***

Остановившись перед домом, Кай окинул его задумчивым взглядом. За эти года, он даже не изменился, будто кто-то, всё это время, продолжал в нём жить, хотя, парень знал наверняка, что это невозможно. Дом не продавали, а выжившие члены его семьи, покинули родное гнездо, сразу же после разыгравшейся в нём трагедии, и больше никогда сюда не возвращались.

Паркер усмехнулся. Это были хорошие деньки.

Выдохнув, еретик шагнул вперёд, быстро поднимаясь по скрипучему крыльцу, и распахивая приветливо незапертую дверь. Внутри дома царил полумрак, но вампирское зрение, позволяло неплохо ориентироваться даже так.

– Дин-дон, есть кто дома? – насмешливый голос эхом отдался от стен. – Папочка, мамочка, ваш сын вернулся домой!

Кай глухо рассмеялся, внимательно оглядываясь вокруг. Надо же, здесь было всё так же, как он и запомнил – даже багровое пятно крови, растёкшееся по бежевому ковролину, в коридоре у лестнице. Кажется, именно в этом месте, он вырезал селезёнку, у одной из своих горячо любимых сестёр. К ней он питал особую слабость, наверное, поэтому и отказался от первоначального плана, в который входило вырезание лёгкого. Всмысле, без селезёнки же можно жить, чего не скажешь о лёгких, верно?

Паркер прислушался, улавливая звук учащённого сердцебиения, исходящий из подвала. Уже через секунду, еретик оказался у запертой на щеколду металлической двери. Теперь, стук сердца запертой пленницы, для вампирского слуха, казался просто оглушающим.

– А вот и я, Бонстер, – Кай широко улыбнулся, распахивая дверь и входя внутрь.

Но стоило было парню переступить порог, как он почувствовал резкий всплеск магии.

Умно.

Паркер медленно провёл ладонью по невидимому барьеру, перекрывающему единственный выход отсюда. Убрать его было не сложно, но на это потребует достаточно времени и сил, а тратить их сейчас, было слишком рискованно, не зная в лицо собственного врага.

– Кай? – Беннет поморщилась от яркого света, резко ударившего по глазам.

– Уже соскучилась? – Малакай усмехнулся, шагая к девушке, и протягивая ей ладонь.

Бонни замешкалась, но в итоге, всё-таки вложила свою ладонь в его, при этом поднимаясь на ноги. Это было так непривычно, не чувствовать никакой боли при соприкосновении с еретиком. На секунду, могло даже показаться, что они обычные люди, но, увы, этому никогда не бывать. Сверхъестественное было в крови у обоих, и от этого не убежать, как бы ты не старался.

– Тот, кто привёл тебя сюда, ты знаешь, что ему нужно? – строго спросил Кай, при этом всё ещё не выпуская ладонь девушки из своей. Он сжал её слишком крепко, отчего Бонни болезненно поморщилась.

– Нет, – выдохнула она, молясь, чтобы парень не услышал, как сильно бьётся её сердце.

– Хорошо, – Паркер медленно кивнул. – Я доверяю тебе, и не заставляй меня об этом жалеть.

Взгляд девушки столкнулся с ледяными глазами Кая. Бонни знала – если он поймёт, что она лжёт, то заставит об этом пожалеть.

Но это безмолвное сопротивление, прервал спокойный, мелодичный женский голос.

– Добро пожаловать домой, Малакай.

Кай замер, а в его голубых глазах, отразилась такая непривычная для еретика эмоция – страх. Медленно скользнув взглядом по взволнованному лицу Бонни, парень обернулся назад. Его губы дрогнули в натянутой усмешке, но и она практически тут же погасла.

– Мама.

Лаура улыбнулась, смотря на своего старшего сына с сожалением и, одновременно, глубокой, прожигающей её уже так много лет – ненавистью. Да, женщина всегда любила всех своих детей, но 10 мая 1994 года, всё изменилось. Тем страшным днём, Джонсон потеряла большинство из них. И монстр, который это сделал, сейчас стоял прямо перед ней. Живой, не повзрослевший ни на день, всё тот же двадцатидвухлетний Малакай. Всё тоже чудовище, с мёртвым взглядом, так похожих на её собственные, голубых глаз.

Бонни, с волнением наблюдая за развернувшейся перед ней картиной, опасливо отступила назад. Она должна ждать сигнала, а пока, матери и сыну, наверняка, есть о чём поговорить. По крайне мере до тех пор, пока один из них, на этот раз навсегда, не отправит другого в ад.

