- Я так просил тебя, Скотти. Умолял. Ты помнишь?

“Пожалуйста, Скотт, скажи, что веришь мне”, – и слезы смешивались с ледяной водой, падали под ноги, впитываясь в грязь. А Скотт смотрел как чужой, и трещина между ними росла, ширилась, превращаясь в бездонную пропасть, которую отныне не обойти, не перепрыгнуть. Даже ему – истинному альфе.

- Ты тоже в конце концов поверил ему. Он как змея, Стайлз, он нас всех запутал и одурачил.

Скотт пытается защищаться, оправдываясь, но даже ему эти отговорки кажутся жалкими, ничтожными, лживыми.

- Если бы и я поверил ему, мы не разговаривали бы сейчас с тобой, Скотт. Я был бы частью его стаи, а ты – хладным трупом, наспех закопанным где-то в лесу.

Бьет каждым словом наотмашь и отводит глаза, наклоняясь к замку зажигания.

А Скотт хотел бы сейчас рывком выдернуть Стилински из этой машины, вхерачить затылком в стену и целовать до тех пор, пока тот не начнет задыхаться. Нежно, просяще, провести рукой по щеке, позволить считать с себя каждую мысль и эмоцию, каждое движение сердца. Он так хотел бы упасть на колени в грязь и просить, молить о прощении, потому что подвел, предал – не поверил. И, черт, ему жаль, так жаль, что у Лиама не вышло, что он продолжает дышать.

- Я же твой лучший друг. Мы же были... все это... Пожалуйста, Стайлз.

- А я теперь думаю, что же это за дружба такая, мать твою, Скотт? Дружба, потребность, влюбленность. Что это было, если какой-то там Тео смог расхерачить все вдребезги одной лишь усмешкой?

Скотт хватает ртом воздух, не зная, что ответить.

Стайлз поворачивает ключ и нажимает на газ.

====== 51. Джексон/Айзек ======

Комментарий к 51. Джексон/Айзек https://pp.vk.me/c629506/v629506352/2f829/zUMYmjgGKPM.jpg

- Айзек! Айзек, блядь, где ты?!

Джексон кричит, срывая глотку, пытаясь заглушить шум ветра и волн, разбивающихся о берег острыми стальными лезвиями – одна за другой.

- Айзек, мать твою, Лейхи, не испытывай мое терпение!

Руки содраны о спресованный обжигающе-холодной водой песок и каменистую гальку, он умудрился распластать тонкие подошвы сандалий и потерять телефон на этом глухом побережье, что напоминает пристанище нечистой силы сейчас, в этой непроглядной тьме, перемежаемой редкими всполохами желто-голубых разрядов, раскалывающих залитое чернильным мраком небо на кривые асимметричные осколки.

- Сука, Лейхи, я тебе хребет вырву, если вздумаешь утонуть.

Он находит волчонка за утесом, тот сидит на узкой полоске песка между бушующими волнами и острыми зубьями скал, уставившимися в небо изломанными иглами. Море похоже на кипящий котел ведьмы, которой только ядовитых грибов не хватает, чтобы закончить дьявольское зелье и выжечь эту землю черным огнем.

- Айзек, малыш.

Кудряшка зубами стучит от холода. Сидит, притянув колени к груди, и просто смотрит в кипящую бездну. Он не может не слышать Уиттмора – его голос, стук такого испуганного сердца в груди, не может не чувствовать запах волнения и отчаяния, вцепившегося в виски цепкими клешнями. Но не реагирует, не шевелится даже, и слезы, медленно стекающие по красивому бледному лицу никак не удается принять за брызги, летящие в них с океана.

Джексон чувствует себя бестелесным невидимым призраком, когда падает на усыпанный обломками камня песок, сбивая колени, обхватывает кудрявую голову парня и кричит прямо в лицо, сжимая его ладонями, перекрикивая шторм.

- Айзек, я здесь! Зачем ты убежал сюда в шторм, глупый? Все хорошо, ты слышишь? Все хорошо. И всегда будет хорошо.

- Они забирают тебя у меня, – шепчет кудрявый одними губами, и Джексон наклоняется, слизывая с них соленые капельки влаги.

- Это невозможно, малыш. Я всегда буду с тобой. Ты же мой, понимаешь? Мой Айзек Лейхи. Думаешь, я смогу быть где-то совсем один? Без тебя?

- Твои родители, Джекс, они увозят тебя в Лондон, я слышал. И ты... ты ни слова против не сказал. Радовался даже.

Айзек всхлипывает и дрожит, отталкивая руки, что перебирают его мокрые волосы, поглаживают затылок, пытаясь забрать, вытянуть захлестывающую парня боль.

