- Потому что Драко надо скорее вернуть домой, - приоткрыв глаза, прошептал Гарри и, опершись на его плечо, вновь попытался вернуть себе самостоятельную устойчивость. – Я в норме, Уилан. Просто повело немного…

- Драко… - хмуро повторил имя сателлита Ранделл. – Драко не по дому тоскует, а по тебе, Электи! Он чуть не погиб за месяц, что тебя не было! Ему не хватает ТЕБЯ, а ты…

- Это почти закончилось, - глухо перебил его Поттер и, оттолкнувшись, шагнул к креслу.

Министр поймал его под локоть и, усадив, обернулся к раненому оборотню, но тот проигнорировал предложение помощи, напряженно всматриваясь в бледное лицо Электи.

Гарри вновь перевел на него усталый взгляд:

- Возвращайся в лагерь, Уилан. Пусть парни готовятся к возвращению домой. Все готово, Кингсли?

Министр кивнул:

- У меня да, а у тебя?

Гарри молча вытащил подписанную Карлуччи бумагу и швырнул ее на столик.

Шеклболт только восхищенно качнул головой, видимо, прекрасно поняв, что это означает, и вновь взглянул на Альфу:

- Документы на детей пришлю завтра вечером, нужно утрясти некоторые вопросы с опекунами некоторых из них…

Его прервал появившийся из ниоткуда старый ворчливый домовик и, не позволив никому более и слова произнести, перенес Поттера в спальню, буркнув напоследок, что гостям пора бы и честь знать.

Министр вызвался проводить раненого вервольфа до лагерных ворот, но в итоге они расстались, выйдя из дверей «Хромого тестрала».

- Вместе с документами на освобождение пришлю пакет с бумагами для утверждения вас на должность начальника лагеря, мистер Уилан. Верните сразу, как заполните, - улыбнулся Шеклболт, крепко сжимая ладонь вервольфа.

Альфа удивленно вскинул бровь.

- На постоянку?

- Я думаю, вы отлично справитесь, - кивнул министр. – Выбирайте, кого из ваших парней повысите до начальника охраны.

- Благодарю, господин министр, - Уилан вновь поморщился от боли, но все же решил задать еще один интересующий его вопрос: – А что по поводу Муррея?

Шеклболт слегка хмыкнул:

- Мистер Муррей-старший попросил кремировать тело сына. Викариус Муррей был смертельно болен, что закономерно свело его в могилу, и его престарелый отец не желает позорить весь род обнародованием информации об этой болезни.

Уилан понимающе усмехнулся. Выбор у Муррея-старшего действительно был небольшой, и, скорее всего, он сейчас даже рад, что так легко избежал скандала, безусловно лишившего бы его всего, чем он дорожил куда больше, нежели своим непутевым бастардом: положения, репутации, множества источников дохода.

Они распрощались, и Шеклболт аппарировал, а Ранделл на мгновение замер, вертя в пальцах портключ. Очень хотелось вернуться и поговорить с Электи. Он сам не мог себе объяснить, что именно неприятно скребло внутри. То ли какие-то слова Поттера показались вервольфу неправильными, то ли тон, с которым тот их произнес, то ли едва заметно дрогнувшие губы напрягли начальника охраны лагеря, привыкшего на автомате вычислять признаки тех подростковых состояний, когда мальчишки становились опасны для себя или для окружающих.

Из задумчивости его вывел скрип двери за спиной. Из паба высыпали местные проститутки, как всегда, забегающие к Калипсо перед «сменой» за согревающей и бодрящей порцией огневиски – в «Хромом тестрале» они получали выпивку почти бесплатно. Ранделл никогда не понимал этой иррациональной доброты подруги к шлюхам, но не вмешивался, в конце концов, это ее паб, и ее дело, на ком зарабатывать, а кому оказывать благотворительную помощь.

Проводив взглядом разноцветную компанию, Уилан активировал портключ и, уже проваливаясь в портал, краем глаза заметил выскользнувшего из дверей паба рыжего паренька.

Сейчас он сидел на кушетке в кабинете Барнза и пытался разложить по полочкам все, что произошло за два часа, в течение которых он был вне лагеря: странную договоренность Электи с магглом; пугающее осознание реальной силы Поттера; реакцию парня на упоминание сателлита и свои неприятные ощущения; информацию о скором освобождении мальчишек, что, конечно, предполагало кучу работы для стаи; слова министра об утверждении его на должности начальника лагеря, что практически означало полную независимость для его стаи в пределах резервации; почему-то не дающий теперь покоя вопрос – показалось, или из паба действительно выскочил рыжий друг Электи?..

