Младшие погодки в огромной семье Уизли - Рон и Джинни - всегда чувствовали свою изолированность. Джордж и Фред не нуждались в обществе кого-то еще, а, вернее, чаще всего избегали его; общение с Перси сводилось к необходимому минимуму, прежде всего, из-за его характера; а от Чарли и Билла младших отдаляла серьезная разница в возрасте. Мать, от заботы которой сильно разило тиранией - так разило, что дышать было тяжело - вызывала желание держаться подальше, стараясь при этом убедительно улыбаться и делать счастливый вид. А отец вечно где-то пропадал – то на работе, то в своих мечтах… Вот и получалось, что ближе всех Рону была Джинни, а Джинни – Рон.

Когда сегодня ночью сестра скользнула тонкой тенью в его комнату и, нырнув под одеяло, обвила руками шею, Рональд просто крепко прижал ее к себе. Джинни держалась долгих пару минут, но все равно не справилась, беззвучно расплакавшись.

- Ч-ш-ш-ш, - зашептал он, ласково поглаживая ее по вздрагивающей спине. – Все хорошо. Самое страшное позади…

- У меня задержка, Рон, - всхлипнула сестра, и парень замер, пытаясь себя убедить, что ослышался. – Я… Я не знаю, что делать. Гарри… Что, если Гарри бросит меня? Рон! Что я буду делать?

Она сбивчиво рассказывала ему про разговор с Малфоем; бормотала, что Хорек прав, и нельзя давить на Гарри; всхлипывая, шептала, что она боится идти к колдомедику, потому что о беременности сразу сообщат родителям… И уснула через час, а он почти до рассвета лежал, прижимая ее к себе и уставившись невидящим взглядом в потолок.

А утром Джинни попросила пообещать, что он будет молчать. Она хотела сперва сама поговорить с Гарри. Рональд пообещал, но потребовал не затягивать с разговором.

- Пусть его выпишут из Мунго, Рон, - пробормотала сестренка. – Ему сейчас не до выяснения отношений.

Он не сразу понял смысл этой фразы, а когда понял, испытал невероятное желание кого-нибудь избить. Джинни не собиралась говорить Гарри о возможной беременности, она, прежде всего, хотела услышать от него, с кем он останется: с ней или с Малфоем. Услышать, «не давя на него».

- Если он выберет меня, я хочу быть уверенной, что это потому, что он меня любит, Рон, - заявила сестра, когда они, выяснив в Мунго, что Поттер рано утром «отказался от дальнейшего пребывания в стационаре», и вспомнив, что в доме на Гриммо практически нет продуктов и зелий, отправились за покупками.

- Джинни! Ты себя слышишь? – он не обращал внимания на оборачивающихся прохожих. – Ты сейчас не только за себя должна решать, но и за ребенка!

- Рон, - тихо шипела в ответ Джиневра. – Ребенку нужны любящие родители! И у него они будут! Но жениться для этого нам с Гарри не обязательно. Я выйду за него, только если ему нужна я сама! Понимаешь?

- Нет! – упрямо рычал Рональд, пытаясь переубедить глупую девчонку. – А о Гарри ты подумала? Прежде чем принимать решение, он должен видеть полную картину!

- Я! Я и Малфой – вот полная картина для принятия ЭТОГО решения, Рон! – упрямилась Джинни.

Они все еще спорили, когда добрались до дома. И, найдя на столике в гостиной записку от Гарри: «Ушел к Забини, скоро буду. ГП», Рон взорвался, зло швырнув ее сестре:

- Вот! Вот, о чем он думает! Вот, каким будет его выбор! Только с постели встал и сразу ломанулся предъявлять права на своего Хорька! Дура! Эта беременность – твое преимущество!..

- Во-первых, не кричи на меня! Во-вторых, пока я могу сказать ему только о задержке, я не была у колдомедика и…

- А сознание кто в аврорате терял?!

- Не кричи! Он может вернуться в любой момент! Пошли на кухню… Я месяц толком не спала и ревела, не переставая, Рон. Я чуть с ума не сошла… Это может быть последствием…

- Да плевать, что это, Джин! Ты должна сказать ему, что беременна! Он сдвинулся на Хорьке… А может… Может, там вообще приворот какой или похожая гадость! Не зря же все начали нести чушь про Электи и сателлита! Это черная магия! Ну, какой он к лешему Электи? Почему мы только сейчас первый раз об этом услышали? Джинни, ты должна его спасти! Малфой его погубит…

- Я не хочу ему врать. И я не хочу его принуждать. Как ты не понимаешь?!

