— А?

Хуан всё ещё не мог поверить в происходящее. Проклятие не сработало? Это из-за того, что крылья не проявились окончательно? Или что?

Глядя на то, как медиум буквально впился взглядом в полицейского, медсестра задумчиво протянула.

— Не переживайте. Он просто после операции ещё не отошел от наркоза. Но его жизни ничего не угрожает, можете быть уверены.

Нахмурившись, Тао откинулся на подушки.

— Понятно. Спасибо.

Хмыкнув, девушка вышла из палаты.

Не двигаясь, Хуан неотрывно смотрел на Ву, готовый в любой момент сорваться в случае необходимости Ифаню за помощью, но полицейский безмятежно спал, тихо сопя носом, и вскоре сон сморил и самого медиума.

*

— Если честно, я сам озадачен.

Потерев лоб, Ифань растерянно взглянул на Тао. Проснувшись почти одновременно, парни не знали, что и думать о произошедшем. Каждый из них был уверен, что это конец, но смерть внезапно отменилась. Безусловно, им стоило бы порадоваться этому, но оставался шанс, что их гибель просто отсрочилась и умереть они должны немногим позже.

На взводе из-за волнения, Хуан, сидевший на своей койке свесив ноги, тихо выдохнул.

— Тогда давай хотя бы узнаем, сколько времени у нас осталось.

Взяв за край рубашку больничной пижамы, Тао робко стянул её, взволнованно посмотрев на Ифаня.

— Насколько оно проявилось?

Медленно повернувшись к полицейскому спиной. Медиум нервно принялся теребить руками одеяло. Поскольку Ву не отвечал, стараясь не придаваться панике, студент обернулся. Ифань глядел на него с неверием и потрясением.

— Ифань?

Кашлянув, прочищая горло, полицейский тихо произнес:

— Их два. И они белые, а не черные.

Осмыслив сказанное, Тао принялся выгибаться, пытаясь заглянуть себе за спину.

— Ты же не шутишь? Серьезно? Но как? Почему? И…

Остановившись, Хуан посмотрел на Ву и в следующий миг сорвался, бросившись к его кровати, забираясь на постель, откидывая с него одеяло и принимаясь стаскивать с него рубашку.

Закряхтев, Ифань проворчал:

— Осторожней, Тао! Ты меня так сам быстрее прикончишь.

— Я должен знать в порядке ли ты!

— Давай хотя бы помедленней.

Расстроенно часто дыша, Хуан промямлил, отстраняясь:

— Хорошо.

Неспешно сев, Ифань, не без помощи Тао, стянул рубашку. Заглянув ему за спину, медиум нахмурился, задумчиво пожевав губу, присаживаясь обратно. Глядя на его лицо, Ву грустно улыбнулся.

— Чёрные? Я рад, значит ты…

Подскочив с места, Хуан обиженно уставился на полицейского.

— Как ты можешь! Не смей так говорить! И они белые! Просто я не понимаю, как так получилось?! Мы…

Боясь озвучить собственную мысль, Тао поджал губы. Смотря на него, Ифань постепенно всё шире улыбался, наконец, засмеявшись и, протянув к Хуану руку, потянул его на себя, возвращая обратно ближе к себе.

— Свободные…

Робко улыбнувшись, медиум кивнул головой, а затем подался вперед, аккуратно обнимая Ифаня и получая нежные объятия в ответ.

Со стороны двери послышалось неуверенное покашливание и парням пришлось отстраниться друг от друга, обернувшись. На пороге стоял смущенный Хань.

— Простите, я не хотел вам помешать.

— Всё в порядке. Проходи!

Поднявшись, Тао вернулся к своей кровати, спеша надеть рубашку. Одеться поспешил и Ву.

— В общем, я рад, что с вами всё в порядке. И ещё, — пройдя вперед, Лу поставил на тумбу между кроватями пакет, — Это вам передал какой-то мужчина. Он чей-то родственник кажется. Но если честно, я не понял, чей именно.

Отойдя от тумбы, Хань оглядел парней, разобравшихся, наконец, с одеждой.

— Ну и напугали же вы меня. Хорошо хоть мы нашли вас вовремя.

— Да. Спасибо, Лу! — Ифань мягко улыбнулся, смутив парня, не привыкшего к такому поведению напарника, — И ты ведь поймал вора?

