Джин вытянулся на спине, укрылся простынями и смежил веки. Губы сами по себе складывались в улыбку. Рыжая куча неприятностей рядом, поэтому мир прекрасен даже в своём несовершенстве. Тепло и уютно, и тьма бесконечно далеко…

«Думаешь?» ― И отчётливый смешок в голове.

«Исчезни».

«Ни за что. Я ― твоя личная мина. Твоя и рыжего. А мины терпеливо ждут, когда придёт мгновение для взрыва…»

Тёмный умолк, когда Хоаран сонно перевернулся и притянул Джина к себе: прижал спиной к своей груди и закинул ещё и ногу сверху ― для надёжности, видимо. И от тьмы ничего не осталось. Джин больше не слышал и не чувствовал Демона ― глухо, как в танке, а в танке мины не особенно страшны ― противопехотные, ему Хоаран рассказывал в джунглях.

Джин мягко накрыл чужую ладонь на животе собственной и улыбнулся опять.

На всякий яд найдётся своё противоядие. В мире всё имеет обратную сторону. Своё противоядие он уже нашёл ― оно спало без задних ног рядышком: рыжее, наглое, мятежное, самоуверенное, упрямое, невыносимое… и трепло при этом.

Неважно, что Хоаран спасал его в джунглях от «незримой смерти», звучавшей как один едва слышный щелчок. Важно, что Хоаран умел спасать от тьмы ― другой незримой…

И важно то, что ещё не поздно.

Часть 2. Вьетнам

На автобус до Фантхьета они едва не опоздали: пока Джин разбудил Хоарана, пока придумали, куда девать несостоявшегося убийцу и спорили насчёт его пола… В общем, предложение Хоарана заглянуть злодею в штаны вывело Джина из себя окончательно. Он шустро вымелся из номера и отправился в холл, и вскоре Хоаран его нагнал. Даже не потрудился убрать с рожи довольное выражение, зараза!

― Ненавижу… ― пробормотал себе под нос Джин по-японски, влез в салон автобуса и показал водителю билет, после чего преспокойно отправился в самый хвост, где и уселся у окна. Как же! Хоаран немедленно вцепился в него мёртвой хваткой и в итоге всё-таки согнал с облюбованного места. Теперь у окна сидел Хоаран, а Джин расположился рядом. Хоаран ещё и окошко опустил, хотя это оказалось к месту ― не так жарко и душно. Особенно во время движения автобуса.

Джин искоса наблюдал за напарником, и тот умудрился несколько раз поймать его взгляд. В конце концов, пришлось посмотреть куда-то ещё, дабы кое-кто не возомнил о себе слишком много. Прежде всего, он отметил клетку с курами у пожилой женщины на коленях. Дамочка сидела в середине, но кудахтанье раздавалось, наверное, на всю дорогу. Она честно попыталась прикрыть кур чем-нибудь, чтобы в темноте те унялись, да куда там. Учитывая дикую тряску внутри автобуса и навыки шофёра…

Вот теперь Джин понял, что Хоаран имел в виду, когда говорил о достопримечательностях Вьетнама. И понял, почему Хоаран так настаивал на том, чтобы сидеть у окна. С нынешнего места Джину всё казалось относительно приемлемым ― насколько это вообще возможно. Он хотя бы не видел шарахавшийся в стороны транспорт, обрывы под окном и прочие «прелести», а лишь чувствовал толчки, рывки, вихляния и прочие атрибуты, присущие стилю местных водителей.

Через полчаса нервотрёпной поездки он простил пассажирам громкие молитвы и завывания, и воскуривания благовоний, и сжатые в ладонях талисманы. Даже проникся атмосферой и подумал о том, что неплохо бы прикупить на первой же остановке парочку талисманов или амулетов, благо, те продавались как раз на остановках ― далеко ходить не надо, можно просто высунуться в окошко, отдать деньги и получить товар сразу в руки.

Хоаран неожиданно уронил голову Джину на плечо. Джин сначала хотел оттолкнуть его, но потом понял, что Хоаран задремал. Отталкивать не стал, слегка откинулся на спинку сидения и чуть повёл плечом, чтобы Хоарану было удобнее. Тот тихо вздохнул, подвинул голову, пощекотав непослушными прядями шею, и засопел себе дальше.

Соня.

