Малфой послушно уселся на предложенный стул.

— Мне передали, что сегодня ночью в вашу постель пытался забраться Гойл.

Драко побледнел.

— Он замерз, мистер Барнз, — быстро начал он оправдывать друга. — В казарме очень холодно ночью…

— Успокойтесь, Малфой, я вам верю. Оборотень не почувствовал от вас запаха возбуждения… И, так как вы новенькие, это все не пошло дальше меня. Но я должен вас предупредить, что подобные вещи в этом месте караются очень жестоко, и сдадут вас ваши же товарищи. Разъясните это всем вновь прибывшим еще раз. Почему-то мне кажется, что вас они услышат гораздо быстрее. А чтобы вы смогли доходчиво объяснить, я вам кое-что покажу. Пойдемте.

Он поднялся и вышел из кабинета. Драко поспешил за ним.

Распахнув одну из дверей в самом дальнем углу холла, Барнз вошел внутрь. Это была палата на четыре кровати, две из которых оказались заняты. Лежащие в постелях на животах парни не подали никаких признаков жизни, когда в палате появились посетители.

— Они без сознания, Малфой, — чудовищно спокойно пояснил колдомедик. — Это братья Дане. Тоже замерзли… Три ночи назад.

Он подошел к одному из бесчувственных парней и откинул тонкое одеяло.

— О, Мерлин, — едва слышно выдохнул Драко и отшатнулся, с ужасом глядя на кровавое месиво, заменяющее парню спину.

— Эти двое промышляли грабежом. Случайно убили “Ступефаем” старую ведьму и буквально сразу попались, — буднично поведал Барнз, возвращая одеяло обратно. — Им в этом лагере самое место, но даже для них любимое наказание нашего начальника дается слишком тяжело. Не уверен, что они выживут оба. Зелья здесь не действуют, а маггловские лекарства плохо переносятся магами и порой дают больше вреда, нежели пользы. Чтобы не умерли от болевого шока, вливаю в них гиппогрифовы дозы наркотиков и надеюсь, что молодые организмы справятся с двойной нагрузкой… — Он обернулся к Драко и поймал его взгляд. — В вашей казарме, в рабочем бараке, в учебном классе, в столовой — везде есть люди, всегда готовые доложить начальнику, что вас есть за что наказать. Наш начальник, мистер Малфой, очень любит собственноручно сечь кнутом юные тела, а больше всего этот сквиб-полукровка любит делать это и многое другое с отпрысками чистокровных семей. Малфой, постарайтесь вести себя тише воды, не попадаться ему лишний раз на глаза и не давать повода для наказания… Вас я точно не спасу.

Перед выходом из медотсека все время молчавший Драко все же обернулся:

— Почему?..

Барнз грустно улыбнулся.

— Потому что вам здесь не место… И ради ваших родителей… И… Я колдомедик, Малфой. Идите. Очень надеюсь до субботы вас больше не увидеть.

Драко старался все делать правильно. Подойдя сразу после обеда к охраннику, он попросил разрешения собрать вновь прибывших, объяснив, что ему наказал еще раз разъяснить младшим свод правил главный колдомедик. Охранник взглянул на небо, видимо, определяя время, и махнул головой на учебный корпус:

— Библиотека пустая, до начала работы у вас час. Только без глупостей. И чтоб на рабочих местах твои молокососы были вовремя.

Драко молча кивнул, так и не сумев выдавить из себя положенное: «Да, сэр! Спасибо, сэр!», — и, быстро развернувшись, направился к Гойлу.

— Грегори, — окликнул он, и товарищ тут же обернулся. — Собери наших, жду всех через семь минут в библиотеке.

Гойл молча кивнул и помчался исполнять приказ, а Драко быстро зашагал к библиотеке, размышляя, что чувствует себя старостой Слизеринского факультета в Хоге.

Подростки ворвались в библиотечную тишину ровно через семь минут, шумно сопя носами и несмело переговариваясь.

— Тихо, — рыкнул на них Драко. — Зашли, расселись по одному за стол. Гойл, закрой дверь.

Ребята послушно рассыпались по небольшому помещению и затихли. Дождавшись, когда Грегори, прикрыв поплотнее дверь, усядется за ближайший к нему стол, Драко окинул небольшое собрание взглядом. Вместе с Малфоем мальчишек было одиннадцать, семерых из них Драко знал довольно поверхностно, куда лучше он был знаком с их старшими родственниками, благодаря которым эти подростки сейчас находились здесь. Куда отправили девушек, он не знал и сейчас совсем не хотел об этом думать.

