Озадаченный Сергеев стоял перед крыльцом.

Прошла, возможно, минута, как девушка снова появилась перед молодым человеком. С ее плеч свисал ярко-красный платок, белокурые волосы были собраны сзади на голове в пучок.

«По-моему, такой платок был у мамы, – припомнил Ермолай. – Наверное, она ей его и подарила».

Приятно улыбаясь, девушка низким голосом изрекла:

– Меня зовут Наташа. Любовь Ивановна и моя мама скоро придут с работы, они вместе работают на одном эвакуированном заводе.

«Да она совсем еще молоденькая», – рассматривая девушку, решил Сергеев.

Улыбнулся и вымолвил:

– Ясно. Кстати, меня зовут Ермолаем.

Наташа закивала головой.

– Проходите в дом, в комнату вашей мамы.

– Спасибо. Только, Наташа, ты меня не навеличивай, обращайся по-простому, на «ты».

– Ладно.

Следом за девушкой Ермолай вошел на крыльцо, затем в дом. Войдя на кухню, он застыл в изумлении. Взгляд его буквально приковала висевшая в углу изумительная икона. Ермолай не мог оторваться от образа удивительной богородицы в жемчужном окладе. Какой выразительный взгляд! А каков каскад нитей из белого жемчуга!

Он лишь тихо выдавил:

– Красота какая!..

Из репродуктора, висевшего на стене, неслась незамысловатая песня в исполнении Клавдии Шульженко. Ермолай удивленно озирался по сторонам.

– Проходи.

Голос хозяйки вернул его на землю.

Из кухни с большой, свежевыкрашенной печью они прошли в просторный зал. Затем свернули в небольшую комнатку.

– Это комната твоей мамы, – сказала Наташа.

– Спасибо. Можно я здесь подожду маму?

– Конечно. Вы, ой, то есть, ты надолго приехал?

– У меня отпуск на неделю.

Наташа кивнула и быстро вышла, прикрыв за собой дверь.

Ермолай поставил вещмешок на пол и осмотрел комнату. У окна стоял покрытый скатертью стол и два стула, вдоль стены кровать и небольшой деревянный шкаф. На столе находилось небольшое зеркало и две черно-белые фотографии. На одной запечатлены улыбающиеся мама с папой, на другой – Ермолай.

«Узнаю маму, – улыбнулся Ермолай, – чисто, уютно и ничего лишнего. Так… Значит, она придет скоро… Я ее увижу…».

Возможно от волнения, заныла раненая нога.

«Пожалуй, пока я полежу», – решил.

Снял сапоги и прилег на кровать поверх покрывала…

Москва, улица Неглинная, главный офис Госбанка СССР, кабинет Председателя

В кабинете находились члены рабочей группы по проведению операции «Призрак». Представитель Госбанка и руководитель операции – Сапега Василий Васильевич, от НКВД – начальник Третьего управления, полковник Норейко, от военной контрразведки – начальник отдела германского направления, майор Истомин. Шло обсуждение рабочих моментов операции, выступал хозяин кабинета.

– …Нам, товарищи, предстоит перевезти золота 2 040 тонн, это 170 000 слитков по 12 килограммов каждый, платины 500 тонн, или 100 000 слитков по 5 килограмм и серебра 1 504 тонны, 47 000 слитков по 32 килограмма.

Полковник и майор удивленно переглянулись.

– Это все насколько потянет по мировым ценам? – спросил полковник.

– Абсолютно точно оценить крайне сложно, – вымолвил Сапега. – Мировые цены на металлы то падают, то растут. Но, примерно, на сегодняшний день это потянет, думаю, на 100 миллиардов долларов.

Майор присвистнул.

– Наши враги, да и друзья были бы не прочь что-то оторвать от этого жирного пирога, – изрек полковник.

– Это уж точно, – подтвердил майор.

– Совершенно верно, – сказал Сапега. – В целях конспирации вагоны будем использовать обычные, ковровские крытые четырехосные товарные, с деревянной обшивкой грузоподъемностью 30 тонн. По нашим требованиям в вагон мы можем загрузить 20 тонн.

– Это сколько вагонов потребуется? – воскликнул майор. – Потом загрузка, перевозка, выгрузка и так много-много раз. Да мы полгода провозимся!

