Прикинув варианты культурной программы, я решил убить двух зайцев и просто дать сегодня волю своему любопытству, поставив ряд экспериментов над законами местной реальности. Хотя я боялся даже предположить, как возник этот странный мир, мне было до жути интересно, насколько глубоко он пересекается с известными мне третьими "героями". Когда-то я успел поучаствовать в создании целого мода для той игры, потому в её механике разбирался весьма прилично.

Найдя подходящую палку, я выбрал участок поровнее и взялся за разлиновку. Мне предстояло начертить поле из относительно правильных шестигранников: 15 в длину, 11 в ширину. В процессе я не без удовлетворения отметил, что феникс теперь наблюдает за моим занятием, перестав рассматривать камни под собой.

Закончив работу, я подозвал своих спутников. Всего за час с небольшим мне удалось выяснить, что:

1. В отличие от игры, здесь мои навыки атаки и защиты, похоже, никак не влияли на боевые способности отряда, при этом явно увеличивая мои собственные силу и ловкость.

2. Эльфийка не могла попасть в цель, расположенную за деревом или углом дома: штраф за препятствия у здешних шарпшутеров всё-таки был. Также у Лии не возникало ни малейшего желания пройтись зигзагом, когда я просил её занять другую клетку на той же "вертикали". В общем, сделал я вывод, тактическая карта с шестигранными ячейками была чистой игровой условностью, как и сама концепция пошаговой битвы.

3. Феникс при этом всё-таки мог воспламеняться, но делал это только с целью улучшить собственные рефлексы в бою. Насколько я понял, это был своего рода турбо-режим, изматывавший птицу при частом применении.

После первой же серии опытов, однако, Лия наотрез отказалась "потакать моему безумию", а феникс, жалуясь на судьбу, воздевал крылья к небу. Ещё через двадцать минут эльфийка, обхватив голову руками, сидела на стоге сена, вокруг которого бегал пернатый, не желая принимать от меня взятую у алхимика склянку ртути, столь необходимую фениксам в игре.

Присев отдышаться, я упорядочил в голове полученные сведения и остался ими доволен. Пусть меня считают кем угодно, а сегодня я получил море новой информации, которая, чувствую, ещё внесёт свой вклад.

Ближе к вечеру, чтобы отпраздновать пополнение наших рядов, я купил у местных охотников приготовленного на вертеле кабанчика и мешок сладких печёных яблок.

Услышав за ужином о моём необычном происхождении и якобы возложенной великой миссии, феникс пожаловался, что знай он подробности дела заранее, потребовал бы доплату, но поняв, что я вовсе не собираюсь брать с него деньги за эту и будущую еду, тут же забыл о претензиях - похоже, такая щедрость нанимателя считалась здесь роскошью. А ел феникс весьма примечательно: почти целиком проглотив половинку кабана, он затем долго и со вкусом отрыгивал кости, попутно объясняя, что есть в этом процессе недоступная нам, млекопитающим, эстетика. Горло, мол, у птиц широкое, а зад узкий, аэродинамичный - вот и приходится сблёвывать лишнее. На моё предложение просто выклевать мясо, пернатый лишь замахал крыльями, сосредоточенно пытаясь срыгнуть что-то особенно крупное.

- Да у тебя прямо зверский аппетит, - удивился я, глядя на рёбра дикой свиньи, разбросанные теперь по всей округе; затем, подумав, добавил: - Кстати, как твоё имя?

- Имени ещё нет, - неожиданно грустно ответила птица. - Имя у нас принято заслужить, и я своё пока не нашёл.

В качестве кульминации праздничного застолья я преподнёс эльфийке колчан зачарованных стрел взамен испорченного мною утром, а фениксу - новый кошель из стёганой кожи вместо его хлипкого мешочка для монет. Себе я взял обитый по краям железом деревянный круглый щит ("гномьего лорда", как уверял торговец, оправдывая грабительскую цену), лёгкость которого меня поразила. А благодаря специальному ремню, носить его за спиной было так удобно, что я вспоминал о своём "панцире" только когда задевал прохожих или не вписывался в слишком узкую дверь очередного магазинчика. Ни одной лавки со свитками заклинаний я, однако, не нашёл; собственной гильдии магов в Мутноречье также не оказалось.