Колдомедик наконец закончил копаться с его ранением и, наложив повязку, отошел к раковине.

- Выпьешь или помчишься посты проверять? – спросил он, намыливая руки.

- Что? – слегка тряхнул головой Ранделл и удивленно взглянул на перевязанное плечо. – Уже все? Ты кудесник! Спасибо… Нет, чего их проверять? Наливай.

Барнз усмехнулся и, взяв полотенце, обернулся к нему:

- Даже Малфою одеяло подтыкать не побежишь?

Вервольф натянул свежую футболку и, задумчиво хмыкнув, кивнул:

- Побегу. Но сначала наливай. У меня хорошие новости.

***

Драко крутился в постели уже два часа и все никак не мог уснуть. На душе было тревожно, и как ни пытался парень убедить себя, что все самое страшное давно позади, и больше ничего не может случиться, гадкое ощущение опасности все равно монотонно скребло в груди.

Малфой понимал, что ждать сейчас Гарри было с его стороны чистейшим эгоизмом. Поттеру нужно было отлежаться, набраться сил, справиться с последствиями отравления ядовитыми маггловскими зельями. Но Драко так хотелось его увидеть, что дни казались годами, и от этого возникали очень нехорошие ассоциации.

Грейнджер через Уилана передала, что Гарри стало лучше, что колдомедики обещают ему очень скорое выздоровление, что имя Малфоя было первым словом, произнесенным им после пробуждения… Все это грело Драко, но куда больше он радовался бы сейчас коротенькой записке с корявым почерком Поттера!

Очередной раз тяжело вздохнув, сателлит отогнал назойливые гадкие мыслишки и сомнения в честности Грейнджер, а может, и Уилана, и перевернулся на другой бок.

- Малфой, ты достал, - тихо буркнул Нотт. – Два часа уже вздыхаешь.

- То есть, к храпу Гойла у тебя претензий нет, а мои вздохи спать мешают? – так же тихо откликнулся Драко.

- Храпит - значит, дрыхнет. Дрыхнет – значит, все хорошо, - Тед перевернулся на спину и уставился в потолок. - О Поттере думаешь?

- Да.

На несколько минут снова наступила тишина, нарушаемая лишь тихим похрапыванием Гойла.

- А я об отце, - наконец снова заговорит Теодор. – Вдруг больше не увидимся никогда…

Тихо скрипнувшая входная дверь заставила его замолчать. В казарму беззвучно скользнул Уилан и, быстро приблизившись, остановился между их койками.

- Первый час ночи, - делая сердитый вид, проворчал вервольф. – Почему не спим, господа?

Отчего-то с появлением Ранделла у Драко с души словно камень свалился. Будто оборотень принес с собой уверенность, что все хорошо, словно раздвинул пугающую тьму, прогнал прячущихся под кроватями чудовищ.

- Тебе же можно бухать на рабочем месте, почему бы нам в это время не нарушить режим? - тихо прошептал Малфой, учуяв запах крепкого алкоголя, и улыбнулся. – Расскажешь сказку?

Уилан усмехнулся и, присев на край его кровати, неожиданно легко согласился:

- Расскажу. Только дайте слово, не будить воплями казарму.

- Такая страшная? – Тед придвинулся ближе к краю койки и едва сдерживал смех, старательно изображая напуганного ребенка.

- Нотт, какая разница, главное, чтобы конец был хороший, - фыркнул Малфой и, когда Теодор все же беззвучно рассмеялся, добавил: - Пошляк!

Уилан тоже не сумел сдержать смех и взъерошил светлую челку Драко:

- Да… Не сказки на сон грядущий вам уже нужны…

- А вы можете предложить что-то еще? – хихикнул Тед, и Малфой закатил глаза:

- Барнза он тебе предложить может, идиот. Завязывай заигрывать с собственной смертью.

- Больно уж соблазнительная смерть, - разочарованно вздохнул Нотт.

- Годика через три загляни, - усмехнулся Ранделл. - Когда на тебя начнет член вставать, а не клыки расти.