– Мы должны управиться за сентябрь, – жестко вставил Сапега. – Давайте, товарищи, будем все считать и обдумывать. Для этого мы и собрались. Но сначала надо решить, где конкретно мы будем хранить золото, платину и серебро, куда будем направлять потоки металла. Само собой, обсудим и людей, которые будут задействованы при реализации операции «Призрак». Людей проверенных, поскольку их подноготную нам проверять совсем нет времени. Нам необходимо определить и оборудовать места будущих хранилищ на военное время. Эти временные хранилища должны быть доступны только для тех, кому это положено. Они не должны быть затратными в их оборудовании и содержании, а также соответствовать основным требованиям хранения металлов.

– Наше ведомство нашло и подготовило несколько таких мест, – вставил полковник Норейко.

Сапега кивнул и продолжал:

– Членам группы необходимо немедленно вылететь в места их дислокаций и произвести оценку…

Ермолай проснулся от какого-то шума. Через секунду в комнату со словами:

– Сынок, сынок! – буквально влетела раскрасневшаяся, со слезами на глазах, мама.

Ермолай вскочил с кровати и бросился обнимать и целовать ее.

– Как ты, сынок? Как ты, родной?

– Все хорошо, мама, все хорошо…

Когда они немного успокоились, Ермолай заметил в дверях улыбающихся Наташу и похожую на нее женщину.

Мама немного отошла от сына и вымолвила:

– Вот, сын, познакомься с моими спасителями и хозяевами дома, Маргарита Тимофеевна и Наташа Бузины.

– Очень приятно, я Ермолай, – выдавил Сергеев и широко улыбнулся.

– Ну, какие мы спасители, просто время сейчас такое, что люди должны помогать друг другу, – вымолвила хозяйка дома.

– Нет-нет, спасители, – настаивала мама. – Я приехала чуть живая, вы меня и выходили, и приютили.

– Давайте прекратим эти разговоры, – предложила хозяйка. – А сын-то у тебя, Любовь Ивановна, красавчик и орденоносец.

Ермолай засмущался и очевидно стал краснеть. Мама махнула рукой и бодро бросила:

– Что есть, то есть. Только ты, Маргарита, не смущай парня.

– Хорошо, не буду. Да и Ермолай, наверное, с голоду помирает.

– Да нет, я вовсе не голодал, – изрек Ермолай, – у меня паек.

Взял вещмешок и высыпал содержимое на кровать. В мешке оказались: мясные и рыбные консервы, сгущенное молоко, сахар, галеты, хлеб и кусок сала.

– Хороший паек, – весело бросила хозяйка. – Наталка картошку приготовила, так что всех прошу к столу на ужин.

Хозяева выставили вареную картошку, соленую капусту, маринованные грибы, какие-то ягоды. Ермолай открыл мясные и рыбные консервы, порезал сало, хлеб. Маргарита Тимофеевна выставила бутылку домашней настойки. Одним словом, ужин получился славный, проговорили часа три. Ермолай ответил на массу женских, порой не простых, вопросов. При этом ему порой пришлось краснеть, порой потеть…

Затем мама с сыном уединились в свою комнату и еще долго-долго разговаривали.

Несмотря на все протесты мамы, спать Ермолай разместился на полу…

Москва, посольство Великобритании в СССР, кабинет второго секретаря…

Случилось невероятное. Ответ из Лондона пришел по шифрованному каналу связи на удивление быстро. И звучал лаконично и красноречиво:

Пол Гор ахнул:

«Поразительно!? Со мной такого еще не случалось! Равнодушие к такой информации! Что я могу без их поддержки?», – и… глубоко задумался.

По своей сути, Пол являлся более русофобом, чем русофилом. Да и в Россию он поехал по приказу в надежде подзаработать.

Стал вспоминать своих знакомых дипломатов из Швейцарии, Швеции, Франции, США, а также Японии, Германии, Италии…

«Мне предоставляется шанс!» – решил Пол…

Утром Сергеев проснулся в 10 часов. Мама уже ушла на работу, впрочем, как и Маргарита Тимофеевна. Раны слегка давали о себе знать. Тем не менее, Ермолай сделал небольшую физическую разминку.