Зачем? Для кого?

Но перед глазами стояла разукрашенная спина, а внутри уже зарождалась надежда.

Глава 2

РИНА

 Да-а, что тут сказать… Домик был не чета нашей простенькой однокомнатной квартирке.

Кованые ворота переплетались причудливыми узорами. Вымощенная камнем подъездная дорога вела прямо к парадным дверям. Почему-то я даже не сомневалась, что здесь имеется еще и чудный задний двор, с бассейном и всему, что к этому прилагается. А ведь сестренка наверняка описывала их дом в подробностях, и не раз, а я, как обычно, пребывала в своем неживом состоянии.

Всю дорогу я пыталась придумать, как бы разузнать, дома сейчас Алекс или нет. Напрямую спрашивать не хотелось, мало ли, еще неправильно меня поймет. И ладно, если приревнует, но что-то мне подсказывало, что она решит совсем наоборот и быстренько проведет грань от моего нежелания к ней приезжать до вопроса об ее будущем муже.

– Проходи! ― толкнула Ника дверь. ― Чувствуй себя как дома. Как я тебе уже говорила, здесь есть даже твоя личная комната!

Тяжелая, массивная на первый взгляд дверь очень легко открылась под давлением ее тела. Длинный холл залитый, солнечным светом, море простора и дорогая обстановка сразу же бросались в глаза. Сверкающие полы были покрыты однотонными, в цвет остальной обстановки, коврами.

– Я так рада, что ты наконец-то к нам приехала, ― она бросила пакеты на пол, там, где стояла. ― Алекс придёт через несколько часов, если хочешь, можешь отдохнуть в своей комнате или составить мне компанию, пока я буду готовить ужин.

Одиночество ― это последнее, что мне сейчас требовалось, лучше слушать болтовню Ники, чем терзаться раздумьями и сомнениями.

– О чем ты говоришь?! Конечно же, я тебе помогу!

– Просто после болезни, ― она повела плечами, ― ты стала какая-то… ― Ника замолчала на несколько секунд, словно подыскивая нужное слово, ― чужая.

Оказывается, она все замечала, просто не подавала виду, а я-то, наивная, считала, что хорошо притворяюсь.

– Прости, ― опустила я голову. ― Я…

Вот и что мне ей сказать? Что ее сестра медленно сходит с ума и хочет вернуться обратно в свой придуманный мир? Что мне очень больно, и я страдаю от любви к фантазии, да еще и не к одной?!

– Прости, ― я порывисто притянула ее к себе. ― Я обязательно все исправлю!

Послышались приглушенные моим плечом легкие всхлипы. Боже! Какая же я все-таки бесчувственная эгоистка!

– Ну что ты, ― погладила я ее по голове, как делала когда-то в детстве. ― Не надо так расстраиваться.

– Я просто рада! ― глубоко вздохнула она. ― Ты обняла меня впервые за восемь месяцев, прошедшие с твоего пробуждения.

От ее слов стало действительно больно. Мы потеряли родителей, когда мне едва стукнуло двадцать. Ей же на тот момент только что исполнилось одиннадцать. Мне толком-то и некогда было оплакивать их смерть, надо было забирать сестренку. Намучилась я тогда ужасно, но все же она осталась со мной. Нике же было очень тяжело: ночные кошмары, отсутствие аппетита и полная апатия. Только спустя полгода она постепенно начала приходить в себя. Я, как могла, старалась заменить ей убитых мать и отца. Мы всегда были вместе и все решали сообща.

Почему я сторонилась всех людей, для меня было понятно, но вот почему я так поступала с Никой? Ведь еще тогда, в палате, она держала меня за руку, и ничего не произошло.

В этот раз, выкинув все мысли из головы, я решила наконец-то послушать, о чем мне будет рассказывать сестренка. Рот у нее не закрывался ни на секунду, сегодня я была этому рада. После ее слов что-то внутри меня сломалось, возможно, это ледяная пустота во мне дала небольшую трещинку?

Чем больше я ее слушала, тем сильнее крепла моя уверенность в том, что я не ошиблась, решив поговорить с Александром. Слишком многое в его отношении и поведении напоминало мне моих, как я надеялась, не выдуманных мужчин.