Каю казалось, что он задыхается. Эмоции лавиной накрыли его с головой, и совладать со всеми ими одновременно, было крайне тяжело. Парень не испытывал ничего подобного при встрече с отцом, Джозетт, или Оливией с Лукасом, но мать… Лаура… до этого самого времени, он считал, что она уже давно мертва.

Женщина улыбнулась.

– У меня есть для тебя подарок, дорогой, – она вскинула вверх руку, в которой сжимала лапу плюшевого медведя, с глазами пуговками. – Помнишь его?

Кай глухо зарычал.

Малакаю Паркеру исполнилось семь, когда вместо магического подарка, который получила его сестра-близнец Джозетт, в день их рождения, он получил уродливого плюшевого медведя, у которого, вместо глаз, были небрежно пришиты две чёрные пуговицы.

Кай завистливо смотрел на амулет, что теперь висел на шеи сестры. Такие подарки, получали все члены их ковена, как только достигали семи лет. Это был словно отличительный знак, а также, столь необходимый ведьмам и ведьмакам сосуд, в котором, они могли запереть свои силы, чтобы защитить их от врага. Но вот только мальчику, был не нужен такой амулет, ведь и своей магии у него нет. По крайне мере, так, наверняка, решили его родители.

– Папа? – держа мишку за его плюшевую лапу, Малакай шагнул к мужчине, что сидел у кровати своего новорождённого сына.

Джошуа бросил на мальчика раздраженный взгляд, поверх своих очков, давая понять, что сейчас не самое лучшее время для задушевных бесед.

– Отец, – вновь, но уже более настойчиво, повторил Кай, а его льдисто голубые глаза – недобро сверкнули.

Старший Паркер недовольно рыкнул, резко вставая на ноги. Ухватив сына за руку чуть выше локтя, он потащил его к выходу из спальни.

– Что тебе нужно? – прошипел мужчина, прикрывая за собой дверь, ведущую в комнату младенца.

Кай испуганно сжался, и вся его недавняя решимость, вмиг испарилась. Маленькая ручка, ещё сильнее сжала лапу плюшевого медведя, словно ища в нём поддержки.

– Я… – он нервно сглотнул. – Амулет, я тоже хочу его получить.

Несколько секунд, Джошуа не сводил с сына тяжёлый взгляд зелёных глаз, но уже в следующий момент, его смех эхом отдался от стен коридора. Грубый, полный желчи и презрения к своему старшему сыну.

– Ты выродок, Малакай, – наконец, буквально выплюнул он. – Ни на что не способный мальчишка, ставший позором собственной семьи, и всего ковена. Ты худшее, что есть, было и будет в моей жизни, – мужчина наклонился вперёд, заглядывая прямо в испуганные глаза сына, и кладя свою ладонь ему на плечо, при этом до боли сильно сжимая его. – Мерзость.

Мальчик поморщился, хватая руку отца, пытаясь безуспешно освободиться от его грубой хватки, но в этот момент, что-то произошло. Лицо Джошуа изменилось. Сначала на нём отразилось недоумение, а после, гримаса боли. Кай же, в свою очередь, почувствовал жжение. Будто кислота разливалась по его венам, но вместе с ней, приходила и сила. Такая желанная магия.

– Отпусти, – прохрипел мужчина, падая на колени, и чувствуя невыносимую боль во всём теле.

И Малакай отпустил – лапу медведя, что безвольно повалился на пол.

Мальчик медленно перевёл взгляд на свою ладонь, что излучала собой тусклое красное свечение. Он неуверенно махнул ей, и в тот же миг, из комнаты его младшего брата, повалил густой и едкий дым. Сам того не ведая, Кай поджог детскую Джоуи.

Кай растянул губы в ухмылке. Конечно, он помнил этого медведя, как и то, какие последствия повлёк за собой этот подарок, разбудивший в невинном ребёнке – настоящего монстра. Но детская обида, всё равно продолжала жить где-то глубоко внутри, казалось бы, мёртвого сердца социапата, ведь видеть эти глаза-пуговицы, всё ещё было крайне неприятно.

Паркер приглушённо рыкнул, и в тот же миг, игрушка воспылала, заставив Лауру болезненно вскрикнуть, поспешно откидывая её в сторону. Пламя неприятно обожгло женщине пальцы, на что Кай лишь глухо рассмеялся.