Что касается Энзо, то сегодня он был вынужден отправиться в Джорджию для того, чтобы пополнить свои запасы крови, которые были практически на исходе. Как ни крути, но мужчина был вампиром, и играть с его жаждой было бы крайне глупо и рискованно для невинных людей. Впрочем, ближе к вечеру Сент-Джон уже должен вернуться домой, а значит, Бонни было нужно пережить всего пару тройку часов в одиночестве, что являлось довольно таки терпимым. Особенно учитывая тот факт, что она и глаз не сомкнёт в этот промежуток времени, а значит, этим странным ночным видениям её не достать. Поэтому, расслабившись настолько, насколько позволяла сложившаяся ситуация, Беннет приступила к разборке вещей.

Когда ты чем-то занят, время всегда проскальзывает мимо тебя совсем не заметно, и, очнувшись, ты понимаешь, что за окном, утреннее солнце уже сменил яркий полумесяц, а стрелки настенных часов слишком резво переместились вперёд, и теперь указывают на 22:05. Бонни же без сил рухнула на мягкий диван. Оставалась всего лишь одна единственная не распакованная коробка, но мулатка не была уверена, что сможет расправиться с ней сегодня. Впрочем, она была просто обязана это сделать. Что такое одна коробка по сравнению с теми двадцатью, вещи из которых уже аккуратно легли по своим местам?

– Давай, ты сможешь, – подбадривая саму себя пробормотала Беннет, лениво поднимаясь с дивана.

Разрезав скотч принесённым с кухни ножом, Бонни осторожно открыла коробку, рассматривая её содержимое. Странно, но ведьма совсем не помнила того, чтобы она ложила среди вещей старую, изрядно потёрую, деревянную шкатулку, на крышке которой были явно кем-то специально вырезанны символы на неизвестном ей языке. Девушка нахмурилась, аккуратно извлекая вещицу. На удивление, шкатулка оказалась очень лёгкой, практически невесомой, что значило, что внутри неё наверняка пусто.

Подцепив крючок, служащий застёжкой, ногтём, Бонни осторожно откинула его. Ведьма уже было намеревалась открыть шкатулку, как что-то её остановило.

Предчувствие?

Но чтобы это ни было, Беннет всё равно замерла, так и продолжив держать ладонь на деревянной крышке шкатулки. Какой-то странный, непонятно откуда взявшийся страх, сковал сердце ведьмы. Такой же, что она испытала и ночью. Безудержный, обволакивающий, душащий своими ледяными руками страх.

– Боже мой.

Беннет медленно выпрямилась, но при этом, не выпустив шкатулки из рук, будто она приросла к ней, срослась с кожей, или и вовсе проникла глубоко под неё.

– Бонни. Бонни. Бонни…

Голос. Чужой, но слишком знакомый одновременно. Насмехающийся, жестокий, полный ненависти и презрения. Голос, заставляющий кровь стыть в жилах.

Бонни стала медленно оборачиваться. Она была напугана, ведь девушка всем телом ощущала, что позади неё кто-то стоит. Ведьма нервно сглотнула, и… никого. Пусто. Лишь повидавший виды книжный стеллаж, в котором бабушка хранила свои гримуары. Впрочем, они продолжали стоять там и по сей день.

Беннет расслабленно выдохнула, чувствуя облегчение, накрывшее её волной. Она просто устала. Очень сильно. И этот голос был лишь плодом её воображения. Ведьма уже было собиралась поставить шкатулку на журнальный столик, намереваясь дождаться возвращения Энзо подальше от неё, как произошло то, что нарушило абсолютно все её планы.

Пальцы Бонни в один миг будто обожгло огнём, отчего девушка резко их разжала, и шкатулка с глухим стуком приземлилась на деревянный пол, в тот же момент открываясь, и выпуская наружу своё содержимое.

Белый порошок лёгким облаком заполнил гостиную, заставив Бонни судорожно закашляться. Ведьма попыталась двинуться к двери, ведущей на улицу, но неожиданно навалившаяся слабость, заставила её рухнуть уже после первого шага. Лёгкие ужасно жгло, а во рту в один миг пересохло. Глаза же застелились слезами, отчего всё вокруг стало выглядеть слишком размытым. Девушка вновь зашлась в приступе удушающего кашля. При каждом судорожном вдохе, её грудь буквально разрывалась от боли, а кислорода уже не хватало, чтобы полноценно дышать.

