Значит, они понимают, они не безумны. Слезы перешли в громкие рыдания. Облегчение почти причиняло боль.

«Простите меня. Родные мои. Любимые»

– Маленькая.

– Эльфенок.

Как же я все эти восемь месяцев мечтала услышать еще хоть раз эти ласковые прозвища. И пусть их голоса были больше похожи на рычание, для меня не было ничего прекрасней их. Они не безумны, а значит, нужно лишь время, чтобы они пришли в себя, и я буду рядом, чтобы им в этом помочь.

Глава 5

МИРАНА

 Я уже слишком стара, чтобы подниматься по этим ступеням каждый день. Тяжелая отдышка мешала дышать, каждый вдох сопровождался легким хрипом. Коленные суставы тоже явно протестовали против такого каждодневного издевательства. Сегодня этот подъем дался мне труднее обычного.

Огромные настенные часы показывали без пяти минут восемь. Надо поторопиться, иначе сама опоздаю на свой же урок. Конечно, ругать меня за это никто не будет, но вот свой авторитет перед детьми я все же подорву.

Знакомая дверь открылась с только присущим ей одной скрипом. Здесь каждая дверь скрипела по-своему. За тридцать пять лет, что я проработала в этой школе, я научилась по одному только скрипу определять, в какой из классов только что зашли, ну или вышли из него.

Остались считанные недели до окончания учебного года и, наконец-то долгожданный покой. Последний класс, что мне достался, был просто ужасен. Казалось бы, детки взрослые, восьмой класс, но даже с несмышлёными малышами было намного легче.

Пенсии я ждала как манны небесной, нервов почти не осталось, все вытрепал этот несносный 8 «Б». Давление подскочило уже сутра, явно намекая мне, что пора бы осесть дома и вязать шарфики своим внукам.

Прозвеневший звонок отозвался в голове колокольным звоном, вызывая боль в висках. Все-таки надо было взять больничный и провести пару дней дома. Взгляд пробежал по полупустому классу, как обычно, опаздывают одни и те же. Начинать урок бесполезно, в течение следующих пятнадцати минут двери будут постоянно открываться под извечное «простите, Людмила Васильевна, можно зайти?»

– Повторяем домашнее задание, ― обратилась я к классу. ― Через пятнадцать минут буду спрашивать выборочно!

Дружное «у-у-у-у-у» раздалось в ответ. Единственный урок, который они восприняли на ура и долго его ждали, был посвящен тычинкам и пестикам. Нынешняя молодежь способна найти двойной смысл с эротической составляющей абсолютно везде.

Спустя тридцать минут, одну четверку и семь двоек мои мучения наконец-то закончились. В класс так и не явилось шесть человек, четырех из которых я видела сегодня во дворе школы.

Я плотно прикрыла двери класса; несколько минут тишины перед новым уроком. Была у меня такая привычка, не запускать детей в класс до звонка. Многие почему-то меня за это недолюбливали. Раздавшийся звонок вызвал еще больше головной боли, осталось провести всего два урока и можно идти домой.

Двери открылись, пропуская толпу учеников. Шум и галдеж тут же наполнили помещение, а затем прозвучал взрыв. Сердце на несколько секунд остановилось, а затем застучало с бешеной скоростью. Я даже не успела понять, что произошло, как перед глазами все потемнело.

Необычайная легкость в теле, так легко мне не было уже давно. Даже дышать стало намного проще. Невесомое тело парило в воздухе, наслаждаясь свободой и бьющей через край энергией.

Взгляд опустился вниз, туда, где на полу, застеленном дешевым линолеумом, лежала хрупкая на вид старушка. Белоснежные волосы, выбившиеся из строгой прически, в беспорядке лежали на полу и плечах. Глаза были плотно закрыты, на лице проявилось умиротворение, казалось, даже морщин стало меньше.

Ну вот и настало мое время. Умирать я не боялась: что начертано, того не избежать. Сожалела лишь о том, что это произошло на глазах у детей. Странно, но никаких разрушений вокруг не было видно, как же так? Ведь я отчетливо слышала грохот взрыва!

