Они похожи на нас. Можно сказать, что мы – это они, а они – это мы. Наверное, так и было бы, не живи мы по разные стороны. По разные стороны чего? Сложно сказать. Возможно, невидимая линия, которая нас разделяет, настолько тонка, что ее невозможно уловить ни одним из известных нашей науке приборов. И в то же время она не позволяет нам видеть или слышать друг друга, хотя мы находимся так близко, что, казалось бы, протяни руку – и ты сможешь прикоснуться к своему двойнику по другую сторону реальности. Народ снов – так я звала их в самом начале. Правда, потом поняла, что это название им совершенно не подходит. Но обо всем по порядку.

Тот день был одним из многих, и в нем не было ничего, что отличало бы его от остальных. Совсем недавно мы с родителями переехали в новый дом – он был больше и красивее старого, но в нем еще совсем не было мебели, так что сначала мне показалось, будто отец сошел с ума, когда решил перевезти нас сюда. Правда, когда я выказала свое недовольство, мама с папой только посмеялись надо мной и пообещали, что уже скоро все наладится.

Меня зовут Ана – с одной «н». И мне четырнадцать. Точнее, было четырнадцать, когда все это началось. Ну, чуть больше, может быть. Я все еще выгляжу как ребенок, и мои родители уверены в том, что я родилась сто шестьдесят девять с половиной месяцев назад. Если бы они знали, что, на самом деле, мы с ними почти одного возраста, то, наверное, смотрели бы на меня совсем другими глазами.

Итак, я проснулась раньше обычного и не смогла снова заснуть. Было еще темно – за окном шел дождь, октябрь выдался мрачный и прохладный. Помню, мне тогда вдруг стало грустно оттого, что мой день рождения прошел чуть больше месяца назад, и теперь придется ждать почти целый год. Конечно, будут еще и Рождество, и Новый год, и Пасха – но разве все эти праздники сравнятся с Днем рождения? Нет, конечно. Окинув свою комнату придирчивым взглядом, я подумала, что зря мама говорит, будто в ней совсем не осталось места из-за обилия старых и новых игрушек. Места было полно – просто нужно было немножко прибраться. Все мои друзья остались в прошлом, где-то рядом со старым домом, а в новой школе я еще ни разу не была – папа сказал, что мне придется подождать несколько дней, прежде чем он подготовит документы для перевода. Не могу сказать, что меня это сильно расстраивало, даже наоборот. Новые знакомства – это ведь хорошо, правда? Я представила себе, как впервые вхожу в класс. Все смотрят на меня, а я смотрю на всех. Нужно не забыть взять с собой свою любимую куклу. Хотя, наверное, это вряд ли добавило бы мне популярности.

Дождь усилился, и я непроизвольно поежилась – мама сказала, что дом пустовал несколько месяцев перед тем, как мы въехали в него, и поэтому еще не успел достаточно прогреться. Забравшись под одеяло, я стала представлять себе, как территория, прилегающая к зданию, будет выглядеть зимой. Сейчас сад, о котором мне с таким удовольствием рассказывали родители, представлял собой жалкое зрелище – редкие деревья, на которых кое-где еще сохранились листья, казались даже не спящими, а мертвыми, и мне не нравилось смотреть на них. Хотя мама с папой, похоже, считали их настоящим чудом. Они в первый же день после переезда прикрепили к каждому из растений таблички с краткой аннотацией. Было заметно, они всерьез планировали наварить компота следующей осенью. В старом доме у нас ничего такого не было – только небольшой кусочек газона перед крыльцом и пара клумб с полудохлыми цветами, которые мама безуспешно пыталась заставить жить. А тут такое сокровище – и, главное, уже в готовом виде. Это как получить уже способного самостоятельно передвигаться и разговаривать ребенка без девяти месяцев беременности. Эту мысль я услышала от мамы, когда она делилась с подругой своими впечатлениями от переезда. Помню, еще тогда я удивилась: разве это не чудесно – быть беременной? Я видела фотографии, на которых у мамы был большой живот, на них она всегда улыбалась и казалась абсолютно счастливой. И вот теперь она говорит, что с удовольствием избежала бы всего этого. Взрослые странные.

