Белоснежный снег, пропитался “грязной” кровью, при этом слишком стремительно, окрашиваясь в алый цвет. Теперь, снежинки больше не мерцали так ярко, отражая лучи уходящего солнца. В этот миг, тихая поляна в лесу – казалась самым жутким местом тюремного мира. Будто в один миг, всё вокруг стало слишком мрачным, и до дрожи пугающим – отсюда ускользала последняя жизнь.

Острозаточенный нож, лезвие которого было покрыто бурыми пятнами, лежал чуть в стороне, в тени раскидистых деревьев, которые, слишком неправильно для зимнего времени года, всё ещё были покрыты густой зелёной листвой. Нож лежал совсем рядом, будто кто-то, явно обессиленный, попытался отшвырнуть его как можно дальше, но сил хватило лишь на пару жалких метров.

Малакай Паркер вновь улыбался, но теперь – это был не такой привычный звериный оскал, это было скорее выражение облегчения. Бонни была права, получить свободу – это лучшее, что можно хотеть от этой жизни. И еретик её получил.

Солнце уже практически скрылось за горизонтом, и лес стал накрывать мрак, но Кай его уже не видел, ведь перед его глазами, уже как пару секунд назад – наступила полнейшая темнота.

Кажется, он, наконец, нашёл способ покончить с собой в этом ненавидимом, убивающем внутри всё хорошее, тюремном мире…

И лишь где-то вдалеке, там, где солнце уходило за горизонт, раздалась такая неправильная для этого места – трель пения птиц.