Не следует думать, что сами россияне не понимают всей двусмысленности прилагательного характера своего современного самоназвания. «Я обращаю внимание на тот факт, — пишет философ, лингвист и историк В. Кожинов, — что русские, кажется, один из немногих народов в мире, самоназвание которого является прилагательным, а не существительным. Кстати, в самом русском языке представители вторых народов (кроме русского) названы именем существительным: англичанин, грузин, туркмен, чуваш. И я думаю, что само слово русские (если вдуматься, вслушаться в его смысл) способно помочь нам понять, с одной стороны, неукорененность в древнем и прочном бытии, а с другой — тот факт, что русские — только объединяющее начало для многих народов, живущих испокон веков на территории России»[690]. Другие российские авторы пишут так: «русские — это некое притяжательное название, в котором главным является то, что люди принадлежат земле, русские принадлежат России. А русины — это название самодостаточное. Такое же, как поляки, англичане, шведы или, скажем, каталонцы»[691].

В XVIII–XIX ст. делались попытки, правда, неудачные, исправить термин «русский», ввести его употребление в субстантивной форме.

Особенно отличились в этом поэты, выдумывая всяких россов, россиян и т. п., но новообразования так и не принялись. Например, Пушкин употреблял в стихе «Воспоминания в Царском Селе» эти слова:

Царский трубадур Гаврила Державин писал:

Однако выражение «росс», «росский», рожденное высоким «штилем», стало восприниматься как архаическое и не прижилось[692]. Искусственным и надуманным является также термин «руссы». «Иногда в литературе встречаем термин „руссы“, выдуманный ученой историографией и в источниках неизвестный»[693]. По этому поводу Г. Померанц говорит: «В самом этнониме „русские“ слышится плененность, принадлежность, а не самостоятельное бытие. Китаец, турок, немец, жид — все они обозначены именем существительным, все суть сами по себе. Только русский — имя прилагательное. Были попытки ввести другие имена: русичи, россы, но они не привились. Народ сознавал себя русским (барским, царским, казенным, русским). Русские не владеют Россией; они принадлежат Руси»[694].

В последнее время в устах кремлевских правителей набрало популярность название «россияне». Выгадал это название в петровские времена украинец Феофан Прокопович. «Этот неологизм станет очень модным в конце XX ст. после распада советской империи»[695]. Но означает он не этноним, не имя народа, а скорее государственную принадлежность, в данном случае граждан Российской Федерации.

Термин «Украина» выводится еще с XII ст., из известных слов летописца о том, что в 1187 г. после преждевременной смерти молодого князя Владимира Переяславского «плакашася по немъ вси Переяславци… в немъ же Украйна много постона»[696]. Речь идет здесь о предельном крае русского государства и под названием Украина понимается современная Полтавщина. Двумя годами позднее, в 1189 г., обозначается в летописи термином Украина другая пограничная земля — южная Галиция: «Князь Ростислав пришел в галицкую Оукраину»[697].

Слово Украина по своему происхождению является народным и широко отразилось в народных исторических песнях и думах. В. Мороз считает, что термин Украина, вероятно, возник еще в доновейший период и в нашем историческом фольклоре слово «Украина» ассоциируется с понятием свободы[698]. В фольклоре термин Украина «становится чем-то живым, что умеет плакать над своей бедой. В наших летописях, народных песнях и других произведениях писательства видим, как она „стонет“, „сокрушается“, „грустит и оплакивает“, „причитает“»[699]. Казацкие песни XV–XVIII ст., где встречаем слово Украина, удостоверяют связанное с этим словом высокое национальное сознание: «Ой есть у меня семья — вся Украина». Казак-Рыцарь считал «свою Украину» дороже всего:

«Имя Украины — это продукт географических и исторических обстоятельств украинской земли и народа, а идея, с какой она наиболее тесно связана, это самый родной ребенок украинского мировоззрения»[700]. Само слово «Украина» отмечается привлекательной милозвучностью — совпадением гласных и звонких звуков, а потому так гармонично звучит в народных песнях. В фольклоре «Родная Украина» женского рода и персонифицируется с матерью. «Это не только категория грамматическая, а и мифологическая. Шевченко, который вырос среди народных песен, обращался: „Поздравь же, моя мамочка, моя Украина“»[701]. Кстати, неправильно произносить Украйна, Вкрайна вместо Украина, потому что из них невозможно образовать производных слов. «Украинцы, украинка, а не украйнцы, украйнка, где идет накопление неблагозвучных согласных»[702].

Уже свыше двух веков ведется спор по поводу происхождения этнотопонима «Украина». На сегодня существует, по меньшей мере, шесть разнообразных его толкований. Можно их систематизировать по таким группам: 1) далекая, межевая страна; 2) земля, которая лежит далеко от Киева; 3) страна, которая лежит на границах славянщины или Европы; 4) земля «украяна» плугом и мечом; 5) край, волость; 6) родовая страна, удел[703]. Кроме того, появляются толкования явным образом ненаучного содержания. Известный языковед проф. Я. Рудницкий, анализируя разнообразные взгляды на происхождение названия «Украина», сделал вывод: «Может, ни в одном другом участке украинской науки не было столько любительства, дилетантизма и самоволия»[704]. Так, например, в последнее время пропагандируется толкование термина «Украина» с помощью полумифических «укров» или «укранов». Твердят, что какое-то мелкое племя полабских славян, которое жило на прилегающей к Балтийскому морю территории северной Германии (от VII ст. к XI ст.), будто бы в доновейший период называлось «укры» или «украны», и тем самым «явным образом имеет отношение к названию Украины»[705]. Отсюда, путем головокружительных этимологических мудраций, приходим к выводу, что первоначальным значением названия «Украина» является земля побратимов. А впрочем, о полумифических полабских «украх» или «укранах» впервые заговорил российский журналист Надеждин в 1837 году. Надеждин считал, что Венеди, по его мнению, предки славян, разошлись из Карпат во всех направлениях, а в этом венедо-славянском течении «укры-украны» поплыли в Бранденбургию. Приверженцы такой полабской версии размышляют: «Не исключено, что они каким-то образом связаны с хоронимом (гр. хора — страна) Украина»[706]. Нужно подчеркнуть, что за удивительным предположением Надеждина таится известная имперская гипотеза Погодина-Соболевского об украинцах как о карпатских пришельцах на берега Днепра, которые якобы там заняли место, опустевшее после россиян.