— Конечно! Его кстати опознали по одежде и комплекции несколько пострадавших. К тому же, в той подворотне, где вас нашли, остался нож, которым он тебя пырнул. Им же он убил парня в кафе.

— Нож с отпечатками?

— Да. Именно поэтому его вину доказали окончательно. Так что скоро его ждет суд и дело будет закрыто.

— Хорошие новости.

Ву удовлетворенно кивнул и, подумав, хмыкнул.

— Полагаю, теперь тебя руководство точно примет в отдел.

Хань довольно улыбнулся, воодушевляясь, но вскоре поспешно произнес:

— Кстати об этом. Я к вам ненадолго. Мне ещё нужно окончательно разобраться с бумагами по этому делу, раз уж мой напарник пока отдыхает в кровати. Поэтому, поправляйтесь скорее! Отметим потом ваше выздоровление.

Получив ответные кивки от Хуана и Ву, Лу, попрощавшись, вскоре покинул палату, напоследок, уже в дверях, кивнув на пакет:

— Пока не забыл, тот мужчина оставил ещё письмо. Ну, увидимся! Пока!

Как только дверь за Ханем закрылась, Тао переглянулся с Ифанем, вопросительно уставившись на пакет. Полицейский задумчиво протянул:

— Наверное, это тебе. Моя семья осталась в Канаде.

— Я как-то тоже сомневаюсь, что это мне. Если бы приехали родители, то они бы зашли сами.

— Тогда просто перепутали палаты?

— Сейчас узнаем.

Придвинувшись к тумбе, Тао открыл пакет. В нем было немного фруктов, поверх которых лежал конверт. Вытащив и вскрыв письмо, Хуан развернул листок, пробежав по нему взглядом, под конец тепло улыбнувшись.

— Так что там? — Ифань выжидающе глядел на медиума.

Бросив быстрый взгляд на Ву, Тао принялся зачитывать вслух.

— Дорогие, Фэнь и Таэ! Сейчас у вас множество вопросов о своей дальнейшей судьбе. Учитывая ваши желания в этой и прошлой жизни обменяться крыльями, вашу самоотверженность и силу чувств к друг другу, я решил вернуть вам ваши собственные крылья. К тому же, многие из тех, кому вы успели помочь, просили о благосклонности для вас. Тем не менее, поскольку вы остаетесь падшими ангелами, Небеса всё ещё остаются закрытыми для вас. Данные вам дары направят вас, указав дальнейший путь. Надеюсь, в будущем вы сможете найти дорогу домой. P.S. Как обещал, отныне мы будем видеться чаще. Доверяйте голосу сердца и следуйте его зову.

Закончив читать, Хуан поднял взгляд на Ву, задумчиво наблюдавшего за ним. В будущем им ещё предстояло решить множество вопросов и разобраться с тем, что ожидало их в дальнейшем. Но пока, похоже, у них была небольшая передышка, перед тем, как ступить на новый длительный путь.

*

15 лет спустя.

Хань неспешно шел за своим полуторагодовалым сыном, ковылявшим, неуверенно стоя на ногах, к росшей на краю парковой аллеи клумбе. Добравшись до неё, мальчик покачнулся, рухнув на карачки, но ухватив один из цветов.

Вздохнув, Лу поспешно подхватил его на руки. Не выпуская из цепких пальчиков цветка, малыш выдернул его, засмеявшись.

— Ох, Хунни, ты опять испачкался. Мама нас с тобой точно отругает.

Довольно улыбнувшись, мальчишка протянул цветок отцу, торжественно выдав:

— На!

Улыбнувшись, Хань прижал сына к себе ближе.

— Спасибо, Хунни. И когда ты уже начнешь говорить нормально?

Малыш задумчиво сощурился, а затем достаточно четко пролепетал, глядя на папу:

— Оленёнок!

В одно мгновение Лу растерялся, затем обрадовался, но осознав, что именно сказал ему сын, трепетно улыбнулся, прижимая к себе малыша, смаргивая выступившие слёзы.

— Теперь мы действительно кровные родственники, Хунни. Как ты и хотел. Обещаю, что в этот раз непременно сделаю тебя счастливым.

Довольно улыбаясь, мальчик крепко обхватил ручками отца за шею.

*

Двое мужчин, улыбаясь увиденной сцене, двинулись вперед по аллее.

— Всё-таки я был прав! Лу говорил, что так его в детстве называл Сехун.

— Каждый получает то, что желает. А у нас ещё много работы.