Я подумал о том, что мне надо пересесть поближе к Виктории. Моя тетка обладает довольно странным свойством организма. Вика не чувствует вкуса некоторых продуктов, имея на них при этом ужасную аллергию. Например, рыба. Рыба в любом виде – ее враг номер один. То же с некоторыми молочными продуктами, особенно с творогом. От баклажанов и ракообразных ее горло раздувает, как у больных свинкой. В общем, мудрая природа сделала так, что убить Викторию проще простого. Достаточно подсунуть ей в пельмени немного скумбрии и спрятать все антигистаминные препараты. Может быть, не зря некоторые ученые считают, что интеллект – это опасная девиация, от которой природа старается избавляться. Поскольку Вика мне родственник и друг, на меня возложена почетная миссия следить за ее питанием: на мероприятиях вроде этого я выступаю дегустатором.

Однако пересесть, не привлекая внимания, не было никакой возможности: Селиверстов окружил Вику со всех сторон. Слева сел сам, справа оказалась главный бухгалтер, которую тоже не подвинешь просто так. Оставалось лишь надеяться, что Вика не напорется, как извозчик, и не начнет хватать со стола все без разбору.

– Почему тут сегодня космическая тематика? – спросил я Юлю, устраиваясь на своем месте и обводя глазами зал, украшенный блестящими кометами, планетами-экранами и звездами, заменявшими дискотечные шары. Космические объекты парили под стеклянным потолком. На месте бара с напитками уселся инопланетный космический корабль, в раскрытой кабине которого торчал бармен, раздававший гостям цветные многослойные коктейли.

– Это просто космический зал, – ответила Юля. – Ну мы же вроде как химики. Технари. И Игорь Курчатов опять же. Он с космосом лучше сочетается, чем с морским залом, с пиратами или временами года. А других тут нет.

– Понятно, – сказал я и налил себе немного воды.

– Красное? Белое? Коньяк? Водка? Виски? Бренди? Гавайский ром? – тут же подоспел официант.

Я заметил, что, несмотря на то, что программа еще не началась, официанты уже вовсю сновали между столами, подливая гостям выпивку и меняя закуски. Выбор спиртного поразил мое неизбалованное воображение. Я бросил взгляд на передвижной столик с двумя полками, полностью заполненными элитным алкоголем, и выбрал текилу.

– Лимон, соль. Хотя скажу вам по секрету, сами мексиканцы никогда не заедают текилу лимоном. Кажется, что эту традицию придумали русские, – пропел мне в ухо официант.

Я хотел было поинтересоваться, в чем же здесь секрет, но парень посмотрел на меня как-то подозрительно нежно, и я отказался от мысли вступать с ним в переговоры. Я уже собрался скромно затаиться на этом празднике жизни, однако Селиверстов вдруг обошел стол, подошел ко мне и протянул какую-то коробку.

– Надеюсь, это немного возместит моральный ущерб и поможет загладить вчерашний инцидент, – сказал он, широко, торжественно улыбнувшись.

Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать коробку от нового планшета фирмы Apple.

– Думаю, в работе эта вещь, безусловно, пригодится, поэтому будем считать, что это часть оборудования для вашего рабочего места, – продолжал Селиверстов, протягивая коробку уверенным жестом, а если выражаться точнее, то просто-напросто подсовывая ее мне под нос. Оставалось только поднять руку и забрать – стратегически рассчитанный жест человека, привыкшего властвовать.

Посмотрев на Вику, я увидел, что она болтает с культурным обозревателем, ее давним знакомым, помощи ждать неоткуда. Поэтому, тщательно подбирая и разделяя слова, я проговорил:

– Спасибо, Владислав Юрьевич, но это напрасные затраты.

– Вот как? – Глаза Селиверстова забегали. Все еще держа планшет, он продолжил: – Поймите правильно, я бы хотел загладить инцидент мирным путем. И это было бы выгоднее для всех сторон.