- И ты не остался, чтобы дослушать, что едешь с нами, ведь так? Куда я без тебя, дурак? Любимый дурак.

- Джексон...

Сцеловывать шепот с растрескавшихся от морской соли губ, погружать язык в сладкую влажность рта, стягивать одежду, промокшую до нитки.

Низкие тучи сталкиваются, оглашая побережье похожим на рев морского чудовища грохотом, высекая ломаные молнии, одну за другой. Волны накатывают на берег, накрывая парочку с головой.

Не замечать ничего, целовать так, будто это впервые. Опрокинуть в песок, выводя языком на коже узоры, сплетая пальцы, сплетая тела. Выгибаться в этих руках под грохот грозы в тревожном свете вспыхивающих молний и мечущихся огней прибрежного маяка. Отдавать себя без остатка, забирая взамен его, мечтая раствориться, исчезнуть, чтобы стать чем-то неразделимым. Единым.

...

Они вернутся на виллу, где отдыхают этим летом с мистером и миссис Уиттмор, уже под утро. Женщина с усталым лицом улыбнется, плотнее запахивая халат, нальет им обжигающее какао с корицей, а потом взъерошит спутанные кудряшки на голове долговязого мальчишки и обнимет без слов. Айзек всхлипнет носом, обнимая женщину, ставшую за последний год почти матерью.

Мистер Уиттмор хмыкнет добродушно, глядя на растрепанных мокрых парней, измазанных грязью и мокрым песком.

- Больше не убегай так, сынок. Мы волновались.

И отправится спать, хлопнув на прощанье каждого из парней по спине.

====== 52. Тео/Скотт ======

Комментарий к 52. Тео/Скотт https://pp.vk.me/c633716/v633716352/9b47/QcZAy3D9N64.jpg

- Охуеть, ты так весь день просидел? Целоваться взасос с этой псиной пробовал?

Тео злится, а потому рычит и брызжет ядом, но Скотти лишь хохочет в ответ и тычется носом в макушку собаки. Пес довольно урчит и изо всех своих собачьих сил размахивает обрубком хвоста из стороны в сторону.

- Это твоя собака, Тео, и он скучает. Ты же хуй на него забил – не выгуливаешь, не занимаешься, не гладишь даже. Ему плохо. А я все же истинный альфа, и он чувствует себя лучше, когда я рядом. Не так одиноко. Правда, Балбес?

Рейкен отчетливо фыркает (и кто тут балбес, интересно?) и закатывает глаза. А потом ухватывает МакКолла за ремень, ныряя жадным взглядом в ворот распахнутой на груди рубашки, и подтаскивает к себе.

- И какого хера ты прогулял сегодня школу, истинный альфа? – Он шепчет это низко, гортанно в самые губы, а в последний момент, когда Скотт подается вперед, чуть наклоняется, прихватывая зубами кожу на шее, где уже через мгновение наливается лиловая метка.

- Ай, больно же. Поздоровайся с собакой Тео, мы с самого утра тебя ждем.

- Оторвал бы свою жопа с дивана, увиделись бы раньше. Мне вопрос повторить?

Злость расплескивается по окрестностям, расползается в стороны как белесый влажный туман поутру. Скотт вздыхает и пытается отвернуться, но цепкие пальцы обхватывают гладкий подбородок, не позволяя отвести смущенный взгляд.

- Желудочный грипп! – Выдыхает, наконец, мальчишка и радостно улыбается.

Сердце пропускает удар, а потом хреначит по ребрам с такой частотой, будто у него в грудной клетке крошечные человечки учатся в теннис играть. Тео хочет расхохотаться в голос, глядя в это простодушно-довольное лицо. Такой бесхитростный. И врать не умеет определенно. Никогда не умел.

- Ты оборотень, Скотт! Оборотни не болеют!

- Но Харрис об этом не знает, – альфа жмурится и зарывается пальцами в короткие пшеничные волосы друга, трогает губами ямочку на шее. – Зато я не провалю контрольную.

- С Мелиссой сам разберешься. Уж ее сказками про желудочный грипп не проведешь.

Тео улыбается тонко, разглядывая ошарашенного мальчишку. Растрепанные волосы (факт с самого утра не причесывался), простодушная улыбка, щенячьи глазки.

Блять, и как тебя угораздило, Тео Рейкен?

- Черт... мама. Она мне голову оторвет, – Скотт кажется расстроенным, он понуро опускает плечи и плетется в сторону дома, явно “предвкушая” вечерние разборки с матерью.