- Ну, буква...
- Есть учебник русского языка Бархударова и Крючкова за седьмой-восьмой класс. Не изволили читать? Есть академическая "Грамматика" Виноградова. Не для вас - там "букаф много". А вам на стол я давно уже положила "Орфографический словарь редактора". Если вам, Константин, трудно послюнявить пальцы, можно сухими запросить Интернет.
Ольга показательно включила вентилятор, направив струю воздуха на Кулябина.
- Вы пользуетесь этой туалетной водой, чтоб вас не кусали коллеги на работе?
- Что-то произошло... с тех пор?
- С каких? С пор?
- Извините.
И исчез.
Весь день пошёл насмарку. В соседней с редакцией столовке от котлет накатила изжога. Два новостийных ролика со скандалёзом заставила переписать - каждый перебрал лишние полминуты. Сделала выговор новому оператору: не умеет работать в контражуре и на интервью снимал победителя-пловца с нижнего ракурса, отчего у пловца лицо выглядело надутым. К вечеру в редакционной кухоньке закончился кофе - никто не удосужился сообщить директору. Спросила по телефону у "гениального папы", что купить в супере на ужин, он зло осведомился "Кого подкармливаешь?" В самом супере лежали одни копчёности в вакуумной упаковке, вялые задумчивые овощи и мороженое. Купила смородинового варенья и пачку сухого киселя: Мирка любила фруктовый суп с детсадовских времён.
По приезде домой правильно оказалось, что ничего в супере не оказалось: "гениальный папа" испёк пиццу с колбасой, а из оставшегося теста пирожков.
- Нашёл в холодильнике какое-то засохшее повидло. Не пропадать же.
Пирожки оказались кривоватыми.
- Я тоже лепила! - кричала Мирка-Мирьямочка Машенька-Мария.
А "гениальный папа" вообще лепить из теста не умел. Даже пельмени.
- Надо тренироваться на пластилине, - сетовал он.
- Очень вкусные пирожки, - говорила Ольга, запивая их чаем, - хоть и кривобокие.
- Знаешь, почему они такие?
- Почему?
- Деда объяснил: потому что Земля вертится и не даёт лепить правильные, - Миркино лицо расцвело улыбкой. - Это такая шутка!
- Я поняла, - сквозь странную тревогу рассмеялась Ольга.
Отцово раздражение скоро разъяснилось.
- Сперва они объединили Московский авиационный с Московским авиа-техническим - и сразу выставили две базы отдыха на продажу. Одна из них на Чёрном море. Плюс сокращения преподавателей и переполненные аудитории. У нас в городе они объединили ветеринарный институт с сельскохозяйственным - и сразу выставили центральное здание сельскохозяйственного на продажу и аренду площадей. Плюс переполненные аудитории и сокращение штата преподавателей. Теперь докатилась стихия и до нас: собираются объединить педагогический и университет. С теми же последствиями: продажей и сокращениями. И так повсеместно. О великий и могучий Пу! Когда ж ты насытишься? Когда ж ты перестанешь убивать детей уже во второй, если не в третьей генерации?
- Телевидение тоже закроют? - а сама подумала: "Зачем я на него накинулась? Оскорбила, обидела. Озверела совсем..."
- Кто журналист - я или ты? "Мы только мошки, мы ждём кормёжки"?
- Ну, знаешь...
- Оставь. Ты одна из тех, кто называет себя народом. А народа нет. Есть или кулябы, или халявщики, ждущие кормёжки, или воры. Нередко это одни и те же биологические существа. Если бы нынешние ширинские-шихматовы и клейнмихели не были столь ажитационно жадны, они бы организовали второй "философский пароход". Про объединение и разорение пока только слухи. Но очень реалистичные.
- Всех бы вас не вместили на пароход, - а сама подумала: "Куляба... Каша-размазня... Я что? С ума сошла?"
- Тут ты права. Толпа соберётся такая - круизный лайнер затонул бы у пристани. Прилетел вдруг волшебник в голубом вертолёте. Звали его Гудвин. К нему такая выстроилась очередь - все хотят в Канзас. И у всех паспорта на имя Элли и Тотошки.
Ольга засмеялась. Отец умел сыпать парадоксами и шутками.
- Но Муткинского бы оставили.