Собрав последние силы, Беннет, приподнявшись на локтях, попыталась поползти в сторону выхода, ведь до двери, ведущей к свежему воздуху, оставались считанные метры, ещё чуть-чуть и… девушка замерла. Перед глазами всё продолжало расплываться, но ведьма видела, как из ниоткуда, прямо перед ней, возникла преграда в виде ног. Кто-то подошёл слишком близко, тем самым, перекрывая собой путь к выходу. К её единственному спасению.

– Милая Бонни, вот мы и встретились снова.

Чьи-то пальцы грубо схватили девушку за подбородок, заставляя поднять голову вверх, чтобы заглянуть в глаза своего мучителя, но единственное, что Бонни видела, так это размытые черты лица, явно принадлежащие мужчине. А так же губы, растянутые в широкой улыбке, больше напоминающей оскал. Оскал хищника, охотника, линчевателя, взирающего на свою жертву.

– Кто… – Беннет вновь зашлась в кашле, – ты…?

Незнакомец усмехнулся, а потом слишком неожиданно присел рядом, позволяя голове ведьмы упасть на свои колени. Бонни чувствовала, как ледяные пальцы перебирают её волосы, но ничего не могла сделать, чтобы это прекратить. Сил не хватало даже на то, чтобы произнести хоть слово. В глазах же начало стремительно темнеть. И последнее, что слышала ведьма, перед тем как провалиться во тьму, так это тихий голос, наигранно ласковый и заботливый, но в тоже время до ужаса пугающий. И единственное, что он произнёс, так это:

– Сладких снов, Бон-Бон.

***

Чёрный додж Энзо медленно притормозил у подъездной дорожки. Мужчина, сидевший за рулём, приглушив мотор, стремительно покинул салон. Он знал, что должен поторопиться, ведь в силу не предвиденных обстоятельств ему пришлось задержаться в Джорджии, а значит, слишком надолго оставить Бонни в доме одну.

Достав из багажника контейнер, что теперь был доверху набит пакетиками с кровью, Сент-Джон быстрым шагом направился к дому, но с каждым шагом, беспокойство одолевало его всё сильнее. Вампирское чутьё остро уловило чей-то чужой, незнакомый запах.

– Бонни.

Энзо резко распахнул дверь, буквально вбегая в дом и судорожно оглядываясь вокруг.

– Бонни! Бонни!

Чуткий вампирский взгляд уловил тень, скользнувшую в гостиной. Мужчина бросился туда. Он замер лишь на доли секунды, увидев бездыханное тело своей возлюбленной, лежащее на диване. На её лице было абсолютное умиротворение, будто ведьма просто спит, но это было не так, ведь Энзо не слышал биения её сердца…

– Бонни!

Мужчина буквально разорвал своё запястье клыками, прижимая его к губам ведьмы, пытаясь напоить её своей кровью. Он не знал, поможет ли это, ведь на девушке не виднелось никаких ран, и…

Боже, он даже не мог думать об этой «и». Бонни ведь не мертва, его кровь ещё сможет помочь ей, ведь иначе просто и быть не могло…

– Бонни…

Энзо рухнул на колени, прижимаясь лбом к плечу девушки. Он чувствовал, как слёзы текут по его лицу, но мужчине было на это всё равно. Это всё его вина! Он не должен был оставлять Бонни одну, он ведь клялся всегда её защищать.

– Бонни! – и после этого крика, полного боли и отчаяния, дом Беннетов погрузился в абсолютную тишину, нарушаемую лишь тихими всхлипами вампира, который потерял последнее, ради чего продолжал жить.

***

Бонни поморщилась, ощущая ужасную тупую боль во всём теле. Было такое чувство, словно все её кости были поломаны, да ещё и по нескольку раз. Боль была практически невыносимой, но всё же, крепко стиснув зубы, девушка приложила максимум усилий, чтобы подняться на ноги.

Где она, чёрт возьми?

Очевидным было одно: это место явно не было домом бабушки. Да и учитывая обстановку, царящую вокруг, данное заведение больше напоминало… бар? Пустующий, безлюдный, с перевёрнутыми стульями и столами, и с в дребезги разбитой плазмой, висевшей на стене.

Наконец, оказавшись на тяжёлых, будто налившихся свинцом, ногах, Беннет нахмурилась, облокачиваясь для опоры на барную стойку, чтобы не упасть. Почему-то это место казалось ей отдалённо знакомым.