Та же трепетность, нежность, понимание без слов.

– Представляешь, мне иногда кажется, что он читает мои мысли!

Это ей сейчас в любовном угаре все кажется сказкой, но как она отнесется к суровой реальности, когда ей станет обо всем известно?

И чем только думал Алекс? Неужели он не понимает что, узнав обо всем после свадьбы, она будет чувствовать себя преданной. Уже раз двести за эти несколько часов я возвращалась взглядом к ее спине, чтобы убедиться в существовании рисунков. Это ему уже ясно, что они больше чем женаты, но она-то этого не понимает!

– Котенок, ― раздался его голос из холла. ― Я уже дома!

Нику было не узнать. Глаза засияли, на губах расплылась улыбка, и, пулей вылетев из кухни, она кинулась ему на встречу.

В душе все перевернулось, когда я увидела входящего в кухню Алекса с Никой на руках. Когда-то и меня так же любили и баловали.

Обмениваясь с Алексом принятыми в обществе любезностями, я пыталась разглядеть узоры и на его теле. Застегнутая на все пуговицы рубашка и надетый сверху пиджак никак этому не способствовали. Несколько раз он перехватывал мои любопытные взгляды, и в его глазах появлялась задумчивость. Увы, ни одного доказательства мне найти не удалось. И, раз уж я сюда явилась, значит, придется идти ва-банк.

После ужина мы все перебрались в гостиную, где расселись на удобных мягких диванах.

– Котенок, ты не сделаешь мне кофе? ― с улыбкой обратился он к Нике.

– Конечно! ― чмокнув его в щеку, Ника унеслась на кухню.

– Можешь говорить, ― не сводил он с меня глаз. ― Она тебя не услышит.

Даже так? Ну что же, такой поворот существенно облегчал мне задачу.

– И когда ты планируешь ей обо всем рассказать? ― я посмотрела на него в упор.

– Что ты имеешь в виду?

Было видно, что он до последнего собирался стоять на своем. На его лице не дрогнул ни один мускул, а поза источала расслабленность и блаженство.

– Мне вот интересно, ― решила я играть по крупному, ― с каких пор у Лазара появился столь недальновидный родственник.

В яблочко! Алекс мгновенно напрягся, сбросив всю свою напускную расслабленность, и всем телом подался ко мне. Признаться честно, я в тот момент порадовалась разделявшему нас стеклянному столику.

– Что тебе о нем известно? ― голос выдавал его явную заинтересованность в ответе на этот вопрос.

– Что ты имеешь в виду? ― скопировала я его слова и позу.

– Хорошо, ― сдался он, не став дальше продолжать эту игру. ― Что именно тебя интересует? Но в ответ ты расскажешь, что известно тебе.

– Согласна. Почему ты ей не рассказал, кем являешься, и что ваши жизни связаны?

С каждым моим словом глаза Алекса расширялись, ясно говоря о его крайнем удивлении моей осведомленности.

– Боялся, ― как-то сразу сдулся он. ― Я ведь уже без нее не смогу, а она могла мне не поверить или испугаться.

– Как ты скрыл от нее узоры, пока они были черными?

– Иллюзия.

– Если скрывал иллюзией, значит, сможешь и нарисовать их на несколько часов? ― времени на расшаркивания у нас не было, Ника вот-вот должна была вернуться.

– Могу, ― как-то неуверенно протянул он, не понимая, чего я от него хочу.

– Сегодня все ей расскажешь. Дослушай до конца, ― прервала я Алекса, едва он попытался раскрыть рот. ― Она любит и примет тебя таким, какой ты есть, я ее поддержу, не переживай. Создашь иллюзию, снимешь ее через несколько часов. Если она узнает об этом после свадьбы, то примет это как предательство и недоверие с твоей стороны.

– О чем вы тут беседуете? ― раздался голос Ники, едва я успела замолчать.

– О том, что уже слишком поздно и мне пора бы домой.

– Разве ты не останешься? ― огорчилась она.

– Не сегодня, ― обняла я ее, бросив на Алекса красноречивый взгляд, и, увидев в ответ кивок, вздохнула с облегчением.

– Я провожу, ― он поднялся с дивана. ― Отправлю ее с нашим водителем, не переживай.