- Финник. Финник. Финник.
Прячет мокрое лицо в его воротник, а он гладит по волосам, как и прежде. И прижимает так крепко, почти что до боли.
- Я всегда знал, что ты не забудешь. Я ждал тебя, Китнисс Эвердин. Я знал, что ты вернешься, когда придет время.
Язык будто отнялся. Или пластинку заело. Или перемкнуло в голове. Потому что говорить не получается, лишь шептать его имя рвано и влажно и плавиться от бирюзы его глаз, от легких прикосновений, успокаивающих сорвавшееся с привязи сердце.
- Прости, что так долго.
Вместо ответа сожмет ее крепче, прижмется щекой к щеке. Он больше не даст ей уйти.
========== 11. Гейл/Китнисс ==========
Кондиционеры тихо гудят, а приятная прохлада ласково гладит затылок. Она сбрасывает туфли, откидываясь на стуле, и прикрывает глаза. День почти кончился, но город за окном, сплошь затянутый в бетон, пластик и сверкающий хром, все еще дышит расплавляющей мозги жарой, как тот самый дракон - Смауг, засевший в недрах Одинокой горы.
Дверь почти беззвучно открывается, и Китнисс Эвердин машинально распахивает глаза, натягивая на лицо дежурную улыбку. Взгляд моментально цепляется за букет лохматых ромашек - наивный и трогательный, как и Пит Мелларк, что ходит сюда изо дня в день, бросая жалобные взгляды и грустно вздыхая.
- Любуешься букетом, Кис-Кис? - Сталь в голосе Гейла царапает по затылку, уголок рта чуть дергается, опускаясь вниз, как поникший без солнца цветок.
- Ты знаешь, это не по настоящему, - бросает она, ступнями пытаясь нащупать под столом туфли.
- Поцелуй выглядел убедительно, - у него даже скулы напрягаются, а меж бровей залегают две складочки, который хочется стереть ластиком, пальцами, губами.
Нельзя. Не то место, не то время.
- Гейл…
- Все в порядке, малыш. Устал, наверное. … Передашь эти выкладки Сноу? Он говорил, это срочно.
Хлопает пухлой папкой о стол и уходит, не оглянувшись. И даже не тянется, чтобы тронуть губами висок. Китнисс чертыхается сквозь зубы и с силой пихает от себя опостылевшие бумаги. Белоснежные листы, плотно усеянные ровными черными строчками и причудливыми графиками, разлетаются по комнате стайкой дирижаблей, терпящих бедствие.
Черт бы побрал президента Сноу и его любимчика - Пита Мелларка.
Ближе к полуночи она заставляет себя запереть офис и спуститься в гулкий, непривычно пустой холл. Охранник услужливо открывает двери, и Китнисс перешагивает порог, окунаясь в вязкий и душный воздух, что, кажется, насквозь пропитался запахами духов, похоти, денег. Сегодня в постели будет пусто и одиноко.
Как же она устала от этих игр.
*
Едкое солнце напекает макушку и жжет кожу похлеще кислоты. Китнисс вытягивается на шезлонге, опуская на глаза зеркальные очки. Краем глаза она видит, как Гейл - красивый и гибкий, будто дельфин, ныряет с бортика в голубоватую прохладу бассейна. Гейл Хоторн - единственный, кто осмеливается использовать это декоративное украшение по назначению. Другие слишком боятся испортить макияж или прически, вызвать всего лишь тень неодобрения на лице хозяина приема - президента корпорации “Панем” Кориолана Сноу.
Сделав пару кругов под водой, Гейл подтягивается на своих сильных руках, выбираясь из воды. Мышцы перекатываются под кожей, а капельки влаги медленно ползут по загорелому телу. И это, определенно, самое красивое, что Огненная Китнисс видела в своей жизни.
“Огненная Китнисс”, - дебильное прозвище, придуманное прихвостнями Сноу, разлетелось по всему “Панему”, как пожар в степи во время сильного ветра. “Огненная Китнисс”. Ни один из этих заискивающих придурков даже не догадывался, как сильно ей хотелось быть слабой и ранимой. До ломоты в костях и вкуса крови на языке.
- Я принес тебе выпить. Жарко ужасно.
Пит деликатно опускается на самый краешек шезлонга и протягивает запотевший высокий бокал, где среди прозрачных кубиков льда плещется голубоватая жидкость неясного происхождения. Она благодарно забирает коктейль, стараясь не касаться его пальцев. Сноу, наблюдающий за ними с высокого балкона, склоняет голову, будто бы в знак одобрения. Грудь словно перетягивает узкими кожаными ремнями - так, что дышится через раз.
