А что становится с чудовищами? Наверное, они продолжают совершать свои злые деяния, дожидаясь часа неизбежной расплаты. А после, когда карма, наконец, настигает их в самый неожиданный, но, в тоже время, до чёртиков ожидаемый момент, они просто медленно умирают, прибывая в абсолютном, давящем одиночестве. Чудовища знают – никто и никогда, не придёт, чтобы с ними попрощаться. Никто и никогда, не проявит к ним сострадания, как когда-то, не проявляли они сами.

Именно так заканчиваются все добрые сказки. Именно так, и происходит в реальной жизни. Добро всегда побеждает зло, по крайне мере, в это хотелось искренне верить, ведь иначе, придётся признать суровую реальность, что чудес на самом деле не бывает.

***

Кай замер прямо напротив своей семьи, медленно окидывая их всех презрительным взглядом. Как жаль, что уже мёртвых – нельзя убить вновь. Стоило признать, такая возможность, привела бы еретика в детский восторг. Ведь что может быть лучше, чем бесконечная месть? Что может быть прекрасней, чем раз за разом, наблюдать за тем, как мечутся в бешеной агонии те, кто в прошлом, причинил тебе столько страданий? Как же завораживающе смотреть на мучения тех, кто раньше, делал ужасные вещи, ещё даже не подозревая, что однажды, слабый и немощный мальчишка, станет могущественным ведьмаком, который, будет искать отмщения. Который, 10 мая 1994 года – его найдёт. И отыскав его в первый раз, он уже не найдёт в себе сил остановиться.

– Может, ты хочешь что-то сказать перед тем, как отправишься в свой новый, персональный ад? – Джошуа снисходительно взглянул на старшего сына.

Мужчина никогда его не боялся. Ни тогда, когда Малакай был ещё совсем ребёнком. Ни сейчас. Ведь, наверное, старший Паркер, всё ещё видел в этих кристально голубых глазах – испуганного мальчишку, получившего в свои руки силу, которую он не мог контролировать. Даже спустя столько лет, Кай всё ещё был его старшим, “бракованным” сыном, который, раз за разом, прятал свою слабость – под толщей ненависти. Ведь ненавидеть, всегда было проще, чем признать, что однажды, ты оказался неправ. Что однажды, ты был слишком не справедлив к тому, кто этого не заслуживал. И Джошуа… он понял это слишком поздно. Тогда, когда разъярённого монстра, уже ничего не могло остановить.

Еретик же лишь неоднозначно пожал плечами, вскидывая вверх руку, и кончиками пальцев, стирая с губ кровь, одной из своих жертв. Если семья думала, что сейчас настало время для раскаянья, то они всё ещё слишком плохо его знали. Паркер никогда не искал искупления – он искал только мести. И всегда её находил.

– Я не боюсь вас, и не боюсь тюремного мира, – Малакай растянул губы в широкой усмешке. – И я не сожалею, что однажды, заставил вас всех умереть.

Джо возвела глаза к потолку, а на её лице – проскользнула невесомая усмешка. До того момента, как собственный близнец, вогнал ей в спину нож, во время её же бракосочетания, женщина всё же успела увидеть то, каким на самом деле, может быть её брат. Да, пусть это было всего лишь влияние Люка, засевшего в голове Кая после слияния, но оно, в любом случае, смогло изменить Малакая. Смогло сделать его лучше, а значит, парень, всё-таки, имел, хоть и крошечный, но всё же самый настоящий шанс, изменить себя и свою натуру. Однако, он этого не захотел. Кай решил, что быть злым – намного легче. Ведь когда эмоции, такие необходимые, чтобы быть человеком, раздирают тебя изнутри, жизнь становится намного труднее. В эти моменты, ты так дико начинаешь бояться. Страшиться стать уязвимым, преданным, таким, какими всегда бывают жертвы. А Кай – он больше не хотел становиться слабым. Только не теперь, когда он, наконец, смог доказать абсолютно всем, что выродки – тоже могут стать победителями. Только вот, стоила ли эта игра свеч?

– Ты лжец, Кай, – раздражённо бросила Джо. – Самый ужасный в мире лжец! А всё потому, что твоя ложь – звучит словно самая настоящая правда. И для меня, практически невозможно найти тонкую грань разницы.

