил наш XXV корпус. При такой стратегической обстановке нам совсем не нужно было торопиться с атакой. Напротив того, встретив атаку Х А.-В. корпуса на позициях Гренадерского корпуса, мы выиграли бы время для более глубокого выхода в тыл Х А.-В. корпусу, не только нашего XXV арм. корпуса, но и следующего уступом левее его другого корпуса ген. Плеве – XIX.

Упорствующему в своём наступлении ген. Гуго Мейснеру грозило бы полное окружение всего его корпуса.

Отсюда видно, что спешно смонтированная атака отряда ген. Мрозовского являлась стратегически преждевременной» (Головин Н.Н. Русская армия в Великой войне. Дни перелома Галицийской битвы. Париж, 1940. С. 63).

Наступление гвардии планировалось через позицию гренадерского корпуса. Она простиралась от деревни Пиотрков к Ольшанскому лесу на колонию Хойны, далее тянулась на Волю Гадзеницкую, а затем вдоль реки Гелчев. Во время наступления правый фланг гвардии мог опасно открыться. Поэтому план разворачивания дивизии гласил – наступая, полкам следовало двигаться уступами слева, что снижало риск охвата противником правого фланга дивизии, но вместе с тем создавало условия для сложной организации боя.

Передовой левый уступ образовывал лейб-гвардии Егерский полк с приданными ему 5-й и 6-й батареями 2-го дивизиона лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады. Вектор наступления егерей смотрел на фольварк Жеготов. Сосед слева – 7-й гренадерский Самогитский полк 2-й гренадерской пехотной дивизии, собранной у деревни Гардзеницы и имевшей задачу в итоге боя овладеть деревней Суходолы. Справа от егерей, при огневой поддержке 3-й батареи 1-го дивизиона лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады, уступом назад разворачивался лейб-гвардии Семёновский полк. Перейдя реку Гелчев между деревнями Владиславов и Выгновице, семёновцы должны были наступать на высоту, расположенную севернее фольварка Анусин. Ещё правее, без артиллерии, уступом назад, располагался лейб-гвардии Преображенский полк с задачей двигаться через деревни Стрыйна и Владиславов и занять господствующие высоты 106 и 119.

На долю преображенцев выпала наиболее трудная задача – обеспечение правого фланга дивизии, за которым располагались поредевшие полки Гренадерского корпуса. В предшествующие боевые дни они потеряли от 30 до 50 процентов штатного состава, что подорвало их боеспособность. Гренадеры едва сдержали натиск 37-й австрийской гонведной пехотной дивизии. Ей удалось продвинуться до края долины речки Ольшанки, впадавшей у деревни Стрыйна в реку Гелчев, и создать угрозу правому крылу преображенцев. 37-я гонведная дивизия составляла правый фланг V австро-венгерского корпуса и наступала на север от Крщонова, стремясь сомкнуться с левым флангом X австро-венгерского корпуса. Логика подсказывала, что и 20 августа (2 сентября) наступление австрийцев на данном участке фронта возобновится. Однако лейб-гвардии Преображенский полк не получил в своё распоряжение ни одного орудия, что обрекало его на неоправданные потери.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.