— Выживи, — эхом повторяя слова собственного отца, шепнул он Панси, когда их выводили из комнаты ожидания для отправки к порталу.

Она обвила руками его шею и быстро пробормотала:

— Думай о себе, Малфой, я справлюсь.

Он знал, что Панси справится. Драко ни разу в ней не сомневался, так же как она в нем. Сейчас Малфой должен был позаботиться о себе и о тех, кто рядом, а о девушках будет думать, когда выберется отсюда сам, бессмысленные душевные терзания и волнения были сейчас ни к чему. Сейчас перед ним сидели напуганные мальчишки, старшим из которых — его однокурсникам Грегори и Теду — едва исполнилось восемнадцать, и он не должен был допустить, чтобы кто-то из них лег умирать на соседние с братьями Дане кровати.

— Есть те, кому я должен представиться? — наконец заговорил Драко.

Подростки дружно замотали головами, подтверждая, что прекрасно осведомлены, кто он такой.

— Хорошо. Тогда перехожу сразу к делу, — он вздохнул и, присев на краешек стола, потер виски. — Я знаю, что вы все напуганы. Я единственный, чье заключение здесь можно было бы счесть справедливым приговором…

— А покажи метку, — вдруг перебил его робкий мальчишеский голосок.

Драко вздрогнул и уставился на голубоглазого пацаненка лет тринадцати, смотрящего на него исподлобья одновременно со страхом и интересом. Крис Канингтон — вспомнил Малфой — то ли племянник, то ли сын Фенрира Сивого.

— Глаза в стол! — рявкнул он на мальчишку и отвернулся.

В помещении наступила гнетущая тишина. Казалось, парни перестали дышать.

— Меня сегодня вызывали в медотсек, — глухо произнес Драко. — Барнз наглядно показал мне, что бывает за нарушение здешних правил…

Он вновь обернулся. Подростки, все, вплоть до Грегори и Теда, слушали его молча, уперев взгляды в столешницы.

— В лазарете медотсека лежат два парня, которых Барнз пытается вытащить с того света после наказания, — спокойно продолжил он. — Они братья… Им тоже, как Гойлу вчера, приспичило согреться ночью в одной койке. Барнз не уверен, что они выживут… Я не хочу, чтобы кто-то из вас попал туда же.

Драко немного помолчал, подбирая слова.

— Я знаю, что вам страшно, — наконец снова повторил он. — Но так или иначе нам всем придется здесь выживать. Я постараюсь помочь вам, поддержать, защитить… По праву старшего… По праву носителя чертовой метки. Но в ответ я требую безоговорочного послушания и четкого соблюдения всех здешних правил… Как бы тяжело, стыдно, больно ни было.

Кто-то из младших пацанят тихо всхлипнул. Теодор Нотт молча поднялся и направился к двери. Драко безмолвно следил за ним взглядом, ожидая, что не произнесший с момента их встречи ни одного слова школьный товарищ сейчас просто уйдет. Драко бы понял его, выживать в одиночку гораздо проще, чем взвалив на себя еще и груз ответственности за десяток едва шагнувших в отрочество мальчишек. Но Тед, выглянув за дверь, вновь прикрыл ее и привалился к косяку.

— Я принимаю твое старшинство, Малфой, — тихо, совсем по-взрослому серьезно произнес он, скрестив руки на груди и глядя в пол. — Защита и поддержка, соблюдение правил и послушание. Я с тобой.

У Драко отчего-то перехватило горло.

— Я принимаю твое старшинство, — тихий голос Гойла в двух шагах от него заставил Малфоя вздрогнуть и перевести взгляд на поднявшегося из-за стола Грегори. — Защита и поддержка, соблюдение правил и послушание. Я с тобой…

— Я принимаю твое старшинство…

— Я принимаю твое старшинство…

Мальчишки поднимались из-за столов, бубня слова незатейливой «присяги», придуманной только что Ноттом.

— …я с тобой… — последний отголосок детской клятвы растаял в воздухе, и Драко, наконец, вдохнул.

Он отвернулся, пытаясь справиться с подступившими слезами. Слезами отчаяния и страха. Только что десять подростков доверили ему свои жизни, и, если кто-то из них погибнет теперь, это будет первая смерть на его совести.