Чуть в стороне от всех ребят стоял Стас. Очень проблемный ребенок, он был в числе тех, кто сегодня получил двойку за домашнее задание. В дрожащих руках виднелась небольшая коробочка, смятая судорожно сжавшимися пальцами. Теперь стало по-настоящему обидно ― умереть от обычной хлопушки.

Все вокруг бегали и суетились, никто не обращал внимания на потерянного ребенка. Мне его было безумно жаль, все мы в молодости совершаем ошибки, не думая о последствиях. Он был потрясен не меньше остальных, возможно, даже больше, если судить по побелевшим и дрожащим губам.

Моей смерти уже не избежать, но помочь этому ребенку было еще не поздно. Полупрозрачной, никем не замеченной дымкой я двинулась к нему, пролетая над головами собравшихся у тела учеников.

При первом прикосновении к руке Стас испуганно замер, не понимая, что происходит. Пальцы упорно не хотели разжиматься, но через какое-то время я все же смогла забрать из его руки измятую коробочку. Глаза ребенка расширились от шока, он явно испугался до чертиков.

«Никому не говори», ― шепнула я ему на ушко, не зная, услышит ли он меня, но очень на это надеясь.

«Попытайся стать лучше».

Я швырнула коробочку через открытое окно на задний двор.

– Простите меня, ― шепот на грани слышимости, простые слова, но мне хватило и этого чтобы со спокойной душой отправится на небеса.

Белые облака, золотые ворота! А еще считала себя умудренной опытом женщиной. Наверное, перед самой смертью уже не важно, во что верить, главное, чтобы это что-то было светлым и хорошим.

Как же я тогда ошибалась! Если бы я знала, что со мной произойдет дальше, то и руками, и ногами, даже зубами бы цеплялась за все, что можно. Лишь бы остаться в этом мире.

Более ста лет я потратила на то, чтобы никогда больше не вспоминать о тех днях. И у меня получилось, какое-то время я даже жила совершенно обычной и спокойной жизнью. Правда, пришлось уехать туда, где меня никто не знал. Как позже выяснилось, направление я выбрала не то. А может быть, это судьба повернулась ко мне не тем местом?

Снова бега, а затем и борьба за собственную жизнь. Сколько себя помню, мне постоянно приходилось что-то скрывать, чтобы не привлекать к себе особого внимания. И все было хорошо до того момента как… Тут моя память полностью обрывалась, я помнила лишь картину, представшую моим глазам после. Я так и не смогла простить себя за содеянное. Возможно, именно поэтому меня преследовали ночные кошмары.

Я уже практически убедила себя в своей невиновности, и чувство вины стало не столь сильным. А затем судьба свела меня с Иоланом. Принц на белом коне, всегда готовый помогать и оберегать от этого жестокого мира. Тогда моя душа пела! С таким защитником больше не надо бояться, при необходимости он сможет защитить и себя и меня, даже от меня самой. Любящий, заботливый и в то же время ранимый мужчина. Просто поразительно, как такой замечательный человек может считать себя отвратительным всего лишь из-за небольших шрамов. Наконец-то я была счастлива! Но и это оказалось моим очередным заблуждением. В этом я убедилась уже через месяц нашего знакомства, почувствовав силу его любви на собственной шкуре.

Несколько лет заточения в клетке собственного разума, а затем неожиданное спасение. И я была очень рада вновь обретенным разуму и свободе. Ровно до того, как снова появились они, возвращая чувство вины, заставляя медленно умирать в тихой агонии. Каждую ночь они были рядом, вырывая из сна, напоминая о былом. Это были не просто далекие напоминания в нескольких мелькнувших картинках. Я уже не помнила всего до мелочей. Но сны вновь решили освежить мне память.

Кошмары не были хаотичными, было ощущение, будто я смотрела сериал с самой первой серии, и каждую ночь было продолжение.

Что послужило этому толчком? Ведь после освобождения я жила нормальной жизнью несколько месяцев. Конечно, если жизнь с постоянным присутствием в ней этого ненормального мужчины можно было вообще считать нормальной. Но как бы он ни выводил меня из себя, в нем не чувствовалось злости и жестокости, как в Иолане. Более того, однажды я стала замечать за собой, что испытываю даже какое-то наслаждение от наших стычек.