- Не надо, пожалуйста. Итан.

Не слушает, скидывает руку брата и прет вперед, как внедорожник, чувствуя, как пульсирует кровь в венах.

- Итан, остановись!

Но голос Эйдана раздается будто откуда-то из-под воды, а смех Дэнни впитывается под кожу и зудит там, и хочется разодрать собственные артерии к херам, а лучше – выдрать позвоночник из этого блондинчика, а потом смастерить из него рождественскую гирлянду. Подушечки пальцев начинают нестерпимо чесаться, и он с трудом сдерживает обращение, хотя сдерживаться как раз-таки не хочется, но если Дэнни увидит...

- Ты с ним порвал, помнишь? – Шипение раздается над самым ухом, и сильный удар отбрасывает в сторону.

Итан оскаливает клыки и позволяет когтям прорезать мягкую плоть, вырываясь наружу.

- Это все ты. “С тобой он не будет в безопасности, братик”, – кривляется, передразнивая, а у самого слезинки застыли на длинных изогнутых ресницах. – Ненавижу!

- Замолкни уже, – прижимает всем телом к какой-то стене и ведет губами по линии скул. Итан уворачивается, но Эйдан всегда был чуточку сильнее близнеца.

- Ненавижу тебя, – рваный всхлип в шею.

- Никто не сможет чувствовать тебя, как я. – Глотая рыки и тихие стоны. – Никто, Итан. Никогда.

И Итан сдается, запускает пальцы в короткие жесткие волосы, дергает на себя, целуя исступленно, потеряно. А потом хватает за ворот тонкой кофты и дергает в стороны, мелкие пуговки ссыпаются под ноги, а он скользит ладонями по этому совершенному телу, выводит языком узоры на коже. Целует, кусает, снова целует...

И задорный смех Дэнни Махилани становится тише, пока не исчезает, тонет, растворяется в шумных звуках дыхания и сбивчивых стонах.

====== 36. Дерек/Стайлз ======

Комментарий к 36. Дерек/Стайлз https://pp.vk.me/c628231/v628231352/1e4a5/GAoMpjkGcPo.jpg

Солнце хлещет через распахнутую на террасу дверь, отражаясь ото всех стеклянных и блестящих поверхностей вокруг, и солнечные зайчики озверевшим табуном мечутся по помещению, один из них прыгает на темный затылок Дерека Хейла, и Стайлз, поймав точно такого же любопытным вздернутым носом, оглушительно чихает, а потом подходит ближе, чтобы взъерошить черные волосы своего волка.

- Свободно мог поспать еще с полчаса, – хмыкает Хейл, помешивая что-то в кастрюле. – Спишь на ходу.

- Без тебя там холодно и пусто, – Стайлз широко зевает, а потом облепляет мужчину руками, прижимаясь щекой к широкой спине.

- Холодно в такую жару. Ага, – Дерек неопределенно хмыкает, но даже не видя сейчас его лица, Стилински знает, что тот улыбается. Ярко и солнечно, как все это утро.

На нем сейчас белая футболка и джинсы, а Стайлз напялил одну из дерековых толстовок, которую, очевидно, раздобыл в комнате. Потому что очередная клетчатая рубашка без единой пуговки (все они остались на полу. опять) валялась где-то под кроватью, наверное.

- Ты планомерно уничтожаешь мой гардероб, – мычит помятый и заспанный Стайлз, будто мысли оборотня читает.

Эй, это Дереку положено быть таким проницательным. Но. Черт. Это же Стайлз. Неугомонный, нелепый и такой теплый, что о него руки можно греть холодными зимними вечерами.

- Может быть, нам удастся изменить стиль твоей одежды?

Мальчишка вскидывается, резко отскакивая от оборотня на пол-кухни, прищуривает свои глаза цвета крепкого, дурманящего рассудок коньяка.

- Ненавидишь мои рубашки значит?

“Обожаю твои рубашки”, – думает Дерек, все еще улыбаясь. Черт, рядом с этим созданием он улыбается больше, чем за всю свою предыдущую жизнь.

“Обожаю твои рубашки. Обожаю тебя, недотепа. Мой недотепа”

- Треснул бы в лоб, да руки заняты, – Хейл и бровью не ведет, продолжая помешивать неведомое варево.

Стайлз тут же успокаивается, будто и не заводился за секунду до этого.

- Решил загипнотизировать кастрюлю? – Он устраивает свою задницу на табурете прямо возле окна и жмурится, подставляя лицо потоку яркого света. Света, что высвечивает каждую родинку на этой идеально гладкой коже. Родинки, каждую из которых Дерек безошибочно найдет и с закрытыми глазами. Находит – каждую ночь и каждый день.