С другой стороны… С другой стороны, за время хождений по джунглям он практически не спал и всегда брал себе первые вахты. И будил он Джина намного позже срока. В идеале им полагалось спать по два часа, а на деле кое-кто спал три-три с половиной часа, а Хоаран ― всего час-полчаса. В отеле они проспали восемь часов, и Джину едва-едва хватило этого, чтобы толком отдохнуть. Но этого точно не хватило Хоарану: ведь, не считая джунглей, он ещё и из Кореи курьером добирался. Будить его или же мешать нормально отдохнуть в сложившихся обстоятельствах было бы настоящим свинством.

Джин невесомо провёл рукой по рыжим волосам. Случайным наблюдателям показалось бы, что он просто помог Хоарану расположиться комфортнее, а на самом деле банально погладил. Захотелось. Во сне Хоаран всегда выглядел иначе: такой спокойный и умиротворённый, тихий и даже счастливый. Джин невольно улыбнулся, чуть повернул голову и наткнулся на внимательный взор мальчугана, сидевшего впереди. Малыш осторожно смотрел на них поверх высокой спинки. Наверное, забрался на сидение с ногами, развернулся и устроился на коленях.

Джин подмигнул ребёнку и снова улыбнулся, но мальчик лишь сильнее нахмурился. В глазах ― явная опаска. Потом он уставился на Хоарана с неподдельным интересом. Хороший у него вкус, однако.

Хоаран почти сразу вскинул голову и обнаружил источник беспокойства. Не удивительно, взгляд в упор этот мерзавец чуял всегда. Снова ему поспать не дали.

Хоаран сверкнул улыбкой в адрес мальчишки и высунулся в окно, потом активно завертелся, пару раз толкнув Джина.

― Ты можешь и дальше спать?

― А что?

― Шума меньше, ― мрачно буркнул Джин, получив новый тычок в бок локтем, и заткнулся, потому что мальчуган впереди неловко сполз с сиденья и сделал пару неуверенных шагов в их направлении.

― Вот чёрт… ― пробормотал Хоаран, тоже заметивший поползновения ребёнка. Он вздохнул и поманил любопытствующего пальцем. Мальчик с опаской покосился на Джина. Чтобы подойти к Хоарану, ему требовалось пробраться мимо Джина, и он явно не испытывал восторга по этому поводу.

― Смелее, он не кусается, ― подбодрил его по-английски Хоаран. И Джину немедленно захотелось кое-кого укусить. Буквально. Вцепиться зубами в ухо, чтоб неповадно было. Вероятно, эта мысль красноречиво отразилась на его лице, поэтому маленький пассажир шарахнулся назад.

― Ты можешь просто мило улыбнуться? ― устало вздохнул Хоаран. ― Чем быстрее он утолит любопытство, тем быстрее потеряет к нам интерес.

Внезапно он сгрёб Джина за шею и деловито взлохматил тёмные волосы пятернёй.

― Эй, видишь, он смирный.

Мальчик шагнул к ним, постарался обойти Джина так, чтобы не задеть ничем и никак, и ухватился ладошками за ногу Хоарана. Уставился огромными чёрными глазищами на Хоарана и даже не моргнул ни разу, пока внимательно изучал черты случайного попутчика. Затем он вытянул одну руку и несмело улыбнулся. Хоаран легко подхватил почти невесомое тельце и усадил себе на колени. Ребёнок немедленно потрогал его рыжие пряди, провёл кончиком пальца по бледным шрамам на лице и погладил узоры на жилете.

― Его тоже можно потрогать, ― кивнув в сторону Джина, заметил Хоаран.

Мальчик помотал головой и крепко ухватился руками за чужую шею.

― Он страшный.

― Надо же… А я полагал, что он красивый, ― развеселился Хоаран. Убийственный взгляд Джина он неподражаемо проигнорировал.

― Очень красивый, ― тихо согласился малыш, ― но страшный.

― А я не страшный и не красивый? ― пришёл в полный восторг от детской оценки Хоаран.

― Много… Нет. Ты не красивый. ― Мальчуган вновь потрогал шрамы на лице Хоарана, а после прижал ладошку к груди слева. ― Ты красивый тут.

Насчёт последнего Джин был с ним согласен, но точно не насчёт первого. Он даже оценивающе осмотрел Хоарана. Ну да, шрамы и много, но они тонкие и бледные, Джин их даже не замечал уже, и, на его взгляд, эти шрамы ничуть не портили общую картину.

― Тебе просто так кажется, ― подмигнул ребёнку Хоаран. ― Он тоже хороший.

Мальчик отрицательно помотал головой.

― Рядом со мной ― хороший, ― настойчиво повторил Хоаран, только смотрел он при этом на Джина.