- Иногда нужно делать то, чего не хочется. Через «не хочу», сестренка, потому что иначе… Ебись оно все тестралом! Я даже думать не желаю, что будет иначе!

- Все, Рон! Я не собираюсь это обсуждать! Тем более, не собираюсь обсуждать это здесь!..

На появившегося в дверях Гарри Рон даже смотреть не мог. Хотелось сказать ему все, что он думал о нем и о его Малфое. Но Джиневра буквально заткнула брату рот и выдворила из дома…

Он ушел. Ушел в маггловский Лондон и долго гулял по улицам, пытаясь успокоиться и постараться понять, что делать дальше, и как помочь двум близким людям не разрушить собственные жизни. Поймав себя пару раз на том, что его взгляд безотчетно выхватывает в потоке прохожих светловолосых высоких парней, и при этом не только сами собой сжимаются кулаки, но и в штанах становится тесно, Рон окончательно вышел из себя и аппарировал домой прямо из ближайшего маггловского проулка. А дома нашел плачущую навзрыд сестру.

Он был в бешенстве. Ярость затмевала сознание. Хотелось банально набить Поттеру морду… И убить собственными руками Малфоя. Но ему в плечо рыдала Джинни, и Рон понимал, что, прежде всего, должен сейчас помочь ей, унять боль, подарить чувство защищенности. Она должна знать, что ей есть на кого опереться, что брат никогда не оставит ее…

Как мог, Рон успокоил свою глупую принципиальную сестренку, помог ей собраться и отправил в Хогвартс, чтобы лишний раз не попадалась на глаза матери. Трудный разговор с родителями они решили немного отложить, девушке необходимо было прийти в себя и собраться с духом.

Последний раз строго-настрого запретив брату говорить что-либо Гарри, Джинни активировала портключ в Хогсмит, а буквально мгновение спустя вспыхнул камин:

- Рон, привет! Хорошо, что ты дома, - Гермиона не давала вставить ни слова. – У меня совершенно сумасшедший день, я очень занята и освобожусь только через час, а министр Шеклболт сказал, что оставил Гарри дома одного. Он, конечно, все равно спит, но лучше, чтобы с ним кто-нибудь побыл рядом. Посторожишь сон друга?

Гермиона улыбалась, а Рон понял, что вот-вот взорвется.

- Посторожу, - процедил он и оборвал связь, а несколько секунд спустя ворвался в спальню Поттера.

Он не мог молчать! Знал, что сестра проклянет его за это, но молчать не мог! Гарри спал! Просто спал… Джинни в ужасе и отчаянии - в семнадцать лет с ребенком под сердцем, брошенная любимым парнем, а этот самый парень спокойно дрыхнет!..

Он не мог молчать… Но почему же сейчас на душе было так гадко? Почему все казалось таким неправильным? Не так должен был выглядеть Гарри при известии, что любимая девушка носит его первенца… Не угрозы должны были заставить Поттера заговорить о свадьбе…

Рона снедали обида и чувство вины, он злился на друга, ненавидел Малфоя и переживал за сестру. Душу терзали сомнения, страхи, ярость…

Чертов Хорек! Это все его смазливая физиономия! Это все его ледяной взгляд и совершенно блядская манера растягивать слова, его врожденное высокомерие, вызывающие в окружающих одновременно и раздражение, и восхищение, его красивые, изогнутые в презрительной усмешке губы, которые хотелось то ли разбить в мясо, то ли увидеть обхватывающими член…

- Еще?

Рон слегка вздрогнул, вырваный из невеселых размышлений негромким, приятным голосом барменши. Подняв глаза, парень несколько секунд смотрел на стоящую перед ним женщину, пытаясь понять, чего ей нужно.

- Малыш, в «Хромом тестрале» просто так столики не занимают, - она кивнула на вновь опустевший стакан. – Еще?

Он перевел расфокусированный взгляд в указанном ею направлении и утвердительно мотнул головой.

- Оплата вперед, - усмехнулась барменша.

Рональд несколько секунд пытался найти в мантии карман, потом долго выпутывал из него кошелек…

- Калипсо! – раздался веселый мужской голос с другой стороны зала. – Новичков обхаживаешь? А о постоянных клиентах позаботиться не хочешь?