Вторые сутки подряд я собирался ночевать под открытым небом. Когда эльфийка ушла спать, мы с фениксом ещё долго болтали, лёжа на сухой соломе и глядя на звёзды. Мой новый друг оказался весьма занимательным собеседником, а знал он и вовсе не по возрасту много.

Сегодня днём, объясняя лучнице желание нанять бойца беспокойством за нашу безопасность в путешествии по диким землям, я лгал. В действительности же мне хотелось подстраховаться на тот случай, если старшая жрица лунного храма вдруг потребует принести меня в жертву или что-нибудь вроде того. Я не знал здешних обычаев, и становиться закланным телёнком мне было не с руки, хоть бы и ради всего Антагарича.

Из вчерашних разговоров я также понял, что и у самой Лии были весьма натянутые отношения с провидицей, но вот её предсказаниям она, увы, доверяла. Чью бы сторону заняла моя провожатая, реши Нона, скажем, предать меня огню "ради спасения Бракады"? Я, конечно, слабо представлял себе зеленоглазую эльфийку в роли моего палача, но её невероятная исполнительность всё же настораживала. Такие принципиальные ведь только в теории лучше безмозглых фанатиков.

Феникс в этом плане выглядел более предсказуемо по той простой причине, что ему, похоже, было плевать на пророчества и судьбы мира, а вот поесть и деньги он любил. При всём этом у него была добрая душа: от меня не укрылось, как он дал целый золотой тому мальчишке с площади, когда ходил "прощаться с местными недотёпами". Сейчас мне требовалось максимально сблизиться с ним, чтобы при наихудшем развитии событий в храме он выступил на моей стороне, даже если бы это значило пойти против Лии.

Засыпая, я думал о том, что теперь, когда у меня есть целый феникс, мне больше незачем следовать за эльфийкой - не сильнее же она нас двоих. Только вот куда мне ещё идти? Я тут совершенно один, а за то недолгое время, что я знал её, Лия не вызвала у меня неприязни. "Если кто и скажет, как тебе вернуться в свой мир, так это жрицы храма Луны", - мысленно повторил я её слова.

Глава 3

Первая половина третьего дня моего пребывания в новом мире прошла без инцидентов. Эльфийка и феникс всё ещё косо поглядывали друг на друга, но помощь летуна в разведке местности оказалась весьма кстати - это признавала даже Лия. Утром выехав из Мутноречья на попутной повозке, к обеду мы сошли с дороги и двинулись дальше на запад. Степь редела, сменяясь полупустыней. Воздух стал сухим, а вдалеке уже будто бы виднелись пологие волны барханов. Если бы я знал, что путь будет столь трудным, обязательно поборол бы свой страх верховой езды и купил для нас пару резвых скакунов.

Внушительных размеров храм с белыми колоннами предстал перед нами ближе к вечеру. Даже странно, что такое сооружение стояло посреди фактически необитаемой местности. У меня вырвался вздох облегчения. Нет, правда, ещё полчаса ходьбы по песку - и я свалился бы от усталости. Или оттого, что был совершенно пьян. Сегодня я снова сделал глупость: когда эльфийка поутру сказала наполнить фляги, я налил в свою хорошего яблочного сидра, значительно недооценив его градус. Гордость не дала мне попросить у Лии обычной воды, так что к храму я подошёл шатаясь, как моряк в штормовую погоду.

Встретила нас закутанная в длинную монашескую робу женщина, которая представилась сестрой Аннор.

- Лианэль, ты привела его? - спросила она, глядя на мою неуверенно стоящую на ногах фигуру. - Пройдёмте в гостевые покои, сестра Нона закончит вечерний молебен через час.

Мы расположились в просторной комнате с высокими окнами, украшенными цветной мозаикой. Аннор велела одной из послушниц принести фруктов, и я, перепробовав несколько штук, принялся налегать на местные "лимоны", чей горько-кислый сок, кажется, выгонял хмельной туман из моей многострадальной головы.