Малакай усмехнулся собственным мыслям. Стоило признать, в обществе Бонни, он тоже крайне редко мог полностью расслабиться, и это, казалось парню чем-то крайне странным. Обычно, он не испытывал ничего подобного.

Переступив с ноги на ногу, искренне недоумевая, зачем он вообще разглядывает спящую ведьму, еретик уже было намеревался вновь направиться в сторону кухни, как что-то заставило его с этим повременить. Кай не чувствовал холода, но, судя по всему, Бонни сейчас находилась на грани замерзания.

Оглядевшись, парень остановил свой взгляд на потухшем камине. То, что нужно. И стоило было еретику только щёлкнуть пальцами, как языки обжигающего пламени, тут же начали пожирать сухие поленья. Приятный треск и тепло, стали с немыслимой скоростью расползаться по гостиной.

Нет, этот жест не был проявлением нежности, или, того хуже – любви. Отнюдь. Просто, после вчерашнего, Паркер понимал, что должен сделать хоть что-то, чтобы загладить свою вину. Не то чтобы его мучила совесть, просто, так было правильно. Ведь сегодня, Малакаю, впервые в жизни, захотелось совершить что-то правильное.

Уголки губ Паркера, едва заметно дёрнулись вверх.

– Сладких снов, Бон.

Отведя взгляд от мирно спящей девушки, парень направился прочь. Но отчего-то, уже спустя пару секунд, он почувствовал странное ощущение, где-то внутри себя. Кай поморщился. Да, будучи наполовину вампиром, он не чувствовал ни боли, ни слабости, ни жара – чему были подвержены обычные люди, но из-за их с Бонни связи, на него то и дело волной накатывало недомогание, которое, впрочем, практически сразу бесследно исчезало. Да, организм парня мог быстро регенерироваться, но состояние ведьмы, в любом случае, сказывалось на нём не самым лучшим образом.

Подхватив со столешницы стакан с водой, ранее оставленный здесь девушкой, и сделав несколько глотков, Кай поперхнулся. Во рту всё горело так, будто он обжёгся кислотой.

Оперевшись ладонями о раковину, Паркер сплюнул в неё остатки воды, но вот только, вместо прозрачной жидкости, в раковину потекла густая, чёрная как смоль кровь.

– Какого…?

Кай утёр губы тыльной стороной ладони, чувствуя омерзительный медный привкус на языке. Он поморщился. Примерно то же самое ощущение, парень испытал и несколько дней назад, тогда, когда Бонни буквально заставляла его захлёбываться в собственной крови.

А уже секундой спустя, слишком неожиданного даже для него самого, тело Паркера пронзила острая боль, словно он был охвачен самым, что ни на есть праведным огнём. Будто кипяток начал разливаться по его венам, обжигая… сжигая Малакая изнутри.

Еретик глухо зарычал, вновь ухватываясь руками за раковину, стараясь не потерять равновесия.

Какого чёрта вообще происходит? Почему так больно?

И совсем неожиданно, словно гром среди ясного неба, из гостиной донёсся испуганный, хриплый вскрик Бонни, а после, лишь одно единственное слово. Имя. Его имя. Кай.

Не обращая внимания на прожигающую всё тело боль, Паркер ринулся на зов. Его передвижения заняли не более секунды, но когда еретик оказался в гостиной, она была уже пуста.

Запустив пальцы в волосы, Кай нервно рассмеялся, при этом растерянно, и в тоже время обречённо, озираясь по сторонам. Бонни пропала. Пропала, чёрт возьми! Исчезла буквально у него из под носа. И ясным оставалось одно: девушка не сбежала самостоятельно, ведь беглецы, перед побегом, не зовут на помощь своих надзирателей…

Паркер зарычал. Утробно, яростно, затравленно, так, как рычит раненный в бою зверь. Его грудь часто вздымалась от тяжёлого дыхания, а ладони сжались в кулаки. Если с Бонни хоть что-то случится… если хоть один волосок упадёт с её головы, он уничтожит любого, кто встанет у него на пути. Ведь теперь, хотят они сами того или нет, молодые люди оказались под властью чёртовой связи, в один миг, усложнившей их и без того тяжёлые жизни. Сейчас, защищая её, Кай оберегал себя самого.

Кулак еретика с силой врезался в стену, пробивая её насквозь, и в тот же миг, от неосознанно посланной им волной магии, на всём первом этаже особняка Сальваторе, вдребезги разбились все окна, осыпая своими осколками пол.