Я посмотрел ему в лицо с намеренно нескрываемой досадой и проговорил так же членораздельно:

– Я не собираюсь с вами судиться.

«И работать с вами тоже не собираюсь», – добавил я про себя, но вслух не сказал, боясь навредить таким ответом планам Виктории. В конце концов, эксперт тут она, а не я.

Владислав Юрьевич покачал головой. Лицо его выразило озабоченность: матрица сломалась. Однако растерянность длилась недолго. Поколебавшись секунды три-четыре, Селиверстов развернул свой наработанный перед зеркалом актерский арсенал на новую задачу. Теперь юрист напялил на физиономию позитивную выбеленную улыбку, затолкал на ходу планшет куда-то под стол и защебетал с самым радостным видом:

– Виктория, познакомьтесь, – он оттеснил журналиста и бросился наперерез двум толстым дядькам, проходившим мимо стола. – Это директор нашего предприятия Валерий Павлович Карнавалов. А это его заместитель по безопасности Андрей Рустемович Шкурко.

У Карнавалова рожа была красная, а второй и третий подбородки мягко лежали поверх воротника, лоснясь и переливаясь под светом ламп. У Шкурко же, напротив, рожа выглядела мучнисто-бледной, а подбородки были тщательно заправлены в воротник рубашки и вылезали спереди, как тесто из кастрюли. Внешний вид этих двоих говорил об их образе жизни даже красноречивее, чем наработанным движением опрокинутые рюмки.

– За здоровье эксперта и успех предстоящей операции! – гаркнул Карнавалов.

Тут же появились жены Карнавалова и Шкурко, которые словно прилетели с другой планеты. Мадам Карнавалова, плотнозадая, сисястая, слегка склонная к полноте большеглазая блондинка, красиво улыбалась, стоя рядом с мужем в невероятно элегантном нежно-зеленом костюме с изящной стойкой-воротничком, подчеркивавшим ее длинную шею. Мадам Шкурко, узенькая брюнетка в алом, обтягивающем стройную фигурку комбинизоне, уселась на свободный стул и болтала ногой в остроносой туфле, ожидая, когда мужчины закончат свои политесы. Обе невозможно красивые, и как будто намеренно не замечали очевидного: само их появление здесь создает настоящий космический эффект черной дыры, куда должно засосать эти две гигантские тучи – их нескладных некрасивых мужей. Однако мужья не только не засосались, а, наоборот, уверенно протопали к сцене и начали по-заученному вещать о каком-то юбилейном годе «Русского минерала», большой проделанной работе, дружной команде, эффективном менеджменте и прочих розовых соплях, на которые зал реагировал восторженными аплодисментами.

После того как высшие чины закончили, на сцену бодро выскочила девица с шикарной прической, в платье с большим искусственным цветком на плече, с искусственными ресницами и ярко-бордовыми губами – важными атрибутами дорогой корпоративной ведущей. Но самым главным атрибутом был, конечно, голос – высокий, дурной и бодрый до суицидального порыва. Во всяком случае, лично мне сразу захотелось удавиться от заданного уровня позитива.

Ведущая задорно кричала про успех, который должен непременно сопутствовать такому прекрасному делу, как выпуск минеральных удобрений, и смело рифмовала «успех» и «коллег», «дата» и «свята».

Ведущая вдруг запнулась, вперилась в папку и с облегчением закончила: – Безопасный.

На сцену уже поднимался начальник безопасности Шкурко, которого чем-то должны были наградить, а потому посвятили персональный стих.

– Я очень даже опасный, если вижу, что кто-то нарушает безопасность на моем родном заводе, – улыбаясь, проговорил Шкурко в микрофон. – Если вижу нарушения – я опасный!

– Правильно! Правильно! – зааплодировали в зале.

Потом ведущая по бумажке тем же поздравительным тоном зачитала основные вехи жизни и творчества завода, безбожно перевирая ударения, поэтому когда она наконец объявила Игоря Курчатова, моя радость была совершенно искренней.