Жалко, не взяла с собой лук, из которого Гейл учил ее стрелять, пока они были детьми. Можно было бы выпустить стрелу прямехонько меж этих ядовитых змеиных глаз. И все вздохнули бы с облегчением.
- Спасибо, Пит. - Она улыбается, подставляя щеку для поцелуя, но Мелларк чмокает куда-то в краешек губ. Гейл ожесточенно растирается полотенцем, а потом быстро уходит, прихватив одежду. - Я побуду одна, хорошо? Очень устала за эти дни.
Президент смотрит на нее очень внимательно, прожигает своими холодными глазами насквозь, когда Пит идет прочь, понуро ссутулив плечи. Наверное, надо сделать что-то - догнать, окликнуть хотя бы. Китнисс Эвердин настолько плевать, что она просто отворачивается, когда Сноу демонстративно отламывает бутон от стебля и мнет иссохшимися пожелтевшими пальцами шелковистые лепестки.
Гори ты в аду, Кориолан Сноу, я не одна из твоих чертовых кукол. Я выхожу из игры.
*
Вечером он захлопывает ногой дверь в ее квартиру. От него пахнет ежевикой и виски. Усиленно отводит глаза, когда она берет его за руку.
- Гейл…
Не даст ей продолжить, прижмет к стене, запуская пальцы в волосы, торопливо расплетая затейливую косу. Зароется лицом в мягкие пряди, вдохнет аромат каштанов и ванили, тронет губами судорожно пульсирующую на шее тонкую жилку, а чуть позже стянет зубами бретельку с плеча.
- Давай притворимся, что мы нормальная пара и не должны прятаться за закрытыми дверями от Сноу и его приближенных. Давай притворимся, что мы только вдвоем, и так будет всегда. Давай притворимся, что он не отдаст тебя за Мелларка. Хотя бы раз, Кис-Кис…
Подставляя губы, шею, ключицы жадным поцелуям-укусам, Китнисс обхватывает его ногами, позволяя унести себя в спальню. Она цепляется за него, как утопающий за спасательный круг. Не так. Она просто знает, что не сможет дышать, если Гейла Хоторна не будет рядом. Потому что Гейл - это не просто потребность важнее, чем воздух. Гейл - это сама жизнь. Не потому, что он был рядом с самого начала. Просто потому, что Гейл и Китнисс всегда были продолжением друг друга.
- Ты меня любишь? - Спросит он потом, разомлевший и усталый. Она спрячет лицо на широкой груди, тихо вздохнет.
- Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. - Дернется, чтобы, встать. В последний момент обхватит его руками, роняя на себя. - Не уходи. Ну, пожалуйста, Гейл. Останься сегодня. Ты нужен мне, Гейл, только ты.
*
Она открывает глаза, боясь, что он все же ушел. Гейл сидит на краю кровати, глядя на нее печальными серыми глазами. Такого же цвета было небо над их маленьким городком, когда они уезжали в столицу, влюбленные и счастливые, полные планов на будущее. В столицу, что превратилась в мышеловку, захлопнувшуюся смертельной ловушкой.
- Мы могли бы сбежать, Кис-Кис. Ты и я. Не возвращаться домой, конечно, - люди Сноу будут искать там в первую очередь. Мы смогли бы выжить в горах - там есть свежая вода, дичь и растения, чтобы питаться. Мы были бы только вдвоем, как когда-то мечтали. И ты… ты больше не боялась бы сказать, что любишь меня.
Говорит быстро и отчаянно, будто себя уговаривает. Пальцы сжаты в кулаки, а спина напряженная и твердая, как камень.
- Я люблю тебя, Гейл, - просто говорит она и целует легонько в плечо. Ей всегда нравился вкус его кожи - мускат и горькие лесные травы. - Давай сделаем это. Рискнем.
Она улыбается, а Гейл, приготовившийся, наверное, к жалобным отговоркам и слезливым мольбам, изумленно вскидывается.
- Если они найдут нас, отрежут языки, как минимум. - Осторожно напоминает он, пока она большим пальцем выводит невидимые узоры на его запястье.
- Значит, мы сделаем так, чтобы нас не нашли. - Китнисс пожимает плечами и улыбается припухшими от сна и его поцелуев губами.