Сейчас, Паркер так отчётливо ощущал чужую, неизвестную ему магию, которой пропитался буквально каждый дюйм этого чёртового дома. Кем бы ни был незваный гость, стоило признать, он был крайне умён. Он знал, что ему не удастся справиться с еретиком, не получится от него скрыться, и поэтому, пошёл другим путём – воспользовался связью, ослабив Бонни, зная, что это ослабит и Кая, на время, подавив его чутьё.

Если бы он только дотронулся до неё, если бы она позволила… тогда, он бы смог ощутить чужую магию…

Резанные осколками раны, на лице Кая, стали стремительно заживать, а из дёсен, прорезались острейшие клыки. Он найдёт ведьму, и вернёт её домой, чего бы ему это не стоило, ведь теперь, его жизнь, целиком и полностью зависела от её…

***

Тихо застонав, Бонни медленно приоткрыла глаза, понимая, что вокруг, её окружает лишь кромешная тьма.

Где я?

От лежания на жёстком, судя по всему бетонном полу, всё тело ужасно болело, словно после хорошей трёпки. Болезненно поморщившись, девушка предприняла попытку приподняться на локтях, при этом, пытаясь разглядеть хоть что-то, но тщетно.

– Хэй, есть здесь кто-нибудь?

Впрочем, услышать ответ на свой вопрос, ведьма в любом случае и не надеялась. Присев, Беннет отметила, что головная боль и жар прошли, осталась лишь дерущая сухость во рту, и почему-то, едкий привкус крови на языке.

Девушка не понимала где она, и как здесь оказалась. Последнее, что Бонни помнила, так это то, как она провалилась в сон, находясь ещё в гостиной особняка братьев Сальваторе. Кажется, ей снилась бабушка, но всех деталей сна, как бы Беннет не старалась, вспомнить она не могла.

Опираясь на стену, Бонни осторожно поднялась на ноги. Медленно, крошечными шагами, она двинулась вперёд, опасаясь, что может ждать её в темноте. Двигаясь по периметру стены, при этом проводя по ней ладонью, ведьма неожиданно на что-то наткнулась.

Дверь?

Рука скользнула по металлу, нащупывая ручку, но, в любом случае, это не дало никакого результата. Дверь была наглухо закрыта, а учитывая, что у ведьмы не осталось даже капли магии, выбраться отсюда самостоятельно, было крайне мало шансов. Если они вообще, конечно, были.

Впрочем, где бы она сейчас не находилась, Беннет чётко осознавала, что вновь оказалась жертвой похищения. Эта мысль вызвала у мулатки невесёлую усмешку. Но вот только кем и с какой целью на этот раз? Будь это друзья, они не стали бы держать её взаперти, да ещё и в кромешной тьме. А если враги? Что ж, все враги уже либо были давно мертвы, либо держали её пленницей в особняке Сальваторе, и выбирать новую локацию для её заточения, для них не имело никакого смысла.

Бонни нервно усмехнулась. Стоило признать, что лучше бы она вновь оказалась пленницей Кая, чем находилась бы здесь, в неведении того, что происходит, и что вообще ей стоит ожидать в ближайшем будущем.

Но неожиданно раздавшиеся за дверью шаги, заставили ведьму резко отпрянуть, в панике попятившись назад. Страх перед неизвестностью, заставил её сердце забиться словно сумасшедшее, будто оно вот-вот наровилось выскочить из груди. Беннет нервно сглотнула, с напряжением слушая, скрежет отодвигающейся щеколды. Вот и всё, сейчас она лицом к лицу встретится со своим похитителем. Любопытство и паника смешались воедино. Как ей себя вести? Ведь без магии, девушка была беззащитна, словно слепой котёнок, оставшийся один в этом большом и таинственном мире.

Дверь отварилась с тихим скрипом, впуская внутрь комнаты слабое, слишком тусклое освещение. Но даже его хватило, чтобы разглядеть лицо, замершего в проходе человека.

Это было крайне неожиданно.

Бонни нервно сглотнула, отступая назад на полшага.

– Я знаю вас, – голос ведьмы едва заметно дрогнул.

Собеседник широко улыбнулся, и эта улыбка, была так чертовски сильно знакома Беннет. И смотря на нее, ведьма не знала, стоило ли ей почувствовать облегчение, или, напротив, начать бояться ещё сильнее.