В какой-то момент я замечталась и ненадолго задремала, но все это произошло так незаметно, что я даже не поняла, что провалилась в сон. Так всегда бывает – ты думаешь о чем-то, а когда картинка оживает, просто становишься ее частью. И даже если потом начинает происходить что-то нереальное, воспринимаешь это как должное, не задумываясь о том, что так не бывает. Впрочем, мой сон мало чем отличался от настоящей жизни, так что нет ничего удивительного в том, что я не сразу смогла разобраться в нем.

Почувствовав, что со мной под одеялом кто-то есть, я почему-то нисколько не испугалась – напротив, мне стало жутко любопытно. Достав из-под подушки фонарик, который всегда хранился там как гарант моей безопасности, я посветила на своего нежданного гостя. Можете представить себе мое изумление, когда я увидела свою точную копию, которая с интересом рассматривала меня.

– Кто ты? – мы произнесли это хором.

Хихикнув, я заметила, что моя гостья также прикрыла рот ладонью, и снова попыталась заговорить – и опять все закончилось тем же. Тогда я подняла кверху палец, чтобы привлечь внимание второй меня. К счастью, это сработало. Объясняясь знаками, я попросила ее молчать, пока я буду говорить. Похоже, девочка поняла меня, потому что кивнула в ответ на мои жесты и приготовилась слушать.

– Кто ты? – спросила я, радуясь тому, что на этот раз говорила только одна из нас.

– Ана, – ответила вторая я. – С одной «н».

– Нет, это я – Ана, – возразила я, почувствовав что-то похожее на ревность к праву называться единственной в своем роде.

– Нет, Ана – это я, – насупившись, ответила девочка.

Наступило неловкое молчание, в течение которого мы приглядывались друг к другу. Наконец, гостья улыбнулась и снова заговорила:

– Что там, снаружи? Знаешь?

– Конечно, знаю. Моя комната.

– А вот и нет, – рассмеялась вторая Ана с довольным видом. – Там моя комната.

– Поспорим?

– Давай! На щелчок по носу.

И прежде, чем я смогла согласиться или отказаться, она опрокинулась на спину и задрыгала ногами, сбрасывая одеяло. Честно говоря, тогда я на секунду испугалась и зажмурилась – а вдруг снаружи, действительно, совсем другое место? Что, если я каким-то непостижимым образом перенеслась в чужой дом? Хотя, даже если это и так, что могло произойти? Всегда ведь можно позвонить моим родителям, и она заберут меня. Однако страхи оказались напрасными – открыв глаза, я радостно вскрикнула: моя комната была на месте, даже игрушки, которые я раскидала вчера вечером, лежали там же. Вот этого кролика, например, я накануне сама пыталась зашить – правда, получилось не слишком удачно, но ухо все еще держалось.

– Ну, как? – я с чувством победителя взглянула на свою гостью, которая была явно чем-то озадачена.

– Да, ты права, – помолчав несколько секунд, наконец, отозвалась она. – Странно. Я не думала, что так бывает.

– Что бывает? – не поняла я.

– Мне говорили, что можно перенестись только в одну сторону, и никогда – в другую. Выходит, это не так.

– О чем ты? Какая сторона?

– Ну, во сне. Ты ведь спишь, разве не понятно?

– Да? – я ущипнула себя, но это не помогло. – Не знаю. Это не похоже на сон.

– Но это так. Мы часто делаем так…

– Как это – так?

– Ну, пробираемся к вам. Обычно вы потом считаете, будто вам все это приснилось. Ты ведь, наверное, бываешь в самых разных местах, когда спишь, верно?

– Конечно. Но я думала, что это все не по-настоящему.

– Так и есть. То есть не совсем. Слушай, это все сложно. Я вообще не понимаю, почему это я оказалась в твоем мире, а не наоборот. И мне это, честно говоря, не нравится. Так что, думаю, я пойду уже…

– Подожди! – я почти ничего не поняла из того, что говорила мне вторая Ана, и поэтому совсем не хотела отпускать ее. – Не уходи так быстро. Мы ведь почти не пообщались. Смотри, сколько у меня игрушек – хочешь, я отдам тебе любую из них? Мне не жалко, забирай.