Парень перевёл на сестру тяжёлый взгляд. Его челюсть сжалась так сильно, что на лице выступили желваки. Говорят, что близнецы, сами того не желая, чувствуют друг друга на подсознательном уровне, и, возможно, совсем чуть-чуть – самую малость – это было правдой. И как бы им обоим не было противно это признавать, но они с Джозетт – единое целое, и этого, уже ничто и никогда не сможет исправить.

– Ты права, – наконец, ответил Кай, – я лжец, хорошо? Белая ворона. Дефективный близнец, который никому не нужен, – он глухо рассмеялся, проводя ладонью по волосам, и слегка их взъерошивая. – Я понимаю, почему ты, вы все, такого обо мне мнения. Ты прожила полноценную жизнь, Джо, окружив себя всем тем, что нужно. Я же провёл восемнадцать лет в тюрьме из-за решения нашей семьи. Каждая частичка моего тела хотела убить тебя за это. Каждый раз я думал об этом! – голос еретика сорвался на крик. – Но я не мог. Я хотел выжить. Я хотел исправиться, и доказать всем, что я заслуживаю это. Но знаете что? – Паркер прошёлся взглядом по лицам членов своей семьи. – Никто не позволил мне этого сделать. Меня просто отправили в ад, продолжив жить своей жизнью. Свадьба, дети, и не одной мысли о собственном брате, который стремился лишь к тому, чтобы стать лучше – стать достойным Паркером.

Люк и Лив встревоженно переглянулись. Они никогда не видели Кая таким. Все их встречи заканчивались тем, что старший брат пытался их убить, и едва ли в этих действиях таилось его искупление.

Джошуа лишь издал короткий смешок, при этом громко хлопнув несколько раз в ладоши. Джозетт права – Малакай отличный лжец, и его попытка вызвать жалость к себе сейчас, заслуживала больших наград. Каю действительно хотелось верить, его слова звучали слишком искренне, чтобы быть ложью, но каждый член этой большой семьи знал – никогда нельзя доверять психопатам. Они отличные лгуны, потому что, чаще всего, наивно верят в собственную “правду”.

– Чтож, если это всё, думаю, мы можем начать.

Кай затравленно огляделся, понимая, что сейчас, он был зажат в стремительно сокращающийся круг. Ковен Паркеров, впервые за двадцать пять лет, был снова весь в сборе. И стоило признать, что его магии – было более чем достаточно, чтобы суметь создать новый, ещё более защищённый, тюремный мир. Тот самый, из которого уже не будет выхода. Из которого – будет нельзя сбежать.

– Damnati in carcerem mundi anima nostra capi, – их голоса слились в один единый хор. – Numquid omnes pontes ducunt ad interitum liberare.

Малакай глухо зарычал, сжимая ладонями виски и медленно оседая на пол. Ему казалось, что его черепную коробку, вот-вот разорвёт. Парень слышал так много голосов, которые, буквально сводили его с ума. Сотни и тысячи людей, чей крик, всё ещё звоном стоял в ушах. Кажется, сегодня, в последний путь, его решила проводить каждая из убитых еретиком жертв. Их дикие вопли и мольбы о пощаде, заполнили собой всё его сознание, причиняя невыносимую боль. Похоже, даже волшебный вампирский “выключатель”, в эту секунду, дал сбой, позволяя Паркеру, прочувствовать сполна все эмоции, что лавиной накрыли его с головой.

– Ааа..!

Перед глазами всё закружилось, а в венах, словно разлилась кислота. Так хотелось разодрать себе ногтями всю кожу, лишь бы остановить эту боль. Малакаю казалось, что прямо сейчас – он заживо сгорает изнутри. А чувство уходящей из тела магии, буквально доводило до отчаяния. Он не хотел лишаться её вновь, не хотел снова становиться слабаком, но у тюремного мира – были свои правила.

– Damnati in carcerem mundi anima nostra capi!

Теперь, с каждой секундой, голоса членов семьи, казались всё тише, будто бы они и вовсе раздавались откуда-то издалека. Они звучали единым хором, но Кай был готов поклясться, что среди них – он слишком отчётливо слышал Джозетт. Наверное, сейчас, она, как когда-то и он сам, искала отмщения. И женщина его нашла. Всё же, близнецы были чертовски похожи, как бы они оба не старались этого отрицать. Наказание обидчиков – было их инстинктом. Наблюдать за страданиями виновных – было их слабостью. Ощущать собственную силу – было для них наивысшей наградой.