- Решил откормить кое-кого. Потому что, когда шериф прибудет с проверкой через пару недель, наделает в твоем оборотне дырок, когда увидит, что ты превратился в обтянутый кожей скелет.

- Эй! – Стилински взмахивает руками и почти падает со своего ненадежного насеста, но Хейл в последний момент подхватывает у самого пола.

Чертова волчья супер-реакция.

- Между прочим, я пару фунтов прибавил, – ворчит волку в шею, будто оправдывается. А у Дерека мгновенно немеют кончики пальцев, и он зарывается лицом в шевелюру своего парня, шумно втягивая запах ментолового шампуня и почему-то круассанов. – И папа не такой...

- Угу, – мягко ворчит Хейл, проглаживая гладкую спину под теплой толстовкой. – А кто наставил на меня табельное после того, как узнал, что мы переезжаем в Нью-Йорк? И теперь является с проверками два раза в месяц с эдаким суровым видом. Я не против его визитов, конечно, но...

- Он тебя любит, – Стайлз плавится и гнется под прикосновениями своего волка, он сейчас как растаявший на солнце шоколад. Полгода прошло, а каждый день – как начало медового месяца. – И я тебя люблю, – бормочет уже куда-то в поцелуй, чувствуя, как щетина царапает кожу лица. – Колючий ты у меня, – и это не звучит, как претензия или упрек. – Постой, а как же работа, волчара? Ты ж везде опоздал!

И снова Дерек смеется, запуская пальцы в мягкие пряди и чуть оттягивает назад, чтоб удобнее было целовать губы, подбородок, скулы.

- Уик-енд, Стайлз. Какая работа? И какие к черту опоздания, если это наша компания?

Наша.

Стайлз довольно урчит и начинает стаскивать с Дерека футболку. Почему нет? Выходные же.

====== 37. Джексон/Айзек ======

Комментарий к 37. Джексон/Айзек https://pp.vk.me/c627129/v627129352/28998/MK-L12pDpvs.jpg

- Хочу ребенка, – буркнул Айзек застегивая рубашку.

Джексон поперхнулся воздухом и выбрался из-под одеял, надеясь, что ослышался.

- Что, прости?

Айзек с невозмутимым видом взъерошил и без того растрепанное гнездо на своей голове. Золотистые прядки запрыгали упругими пружинками, которые так хотелось оттягивать пальцами, а потом целовать шею у кромки волос... Джексон решил сосредоточиться на том, что говорит его парень, а не думать, как бы затащить его назад в кровать.

- Ребенка хочу, – кудряшка упрямо притопнул ногой и глянул на Уиттмора так жалобно, что в груди что-то немедленно екнуло и стало быстро-быстро плавиться. – Маленького и лупоглазого, чтобы пускал слюни и дергал за волосы, агукал без конца и дрыгал крошечными ножками. И чтобы ямочки на щеках... как у тебя.

Он вдруг замолчал, будто смутившись, и торопливо принялся натягивать штаны. Такие узкие, того и гляди лопнут по шву, выставляя напоказ восхитительную задницу Айзека Лейхи.

- Айзек, малыш, – Уиттмор тяжело вздыхает, опасаясь скандала, ступает босыми пятками на пол. – Какой нам ребенок сейчас...

Он хочет сказать, что еще рано, что они должны пожить для себя и посмотреть мир. Собирались же съездить к Ниагарскому водопаду и посмотреть Большой Каньон, побывать в Йеллоустоне, выбраться на Остров Пасхи и увидеть наконец-то своими глазами дворцы русских царей под Петербургом. Он хочет сказать это и многое другое, но Лейхи поджимает губы и, торопливо кивнув, вылетает из спальни, громко хлопает дверью.

- Какой нам ребенок, ей-богу, у меня один уже есть, – бубнит себе под нос Джексон и, не удосужившись надеть даже трусы, шлепает в кухню.

Чашка крепкого кофе, и он придумает, что делать с этим избалованным великовозрастным мальчишкой.

Вечером Айзек упорно молчит, свернувшись калачиком в кресле. Он делает вид, что смотрит футбол, который терпеть не может, и листает какие-то страницы в своем телефоне, то и дело зависая на несколько секунд, будто что-то разглядывает. Мечтательная улыбка то и дело вспыхивает на красивом лице, но почти сразу он, будто опомнившись, снова натягивает маску безразличия и похуизма. Он каждый раз делает так, если чем-то расстроен. Джексон знает это так же хорошо, как и то, что Лейхи любит ванильное мороженое с кусочками шоколада, горькие грейпфруты, горячий ромовый пунш и мягкие булочки с тмином. А еще он любит ходить по дому в его, Джексона, рубашках, любит, когда Уиттмор наваливается сверху, целуя медленно и лениво – везде, куда получается дотянуться, любит, когда он хрипло выдыхает его имя, кончая...