- Его и тут хорошо кормят.
- Потому и кормят крошками, что вся жрачка достаётся главному жрецу. Все они марионетки в ловких и натруженных руках. Ныне этот доктор принимает только по талончикам. Тлен и прах, глад и мор... Уж вставил четвёртый всадник ногу в стремя своё.
- Верховному божеству нет альтернативы - ему поклоняется народ.
- А народ пробовал жить в альтернативе?
- А народ хочет жить в альтернативе?
"Бежать, бежать, бежать... - бормотал профессор. - Кесарю - богово, Богу - кесарево. Всё смешалось во всех домах, хатах и квартирах".
Когда Мирьямку уложили в кровать, и она на ночь читала выученное программное стихотворение, у Леонида позвонил телефон, и он вышел на кухню.
- Завтра, как я знаю, у вас библиотечный день, - не спросила, а утвердила Соня.
- Да, - кратко ответил Леонид Михайлович, и что-то улыбнулось у него в мозгах, и тяжёлая туша сползла с плеч.
- Мы можем съездить на машине кое-куда?
- А куда?
- Оденьтесь как для турпохода и возьмите запасные... пардон, штаны.
- И тушёнки? - догадался Леонид Михайлович.
- А то.
"Ложь порождает ложь, - думал он. - И не столько в ответ как реакция, сколько в лавинообразной последовательности. Библиотечный день отменяется".
Когда Ольга вернулась из спальни на кухню, отец уже разогревал сковороду для котлет.
- Я думала, что тут шумит, а это ты.
- Нет, это не я, это миксер. Завтра тебе придётся проследить за Миркой.
- Ты же свободен.
- Еду в Бровин. Некому читать культурологию и поэтику прозы в нашем филиале. Вернусь поздно или послезавтра.
- Что за спешка?
- Зачёты на носу, а там эпидемия.
- Обрадовал.
- Пандемия. Пообедайте в городе. На ужин котлеты.
- Почему меня не послали? - раздражённо спросила Ольга. - Поэтика - всё-таки моя специальность.
- У тебя ребёнок - пожалели. Они ж не знают, что у Мирки мама - я.
- Культурология - я б что-нибудь наговорила...
- Конечно. Все себя считают специалистами в философии. Футболе. Педагогике. Экономике. И всё это отсутствует в реальной жизни. Гекатомба.
- Машину?..
- Такси возьмёте.
- Ещё и это! - а сама подумала: "Хотела извиниться, придётся отложить..."
Леонид Михайлович скатал валик из фарша, обвалял его во взбитом яйце и сухарях и положил на сковородку. Сразу заскворчало и вкусно запахло. Пока укладывал остальные, сухарями обсыпал всю столешницу, чем вызвал брезгливую гримасу у Ольги.
- Я уеду рано утром. Извини. Иди отдыхай.
- Ни за что. Дождусь первых результатов. С кедровыми орешками?
Когда дегустация пробной порции закончилась, Ольга подтёрла кусочком хлеба тарелку и чмокнула отца в щетину:
- За твои котлеты я прощаю тебе всё. Езжай. Только букета из вирусов не привози. Не отлечимся.
- Весенний авитаминоз.
Он за час нажарил котлет, начистил картошки и залил её холодной водой - догадаются или сварить или пожарить, после чего вымыл столешницу и подмёл пол на кухне.
Соня ждала его с рюкзаком на плече на обочине. Усевшись на переднее сиденье, спросила:
- Отпустили?
В её интонации что-то проскользнуло насмешливое, и Леонид Михайлович ответил:
- Нет. Из окна сбежал. По связанным простыням. На какой фронт едем?
- В Куреево.
- Это ж в другой области!
- А у вас туда нет пропуска? - опять насмешливо спросила Соня.
- А что всё-таки там?
Соня прищурилась на восходящее солнце.
- Да не бойтесь, Леонид Михайлович. Вы какой-то напряжённый.
- Уже не боюсь.
- Поверьте, не к родителям. Картофель сажать не будем.
- А что будем?
По однополосному шоссе ехать было часа полтора-два. Выбоины и провалы асфальта создавали естественные российские препятствия. Но, как шутил Леонид Михайлович, машина так и называлась почти по-русски: "ниссан", - в смысле "не боись!", хоть не летала и не прыгала.
